Яркими воспоминаниями детства и юности для меня остаются фильмы «Серёжа» и «На всю оставшуюся жизнь», снятые по сценариям советской писательницы Веры Фёдоровны Пановой. Именно они привели меня, тогда юношу, к чтению произведений этого прекрасного прозаика, ныне незаслуженно забытого. Кому-то, может быть, застят очи три Сталинских премии (1947, 1948, 1950) писательницы, однако и у Сталина был литературный вкус. А Вера Панова, которой нынче исполняется 115 лет со дня рождения, – представитель блистательной ленинградской школы прозы.
Кроме того, вышло тринадцать экранизаций и фильмов по сценариям Пановой, десяток регулярно ставившихся пьес.
С кино Панова была тесно связана лет двадцать. Одни имена её кинорежиссеров чего стоят! Георгий Данелия и Игорь Таланкин («Серёжа», 1960), последний снял также «Вступление» (1962, по рассказам «Валя» и «Володя»), Татьяна Лиознова («Евдокия», 1961, и «Рано утром», 1965), Анатолий Эфрос («Високосный год», 1961, по роману «Времена года»), Владимир Венгеров («Рабочий поселок», 1965, вторым режиссером дебютировал Алексей Герман), Игорь Масленников («Сентиментальный роман», 1976).
Не забудем и замечательную ленту Леонида Марягина «Вылет задерживается» (1975, по пьесе «Сколько лет, сколько зим…»), с блистательной актёрской плеядой – Татьяна Лаврова, Владимир Заманский, Светлана Крючкова, Евгения Симонова, Виктор Ильичев, Александр Вокач.
Дважды, и оба раза удачно, экранизировалась повесть Веры Пановой «Спутники» – «Поезд милосердия» (1964) Искандера Хамраева и телесериал Петра Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» (1975, сценарий сына писательницы Бориса Вахтина).
Сериал «На всю оставшуюся жизнь» – одна из лучших киноработ П. Фоменко. Фильм уникальный, особенно, если учесть время его создания. Разумеется, хорошее кино бывает основано только на хорошей литературе.
Памятна многим и песня из этого фильма с музыкой Вениамина Баснера, на слова режиссера Фоменко и Б. Вахтина:
— Сестра, ты помнишь, как из боя
Меня ты вынесла в санбат?
— Остались живы мы с тобою
В тот pаз, товарищ мой и брат.
Hа всю оставшуюся жизнь
Hам хватит подвигов и славы,
Победы над вpагом кpовавым
Hа всю оставшуюся жизнь.
Гоpели Днепp, Hева и Волга,
Гоpели небо и поля…
Одна беда, одна тpевога,
Одна судьба, одна земля.
Hа всю оставшуюся жизнь
Hам хватит горя и печали.
Где те, кого мы потеряли
Hа всю оставшуюся жизнь…
Так и слышатся эти голоса: «Мы шли к любви и милосердью в немилосердной той войне…» Исполнили песню за кадром ленинградская актриса Таисия Калинченко, сыгравшая одну из главных ролей в фильме, санитарки госпитального поезда, и П. Кравецкий. Песня, к сожалению, не слишком часто звучавшая и звучащая, тогда как место её вполне в ряду лучших наших песен о Великой Отечественной войне:
Песня из к/ф «На всю оставшуюся жизнь» П. Кравецкий и Т. Калинченко. На всю оставшуюся жизнь
Великолепны актёры в этом минисериале, создавшие выразительную галерею характеров: Алексей Эйбоженко, Эрнст Романов, Людмила Аринина, Михаил Данилов, Глеб Стриженов, Валерий Золотухин, Майя Булгакова, Маргарита Терехова, Валентин Гафт, Тамара Уржумова, Нина Ургант и многие другие.
Как появились «Спутники», опубликованные в 1946 году?
В 1944 г. Панова по редакционному заданию не то два, не то четыре месяца провела в санитарном поезде и «написала серию очерков о страшной, но сравнительно малоизвестной стороне войны; почти все герои её тогдашних заметок перешли в прозу, строго документальную, но отличавшуюся от прочих тогдашних текстов – даже самых правдивых – неуловимым изяществом».
«“Спутники” были вещью совсем не батальной, – пишет Д. Быков, – жизнь тесного, маленького, весьма пёстрого коллектива санпоезда с неизбежными романами, ссорами, драмами; война была не в описаниях боёв, не в нагромождении кровавых деталей (хотя куда уж кровавей – будни военного хирурга!). Она была в неотступной тревоге, чувстве бездомности и бесприютности, в жизни людей, сорванных с места и забывших об оседлости; однако и в этой кочевой жизни, часто без пищи и тепла, иногда под бомбами, они умудрялись жить. И самая мелочность их ссор служила великим утешением: человек неубиваем, он на такусеньком пятачке обустраивает себе быт с влюблённостями, ревностями, скандалами, с постепенным привыканием к любому страху и даже насмешкой над ним».
«Спутников» полюбил Твардовский. Повесть ждал огромный читательский успех, сопоставимый только с оглушительным успехом повести «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, вышедшей в том же году.
«Сентиментальный роман» (1958) Пановой, представляющий собой художественный портрет поколения 1920-х годов, и поздние ее ленинградские рассказы стоят в ряду великой советской прозы 1960–1970-х годов.
Увы, современному читателю Вера Панова знакома лишь как персонаж и учитель Сергея Довлатова, тогда как её собственные книги сегодня читают мало. Молодой писатель Довлатов работал у Пановой литературным секретарём в конце 1960-х, и считают, что она – единственный положительный персонаж в документальной прозе склонного к сарказму, но благодарного С. Довлатова.
Родилась будущий классик советской литературы 20 марта по новому стилю 1905 года в Ростове-на-Дону в семье обедневшего купца, впоследствии помощника бухгалтера одного из ростовских банков. Когда ей было пять лет, её отец, яхтсмен, утонул в реке Дон в день своего рождения, как и предсказала цыганка.
Мать Веры была учительницей музыки, детство Пановой было трудным. До революции она окончила четыре класса частной гимназии, а дальше учиться средств не было. Но она много читала, занималась самообразованием, рано стала писать стихи.
С 14 лет пришлось зарабатывать на хлеб насущный. «Как это случится, я не умела предугадать, но знала, что это будет, и будет через литературный успех, не иначе». И с 17 лет Панова работала сразу в нескольких газетах — в «Южном крае» вела фельетонную рубрику под псевдонимом «Вера Вельтман», в «Ленинских внучатах» сочиняла загадки и конкурсы, в «Трудовом Доне» писала репортажи, часто выезжая в командировки.
«В.Ф. определенно создала уникальную самобытную эстетику – некое личностное понимание, непредвзятую оценку существования социума в заданных рамках, – пишет журналист И. Фунт. – Понимание, смело идущее в чеховском фарватере новаторских традиций, неповторимое к нему отношение. Философию, критический метод. Стиль. Под непререкаемым воздействием Булгакова и Бабеля, Фадеева и Шолохова выплеснулось в первых же оперативно-журналистских опытах конца двадцатых – начала тридцатых годов: изощренно-тонких, острых антимещанских газетных фельетонах, заметках, очерках».
В двадцать лет Панова вышла замуж за журналиста Арсения Старосельского, трудно рожала дочь. После трёх лет раннего брака она влюбилась в друга своего супруга журналиста Бориса Вахтина, память о котором называла «самым светозарным видением» своей жизни. С ним она и переехала в 1933 году в Ленинград, где продолжала работать журналистом и корректором, начала писать пьесы. Интерес к драматургии оказался устойчивым и проявлялся затем на протяжении всей писательской деятельности В. Пановой, начавшись с довоенных пьес «Илья Косогор» (1939), «В старой Москве» (1940).
Вахтин был арестован в 1935 году по делу об убийстве Кирова, чуть ли не через год погиб в лагерях. И в 1937 году Панова отправила обоих своих маленьких сыновей (пяти и семи лет), рождённых в браке с Вахтиным, и мать в село Шишаки под Харьков, которое она любила и где ей хорошо сочинялось. Сама она, снимая с дочерью комнату в Пушкине под Ленинградом, в октябре 1941 года оказалась на оккупированной территории. Отправилась к своим – сначала в Полтаву, а оттуда в Шишаки. Пришлось преодолеть с дочкой Наташей три тысячи километров по земле, занятой немцами.
После ухода оккупантов первый муж, Старосельский, написал Пановой из Перми, устроил вызов всей семье. Панова поступила работать в местную газету, дети были отправлены в лагерь для эвакуированных ленинградских подростков. Зимой 1944 года, «ночуя в редакции, непрерывно куря “Беломор” (от этого, да еще с голоду у нее начались внезапные обмороки)» Панова написала первую повесть «Семья Пирожковых», названную в новой редакции 1959 года «Евдокия». Эта вещь получила хорошие отзывы, и в год окончания войны сорокалетняя писательница ощутила себя профессиональным литератором.
В 1947 г. вышел её роман «Кружилиха» – о людях крупного уральского завода военных лет, вызвавший оживлённую дискуссию, затем – «Времена года» (1953).
Панова всегда тяготела и к вековым изысканиям. «Если реалистические её вещи мало кем были поняты, что уж говорить об исторических, условных, обобщённых, – пишет исследователь. – Лучшая из них – “Кто умирает?”, о смерти Василия III, полная предчувствий не только собственной, а какой-то общей имперской гибели, вызвала восторженное письмо Константина Симонова; они тесно подружились в американской поездке советских писателей 1960 года».
Программа той поездки была насыщенной: Вашингтон – Новый Орлеан – Спрингфилд – Чикаго – Буффало – Бостон – Нью-Йорк.
Замечательный питерский прозаик Валерий Попов заключает: «Панова, как настоящий писатель, понимала, что в литературе нужно постоянно делать подвижки, нужно все время говорить новое, нужно быть смелее, чем раньше, – иначе нет смысла писать. Ради этого она шла на самые опасные конфликты, считая, что без борьбы ей нельзя работать. Она умела не идти на поводу у власти, будучи лауреатом сталинских премий, оставаясь в президиумах и комитетах».
Панова была настроена на свою созидательную волну до самого конца. В 1972 году, в одном из последних посланий, она писала: «…авось либо меня ещё потерпит судьба на земле хоть два-три года, на роман, думаю, хватит, мы порода рабочая… Если вам смешно читать эти оптимистические строчки, написанные старухой у края могилы, не спешите смеяться».
Днем своей смерти она называла день инсульта в 1968 году: после него она не смогла писать и думать с прежней интенсивностью, двигалась с трудом – от стола до дивана – и ненавидела собственную немощь. И все-таки написала «О моей жизни, книгах и читателях» – с конспектами нескольких ненаписанных вещей. Эта повесть вышла посмертно, усеченная цензурой.
В последние годы жизни в своих исследованиях «русских истоков» и тяжелых вековечных русских вопросов Панова пошла вглубь истории. Об этом говорят её исторические рассказы о Древней Руси, о периоде Смуты, об Иване Грозном, собранные в книге «Лики на заре» (1966).
Вера Фёдоровна трёх недель не дожила до своего 68-летия, скончавшись 3 марта 1973 года. Похоронена на кладбище в Комарово под Ленинградом, где покоится Анна Ахматова.
На фасаде дома по Марсову полю, дом 7 установлена гранитная мемориальная доска, гласящая, что тут с 1948 по 1970 год жила и работала писательница Вера Фёдоровна Панова. Одна из красивейших площадей Ленинграда носит её имя.
Верится, к творчеству Веры Пановой отечественный читатель ещё вернется.
Нет Комментариев