РУССКИЙ РАЗБОР «ОСКАРА» ЕДВА НЕ ЗАКОНЧИЛСЯ СКАНДАЛОМ

YANG LEI C XINHUA/GLOBALLOOKPRESS

Темой очередной программы «Не могу молчать», выходящей на Царьграде, стал кинематограф. Почему именно об этом решила поговорить ведущая Олеся Лосева со своими гостями? Да потому что кино – это своего рода зеркало, в котором отражается наша жизнь, наша история, все болезни нашего общества. И вот в этом «важнейшем из искусств» мы привычно равняемся на Запад. Но тут возникает вопрос: если мы пытаемся найти свой собственный путь, зачем мы на кого-то ориентируемся и подстраиваемся под чуждые нам правила?

В марте 2022 года в 94-й раз состоится церемония вручения кинопремии «Оскар». Отечественные деятели кинематографа уже вовсю готовятся к этому событию, в лонг-листе, из которого осенью будут выбирать «самую достойную» ленту, значатся 110 фильмов. Некоторые из них вышли в прокат, другие окажутся в коммерческом прокате до конца этого года.

Во что превратился «Оскар»?

И к этим фильмам уже возникло немало вопросов: достойны ли они представлять нашу страну, в каком ключе они покажут нашу жизнь и наше общество? А может быть, авторы картины постарались сделать всё, чтобы понравиться именно американским киноакадемикам? Об этом ведущая Олеся Лосева беседовала с кинокритиком Егором Беликовым и киноведом Александром Семенюком.

КИНО – ЭТО СВОЕГО РОДА ЗЕРКАЛО, В КОТОРОМ ОТРАЖАЕТСЯ НАША ЖИЗНЬ, НАША ИСТОРИЯ, ВСЕ БОЛЕЗНИ НАШЕГО ОБЩЕСТВА. ПОЭТОМУ В СТУДИИ «ПЕРВОГО РУССКОГО» И ШЁЛ РАЗГОВОР О КИНЕМАТОГРАФЕ. СКРИНШОТ: ЦАРЬГРАД

Олеся Лосева: На мой взгляд, «Оскар» уже сам себя дискредитировал новыми правилами, которые устанавливают организаторы, и теми картинами, которые там показывают. Александр, для чего нам нужно везти свои фильмы на «Оскар»?

Александр Семенюк: Я не задавался таким вопросом. Фестивали существуют для того, чтобы отслеживать тенденции мирового, регионального или отечественного кинопроцесса. Другое дело, что у этих кинопраздников есть и оборотная сторона. Вручается какому-то фильму или режиссёру статуэтка. И все начинают смотреть на него с обожанием, стараются ему подражать. Так создаётся мода и даже целые киношколы.

– Но так было раньше, когда ты покупал ещё видеокассету или диск, и на обложке было написано: «Лауреат премии «Оскар». И казалось, это говорит о том, что фильм обязательно надо посмотреть. Сегодня такая этикетка становится антимаркером.  

А.С.: На самом деле, ничего не изменилось, хотя кому-то может показаться иначе. Повторюсь: главная функция этих премий – отследить тенденции, сфокусироваться на них и наградить людей, которые эту тенденцию демонстрируют. Потому что кино – это прямое отображение политики и самое манипулятивное средство воздействия на общественное сознание.

Мы можем отказаться от литературного текста, если он нам не нравится, а образ, попадая в наше бессознательное, управляет нами – и отдельным человеком, и целыми государствами. Поэтому кино и делается для того, чтобы не только понравиться зрителю, отбив кассу, но и в качестве мощнейшего средства манипулирования и для реализации определенных политических тенденций.

Кино – это в первую очередь идеолого-политический конструкт. И только для этого кино делается, всё остальное вторично. Ведь американцы очень часто делают принципиальные в политико-идеологическом смысле фильмы, которые многим не нравятся. Но и они на зрителя воздействуют. И это главная задача.

Расцвет «оскаровской» русофобии

– То есть коллективный Запад действует согласно своему намеченному плану. И тут вопрос: а какое место России выделяется в этой концепции? По каким критериям у нас будут выбирать тот фильм, один из представленных в лонг-листе, который должен будет понравиться на Западе и впишется в установленные рамки? Егор, как Россия будет выглядеть на этом киносмотре?

Егор Беликов: Странное представление, что этот фильм будут смотреть только американцы и по нему станут составлять представление обо всей России.

На самом деле в Американской киноакадемии состоит большое количество граждан нашей страны, там вообще иностранцев, голосующих в огромном количестве номинаций, больше, чем американцев.

Я уж точно последний защитник Американской киноакадемии, и мне не нравится премия «Оскар», тем не менее я каждый год за ней слежу. И мне кажется странным подстраиваться под какие-то рамочные представления о том, что же мы такое за рубежом, какими мы там злодейскими врагами выглядим. Кроме того, сложно снять какой-то такой фильм, специально настроенный на то, чтобы показать, что мы все здесь умываемся фекалиями.

– Но ведь именно так и получается, если судить по лентам последнего времени. Получается, что мы сами мараем собственную историю, сами пачкаем себя грязью.

А.С.: Совершенно верно.

Е.Б.: Давайте тогда поймём, как должен в вашем мире выглядеть идеальный фильм, у вас двоих, потому что я здесь в роли такого, знаете ли, костюмированного украинца на шоу Владимира Соловьёва. Так как должен выглядеть этот идеальный фильм, который правильно представит Россию на «Оскаре», как вы считаете?

– Во-первых, не искажающий историю, это моя точка зрения.

Е.Б.: А если выдуманный сюжет будет, о чём он должен быть?

– Достаточно сложно так сказать, о чём должен быть. Всё зависит от того, какой жанр у фильма.

Е.Б.: Но те, что существуют, вас не устраивают, если я правильно понимаю.

– Я, как зритель, пытаюсь понять и разобраться.

А.С.: Вы задали очень точный вопрос. Дело в том, в любом американском фильме класса А, скажем, Россия предстаёт сейчас страной мафиози, страной выродков и преступников. Яркое тому доказательство очень неплохой с профессиональной точки зрения фильм «Никто», снятый режиссёром из России Ильёй Найшуллером по сценарию Дерека Колстада. Главного злодея, русского криминального авторитета, играет Алексей Серебряков. То есть, получается, что Россия – это страна выродков, которые мешают жить всему остальному человечеству.

– Мы этим уже «объелись» в 90-е годы, когда в каждом американском фильме обязательно был совершенно тупой русский мафиози. Это было большое зло, но мы смотрели с упоением, следили за «Оскарами».

Е.Б.: Это, действительно, клише из 90-х. Другой вопрос, что, если вы посмотрите, например, на номинантов или лауреатов «Оскара» многих последних лет, то там вы уже не найдёте ни одного настолько «клюквенного» фильма, в основном этот штамп остался в категории B, куда, собственно, и относятся многочисленные фильмы с Лиамом Нисоном, зависшим в этом своём экшн-образе. Мне кажется, что мы говорим несколько не о том.

– А какова современная тенденция?

Е.Б.: Мне не кажется, что на «Оскаре» есть какая-то современная русофобская тенденция. Может быть, только в том, что нас редко номинируют. Это совершенно точно.

А.С.: Я хотел бы напомнить фильм «Довод» Кристофера Нолана. У нас очень многие его не поняли. На самом деле это такой сгущённый политический концепт о политическом будущем всего мира, о способах управления и, как сейчас модно говорить, о парадигме картины мира. Так вот, я напомню, что там главный герой и главный злодей – русский олигарх. У него такой апокалиптический образ: он управляет временем и способен уничтожить весь мир…

Зачем мы пытаемся понравиться Западу? Нам нужна собственная престижная премия

– Давайте поговорим о нашем кино. Когда в отечественных лентах начинают звучать русофобские мотивы, я вижу в этом некое заискивание, желание понравиться Западу, особенно если картина претендует на участие в каком-нибудь зарубежном фестивале.

НИКОЛАЙ БУРЛЯЕВ: «ИДЕОЛОГИЯ ПОШЛОСТИ, ВСЕДОЗВОЛЕННОСТИ – ЭТА ИДЕОЛОГИЯ ЕСТЬ. НО МЫ, ИМЕЯ ОПЫТ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ, ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ И МИРОВОЗЗРЕНИЕ ГОСУДАРСТВА». СКРИНШОТ: ЦАРЬГРАД.

К беседе в студии подключился актёр и режиссёр Николай Бурляев. Обращаясь к нему, ведущая спросила:

– Скажите, пожалуйста, нам вообще нужен «Оскар»? И есть ли хотя бы одна достойная картина, которая могла бы представить там Россию в правильном ключе?

Николай Бурляев: По моему личному мнению, ажиотаж вокруг «Оскара», этой жёлтой бесформенной болванки, абсолютно девальвированной в нынешнем мире, излишний. Более того, меня удивляет жажда моих коллег участвовать в этой процедуре, после того как Американская киноакадемия решила допускать на премию только фильмы, отвечающие определённым требованиям. Поэтому я считаю, что нам «Оскар» не нужен.

Мы в России должны учредить свою собственную премию, церемонию награждения которой будут транслировать так же, как «Оскар». И её будет смотреть по ночам весь мир, как мы сейчас смотрим эту церемонию, абсолютно чуждую для нас. Время пришло.

Ведь о России говорят люди, живущие на Западе, в той же Америке. Они говорят: Россия есть спасение мира, а гибель России есть гибель мира. Так вот, давайте не погибнем сами, с нашим рыночным кинематографом, а покажем пример дехристианизированному, демонизированному миру, который изгоняет с экрана дух третьего измерения, Божий дух.

– У Егора почему-то вызвала смех ваша фраза.

Е.Б.: Мне идея отечественного аналога «Оскара» кажется такой же смешной, как русский аналог Википедии, как «наш ответ Чемберлену», который мы вечно пытаемся дать на никому не заданный вопрос.

Ну, хорошо, мы можем сделать «Золотого орла» международной премией. Но это не сделает его «Оскаром», потому что «Оскар» сделала тем самым «Оскаром» история кино. Так получилось, что в своё время американская киноиндустрия первой поставила это на системные рельсы.

– Согласна. Но вам не кажется, что «Оскар» сам себя уже дискредитировал?

Е.Б.: Надо понимать, в каком контексте «Оскар» мог себя дискредитировать. Если разговор о прокатных сборах, то они уже не имеют такой ценности, потому что сегодня фильмы окупаются несколько иным образом, выходя, например, на стримингах. То есть фильмы зарабатывают уже после того, как их перестали показывать на широком экране.

С точки зрения престижа «Оскар» по-прежнему котируемая штука, потому что если у тебя есть эта статуэтка, то легче собрать деньги на следующий фильм. Главная проблема в этом.

– То есть это чистая коммерция. Это не про качество.

Е.Б.: Кино – это вообще всегда про деньги. Потому что кино, в отличие от книг, стоит очень дорого. Книгу ты можешь написать одну за год, а кино – это коллективное искусство, для которого требуется работа тысяч людей, которую нужно оплачивать. И доставать деньги на кино – это дело, на мой взгляд, богоугодное, потому что это гарантирует какие-то рабочие места.

– Все прекрасно знают, что кино стоит дорого.

Е.Б.: Значит, доставать на него деньги – это тоже важный процесс, в том числе и творческий. Ты должен научиться договариваться с кучей народа, гарантировать себе фестивальное участие.

– Но я веду к тому, что коллективный Запад идёт одной дорогой, а Россия, славянский мир – другой. Я в этом убеждена. И ещё больше это стало заметно после того, как американские киноакадемики определили рамки, под которые теперь будут подгонять все фильмы, которые будут номинироваться на «Оскар».

Е.Б.: Их не обязательно выполнять все сразу, но как минимум двум следует соответствовать. Более того, от картин, которые выдвигаются в номинации «Иностранный фильм», ничего подобного не требуется. Мы же сегодня говорим про то, нужно ли России отправлять на «Оскар» свои фильмы.

– Но для меня все эти правила непонятны и неприемлемы. 

Е.Б.: Дело в том, что вы точно не должны соответствовать этим рамкам. И телеканал не должен им соответствовать. И фильмы, которые мы туда отправляем, тоже не должны соответствовать этим рамкам. Это всё относится к американской индустрии, а на них не распространяются ваши православные рамки.

ТАК ЗАСТАВЯТ ЛИ РУССКИХ СОБЛЮДАТЬ ТРЕБОВАНИЯ «ОСКАРА»? ФОТО: RINGO CHIU  ZUMAPRESS.COM/GLOBALLOOKPRESS.

Премии «Ника» и «Золотой орёл»: почему они не смогли стать престижными?

Обсуждение сказанного Николаем Бурляевым едва не закончилось скандалом в студии. Стороны никак не хотели найти общий знаменатель…

А.С.: Коллеги, не нужно лукаво передергивать слова и контекст сказанного Николаем Петровичем. Он говорил не о другом «Оскаре», не о русском аналоге «Оскара».

Он говорил о создании своей национальной кинопремии. Которую было бы получать престижно. И о создании престижа. Это же тоже социально-политический процесс.

Е.Б.:  Уже есть у нас парочка национальных премий – «Ника» и «Золотой орёл». И они всё ещё не престижны.

А.С.: Речь идёт об общенациональной премии.

Е.Б.: Общей для всех национальностей, вы имеете в виду? Для всей страны это «Ника» и «Золотой орёл».

А.С.: «Золотой орёл» – это не общенациональная премия. У нас сегодня нет общенациональной премии. И именно общенациональная премия и поднимет престиж нашего кино. «Ника» не общенациональная премия, хотя бы потому, что туда часто не берут фильмы того самого пресловутого православного и патриотического направления. Я знаю это наверняка.

Е.Б.: Это не делает её не общенациональной. Общенациональная – это когда берут со всей страны. Например, якутские фильмы совершенно точно номинируют на «Нику».

А.С.: У неё нет статуса государственной общенациональной премии.

Е.Б.: А какая она должна быть, эта общенациональная премия? Премия Минкульта, премия президента России? Я просто пытаюсь понять, чем не устраивает «Ника».

А.С.: Она должна транслировать условия.

Е.Б.: Условие должно быть в том, что там должны быть православные фильмы, я правильно понял?

А.С.: Нет. Мы сейчас посмотрели те условия, которые в ультимативной форме представил Голливуд. Какими должны быть фильмы, которые будут туда отправляться.

Е.Б.: Не в ультимативной. И это относится не к фильмам, а к их производству, собственно говоря. Достаточно убедиться, что там можно выбрать только те правила, которые относятся к съёмочной группе, и всё. Это даже не имеет отношения к сюжету.

А.С.: Они не были предложены на голосование. Они не были предложены для того, чтобы их осмыслили и высказали навстречу свои предложения национальные кинематографии.

Е.Б.: Это премия Американской киноакадемии, она и выбрала себе свои правила.

–  Они могут диктовать всё что угодно.

А.С.: Совершенно верно.

Е.Б.: А вы считаете, что должна быть Киноакадемия России, которая скажет, что там обязательно у вас должен быть фильм православной направленности, тогда вы сможете на нее номинироваться.

Завершить этот спор удалось после того, как слово вновь взял Николай Бурляев.

Движение вверх без своей идеологии невозможно

– Николай Петрович совершенно правильно сказал: давайте мы будем сами на себе сконцентрированы. Но для того чтобы создать эту престижную национальную премию, нужно сначала создать фильмы, которые будут достойны этой премии. Так я понимаю, Николай Петрович?

Н.Б.: Вы абсолютно правильно понимаете. Я ещё пока здесь, хотя у меня было желание выйти из эфира, слушая, как молодой человек перебивает уважаемого Александра Григорьевича, одного из лучших критиков в России. Ну, это позиция молодого поколения, уже воспитанного в этой парадигме, которым плевать на опыт предшественников, создававших в прошлом веке гениальные фильмы.

Россия может их создавать и сейчас. А ведущая права, задав вопрос о том, что же нам показывать. Я не разделяю позицию руководства Минкультуры, и бывшего министра культуры Владимира Мединского, который с упоением говорил о том, что у нас в кино идёт некое движение вверх.

Какое движение вверх? Вы вообще где живете, в России? Вы вообще знаете историю нашего кино, на которое с восторгом смотрели лучшие режиссёры мира и считали Андрея Тарковского режиссером номер один, что признавал весь мир? Я не призываю к тому, чтобы все работали как Андрей Тарковский. И чтобы они были проводниками этого третьего измерения, которое он проводил и поднимал сознание нации. Показывая Бога, не говоря о нём впрямую.

Я услышал вопрос молодого человека, «что там, православные фильмы, что ли, показывать?». А разве этот молодой человек, как профессионал, не видит, что делается в мировом кинематографе? Как изгоняется духовность, изгоняется понятие Бога, совести. Как можно этому подыгрывать?

Вы говорите: какая ещё премия, мол, вот, у нас есть две премии, «Ника» и «Орёл». «Золотой орёл» – это уважаемая премия, но я каждый год критикую фильмы, которым дают премии на нашем «Орле». Мне стыдно. Потому что даются премии плохой драматургии, плохим режиссёрам, слабому и бездарному актёрскому ансамблю.

Ну, такое кино сейчас. А может ли оно быть иным, другим? Может. Вполне может. Для этого, я надеюсь, что новая Дума, куда я пришёл, примет законы о том, чтобы в стране было записано в Конституцию мировоззрение государства Российского. Прошлый министр Михаил Швыдкой мне говорил: «А вот у нас нет по Конституции идеологии».

И у нас нигде нет идеологии. Идеология пошлости, вседозволенности – эта идеология есть. Но мы, имея опыт русской культуры, должны иметь и мировоззрение государства. И вот тогда, если мы примем это мировоззрение, и если государство будет давать деньги только тому, что соответствует этому мировоззрению, вот тогда мы многое поменяем. И появятся фильмы гениальные, и талантливые. В это я верю.

Своей идеологизацией «Оскар» напоминает поздний Советский Союз

К беседе в студии «Первого русского» присоединился режиссёр, сценарист Алексей Герман-младший.

–  Алексей, ваш фильм «Дело» претендует на то, чтобы представлять Россию на «Оскаре». О чём ваша картина, как вы оцениваете её шансы?

Алексей Герман: Фильм о том, как провинциальный интеллигент не согласился с тем, что мэр небольшого города похитил деньги на строительстве памятника Петру Первому и получил всякие за это неприятности. Я не думаю, что картина будет выдвинута на «Оскар». Потому что это очень маленький локальный фильм. Там снимаются замечательные артисты, и Светлана Ходченкова, и Аня Михалкова, и Александра Бортич, и Роза Хайруллина, и Александр Паль, и другие. Если честно, я не думаю, что картина пройдёт «оскаровский» комитет.

– А почему? Какой должна быть картина, чтобы она прошла «оскаровский» комитет?

А.Г.: Здесь есть два ответа. Во-первых, Россия старается выдвигать достаточно крупные, серьёзные фильмы, не снятые, как у нас, в одной декорации.

А во-вторых, в «оскаровском» комитете существуют различные группы влияния. Существуют определённые продюсеры, которые продвигают те или иные фильмы, есть какие-то корпоративные интересы.

Это не только у нас происходит, это происходит во всём мире. И тут не надо делать вид, что «ой-ой-ой, как у нас всё ужасно, а у других всё прекрасно». Это так называемое лоббирование происходит везде.

А у нас – маленькая скромная картина, не обладающая каким-то серьёзным ресурсом.

– Что вы можете сказать о современной церемонии «Оскара»? Насколько сейчас в киношных кругах престижна эта премия?

А.Г.: В наших киношных кругах, как и везде, это престижная, мощная и основная награда на планете. Другое дело, что она становится очень идеологизированной. Потому что там должны быть такие-то герои, такая-то проблематика. На мой взгляд, это немного начинает напоминать поздний Советский Союз, когда идеологизировалось всё, даже то, что как бы не надо. Мне кажется, они немного тоже туда начинают двигаться.

К ЭФИРУ ПРИСОЕДИНИЛСЯ И АЛЕКСЕЙ ГЕРМАН-МЛАДШИЙ, ЧЕЙ ФИЛЬМ ТАКЖЕ ПОПАЛ В ЛОНГ-ЛИСТ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

– Если на чаше весов стоит премия «Оскар» и любовь и признание русского зрителя, какая чаша у вас перевесит?

А.Г.: Это довольно сложный внутренний вопрос для каждого режиссёра. Когда мы снимали фильм «Дело», нам довольно крупные компании иностранные говорили, что героя надо убить, что финал должен быть абсолютно мрачным. Мы этого не сделали, потому что нам не казалось это нужным.

Мне кажется, что ответ на ваш вопрос – внутри каждого человека. Не надо предавать себя, то, что ты делаешь. Не надо торговать ни собой, ни Родиной.

– То есть ответ – любовь и признание русского зрителя.

А.Г.: Нет. Ответ внутренний, а это один из самых сложных ответов. Поверьте, русская картина, которая получает «Оскар», тут же получает и огромное финансирование. И это в том числе и твоя судьба.

Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Однозначно я бы не сказал: а давайте мы всех убьём, утопим в нечистотах и получим «Оскара». Но мог бы дать и слабину, потому что «Оскар» тоже приятно, знаете. Поэтому ни один человек вам честно не ответит на этот вопрос.

«Нам нет спасения, мы победим»

– Николай Петрович, хотелось бы, чтобы вы так чеканно, хлёстко, ёмко обрисовали, есть ли вообще у нашего кинематографа будущее?

Н.Б.: Как говорили сербы, «нам нет спасения, мы победим». У нас просто нет выхода, кроме как встать на правильные пути развития, оглянуться на то, что было раньше, в советском нашем кинопроизводстве. Это была вторая статья дохода в госбюджет, после водки и табака. Значит, мы можем делать такие фильмы, которые смотрит Россия. И лично я бы старался больше думать о том, чтобы послужить Господу и Отечеству. И это возможно.

ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА