Критикуя российское командование за недостаточное внимание к изоляции района боевых действий, нельзя в то же время не признать, что активные усилия в этом направлении предпринимаются, другое дело, что это, зачастую, инициатива командующих и командиров разных уровней на местах, а не центрального аппарата МО или ГШ.
В результате нередко генералы на фронте вынуждены решать свои задачи негодными инструментами.
Одним из таких негодных инструментов являются имеющиеся силы и средства дистанционных постановок мин, прежде всего в силу того, как организовано их применение.
И ВС России, и ВСУ широко применяют дистанционное минирование в разных формах. В России, традиционно склонной к созданию разных образцов «чудо-оружия», для этого дела сделали даже специальную систему, известную под шифром ОКР, в рамках которого она разрабатывалась — «Земледелие».
Теоретически, кроме этой системы, российские войска могут прибегать к дистанционной постановке мин с помощью РСЗО «Град», «Ураган», «Смерч» и их современных версий.
На практике потенциал дистанционного минирования в наступлении полностью не используется, что, как и любая недоработка, приводит к излишним потерям с нашей стороны.
Также дистанционные минные постановки могут выполняться авиацией, но в свете проблем с подавлением ПВО, которые стоят перед российской авиацией, и её неспособностью их решить, вопрос постановок с воздуха лучше оставить на потом.
А вот резко поднять эффективность минных постановок со стороны Сухопутных войск можно уже сейчас, для чего сначала стоит обратить внимание на то, что и как делается в настоящее время.
Корни наших проблем
Неприятно говорить, но одним из характерных отличий всего, что мы делаем, является тяга к не до конца продуманным поступкам.
Если не понятно, как это относится к войне, то можно вспомнить, на каких оценках базировались надежды политического руководства относительно начала специальной военной операции (СВО) на Украине. Были ли они продуманы? Не было ли неких необдуманных поступков в этой связи?
Бездумные, «сырые» решения — наша «скрепа». С дистанционным минированием этот изъян нашего менталитета проявился очень и очень ярко.
Чтобы понять это, сначала бросим короткий взгляд на то, как задачу дистанционного минирования решали, например, американцы.
Во-первых, и это фундаментальное отличие от нас: для США дистанционно управляемые мины — это оружие в основном артиллерии и авиации, которое используется общевойсковыми и авиационными командующими в рамках американской доктрины применения мин.
Применяемые для дистанционной постановки мины входят в семейство FASCAM — Family of Scatterable Mines, в переводе — «семейство рассеиваемых мин». В него входят:
Remote Anti-Armor Mine System (RAAMS) — противотанковые мины, снаряжающиеся в 155-мм артиллерийский снаряд (9 шт. на снаряд). Применяются против нас на Украине.
Area Denial Artillery Munition (ADAM) — противопехотные мины, снаряжающиеся в 155-мм снаряды (36 штук в снаряде).
GATOR mine system — мины для массированной постановки с воздуха.
Volcano mine system (various vehicles) — аналог наших УЗМ, используются при создании полос обороны, в данной теме нас не интересуют, так как с таким минированием у ВС РФ всё более-менее хорошо, да и не об этих системах данная статья.
GEMSS mine system (various vehicles) — то же самое.
Modular Pack Mine System (MOPMS) — аналогичная предыдущим двум по принципу действия, но малогабаритная, переносимая людьми система, по команде «рассеивающая» 17 противопехотных и 4 противотанковых мины. Прямой аналог отечественных ПКМ-1.
Последние три системы в списке — оборонительные. Про авиацию уже сказано, а вот то, как применяются первые две системы, используемые в артиллерии, вызывает немалый интерес. Вот как определяется в англоязычных источниках назначение систем дистанционного минирования:
Итак, как мы видим, у американцев мины — это средство «командира, управляющего манёвром [войск]» (де-факто общевойскового), которое позволяет ему создавать для противника «ситуационные» препятствия (то есть такие, создания которых может потребовать меняющаяся обстановка) или полностью его уничтожать.
То есть это оружие, которым распоряжается общевойсковой командир в манёвренном бою, и оно, в рамках указанной формулировки, не считается исключительно оборонительным.
При этом, правда, в «Доктрине минных и противоминных операций» (FM 20-32) армии США мины, как указывается, служат «средством обороняющегося», но могут применяться как наступательное средство.
Подробности можно узнать в 517-страничном документе (искать по запросу «FM 20-32 Mine/Countermine Operations», английский язык). Пусть этот документ и устарел, но объём информации о минной войне не может не впечатлить.
Артиллерийский выстрел M731 ADAM калибра 155-мм, применяемый армией США. На схеме видны противопехотные мины М72 сегментной формы
Применение выстрела — 36 мин разбрасываются из снаряда в падении, затем из каждой мины выбрасываются отрезки проволоки (7 шт.), касание которых чем угодно приведёт к взрыву мины, и сам подрыв — подскок мины вверх, подрыв с формированием примерно 600 осколков, каждый из которых имеет скорость 900 м/с
В нашей стране минная война — это один из тех предметов, над которыми «не додумали».
С одной стороны, советская промышленность легко бы дала отечественной артиллерии те же возможности, которые имела и имеет артиллерия США и НАТО. С поправкой на то, что у нас 152-мм снаряд меньше, а 203-мм менее точен, но всё же.
Кроме того, отечественной промышленностью давно созданы, а Вооружёнными силами приняты на вооружение ракеты для реактивных систем залпового огня, снаряжённые минами, как противопехотными, так и противотанковыми.
Существуют нормативные документы, определяющие то, как они должны применяться. Есть опыт использования.
Но вот цельной, вбитой в голову каждому лейтенанту доктрины минной войны у нас нет. Более того, в «Правилах стрельбы и управления огнём» артиллерии про существование реактивных снарядов с минным снаряжением просто упоминается, и всё. Организационно применение подобных боеприпасов на уровне, например, командира бригады представить сложно.
С другой стороны, для инженерных войск зачем-то сделана своя, отдельная от артиллерии система, известная под шифром «Земледелие». И опять, эти части инженерных войск в наступлении какой-нибудь мотострелковой бригады, для решения тактических задач точно применяться не будут по организационным причинам.
Здесь нужно с технической точки зрения заметить, что вместо пресловутого «Земледелия» могли и должны были применяться РСЗО с соответствующими боеприпасами — это позволило бы сэкономить массу денег и распространить практики дистанционного минирования далеко за пределы инженерных войск. Но сделали, как сделали.
Фактически в нашем случае ситуация с дистанционным минированием выглядит так. Есть 300-мм ракеты для «Смерчей», начиняемые как противотанковыми минами, так и противопехотными «лепестками» ПФМ-1.
Но «Смерчи» в основном относятся к артиллерии РГК. В теории. На практике автору известен один случай, когда эти РСЗО были приданы батальону, и не потому, что так было нужно для решения боевой задачи, а потому, что их просто куда-то надо было пристроить. Это, конечно, исключение и аномалия, но, опять же, грамотному использованию сил и средств такие случаи не способствуют.
300-мм реактивный снаряд 9М527 с боевой частью, снаряжённой противотанковыми минами. Рисунок: Рособоронэкспорт
Естественно, что когда в ПСиУО про дистанционное минирование три упоминания типа «такое бывает», а сами части с 300-мм РСЗО распределяются по фронту решением, как минимум, командования группировок, то решать ими тактические задачи если и будут, то редко. К тому же боеприпасы для «Смерча» очень дорогие.
Есть возможность дистанционного минирования с использованием РСЗО «Ураган», 220-мм реактивные снаряды которых могут иметь кассетную боевую часть, снаряжённую противотанковыми и противопехотными минами.
Разбор номенклатуры 220-мм реактивных снарядов, снаряжённых минами, доступен по ссылке, принципиально от других реактивных снарядов с минами ракеты к «Урагану» отличаются только количеством мин.
И, видимо, именно применением этих РСЗО в основном обеспечивается дистанционное минирование. Но здесь встают организационные и доктринальные проблемы — во-первых, хотя ВСУ и жалуются на дистанционную постановку мин, нет ни одного свидетельства о том, что кроме некоторых потерь на таких минных полях, минированием удалось сорвать какие-то важные действия ВСУ, когда они оборонялись, например, сорвать переброску резервов куда-то или вывод войск из-под угрозы окружения. Так, в некоторых украинских источниках можно было найти жалобы на применение дистанционного минирования под Авдеевкой, но это не сорвало отход основных сил ВСУ.
Во-вторых, нет ни одного свидетельства о систематическом и массированном применении такого вида минирования российской армией в наступлении. Ну и далеко не везде есть такие РСЗО.
Применение для дистанционного минирования РСЗО «Град» не выглядит рациональным — в реактивном снаряде для «Града» может быть или 5 противопехотных мин, или три противотанковых, что очень мало.
Противотанковая мина ПТМ-3 — основная противотанковая мина для дистанционного минирования
Для понимания — один «пакет» «Смерча» из 16 реактивных снарядов позволяет выставить 300 противотанковых мин ПТМ-3 на дальность до 70 километров, а у «Града», во-первых, ниже дальность, а во-вторых, для того чтобы выставить такое же количество мин, надо 100 реактивных снарядов при боекомплекте одной установки в 40 шт. Итого должны отстреляться три машины, на которых совокупно останется 20 ракет на всех после этого (например, две отстреливают по «пакету» полностью, и одна — половину).
Вместе с малой, по сравнению со «Смерчем» и «Ураганом» дальностью, отсутствием чётко прописанной доктрины ведения минной войны для общевойсковых командиров и не обеспеченным в 100 % случаев наличием реактивных снарядов нужного типа, эти особенности «Града» приводят к тому, что дистанционное минирование применяется редко и бессистемно.
И «Земледелие». Система находится на вооружении инженерных войск, нет подразделений этих войск с этими установками — нет минирования указанным способом.
В общем, у нас с дистанционным минированием то же самое, что и со всем остальным — есть какие-то средства, частью эффективные, частью нет, есть некоторое количество специалистов, есть разные системы оружия на вооружении разных родов войск, а системы нет.
И даже бессистемное применение указанных средств в обороне используется куда чаще, чем в наступлении.
А между тем массированное регулярное применение дистанционного минирования в наступлении способно оказать очень серьёзный эффект. Стоит обрисовать контуры такового.
Мины как наступательное средство
Энциклопедия Минобороны говорит нам, что минное поле это:
При этом даже в таком определении отсутствует понятие того, для чего собственно нужны заграждения. Понятное дело, любой командир понимает, для чего, но, во-первых, чуть-чуть по-своему, а во-вторых, без теории нет и не может быть полноценной практики применения этих заграждений. Особенно в наступлении.
Придадим вопросу своё понимание.
Дистанционно установленное (с помощью РСЗО и систем дистанционного минирования) минное поле является средством воспрещения манёвра для сил противника. Целями постановки такого минного поля являются как недопущение манёвра сил противника в том или ином направлении, так и принуждение противника к манёвру в нужном наступающему направлении. Частным случаем такового является принуждение сил противника к прекращению движения и остановке, блокированию на заданном участке местности и т. д.
Дистанционно установленное минное поле должно находиться под наблюдением. По инженерным подразделениям противника, пытающимся проделать в нём проходы, должен немедленно открываться огонь.
Для наблюдения могут быть использованы беспилотные летательные аппараты, а для поражения инженерных подразделений противника — ударные БЛА, миномёты, артиллерия, РСЗО и иные средства, если это будет необходимо.
Так как в нашей концепции дистанционными постановками мин управляет общевойсковой командир, а выполняются они подчинёнными ему подразделениями реактивной артиллерии (а в будущем, возможно, и ствольной), то такое использование минных полей не представляет никаких проблем, всё делается по единому плану, в рамках одного и того же замысла.
Что даёт реализация на практике такой схемы?
Во-первых, так несоизмеримо проще решаются задачи по изоляции поля боя. Когда дорога, по которой противник перекидывает резервы под обстрелом — это одна история, когда по ней в принципе нельзя проехать — другая.
Кроме того, дорог может быть очень много — лесных, полевых и т. д., а при сухой погоде вообще вся местность становится дорогой, и здесь мины — оптимальное средство. Банальное недопущение резервов противника к атакуемой позиции или атакуемому району на несколько дней, если оно систематически проводится, позволяет в разы снизить потери наших войск.
Второе преимущество, которое даёт такой способ действий, это возможность направлять движение противника в нужную сторону.
Известно, что грамотное использование местности зачастую серьёзно упрощает решение боевых задач.
Так, оборона в узких дефиле, между, например, болотами, горами и т. д., намного устойчивее при прочих равных условиях, чем оборона на открытой танкодоступной местности без перепадов высоты.
Но что, если речь идёт о необходимости загнать противника в «огневой мешок» именно на танкодоступной ровной местности?
Здесь как раз и подходит «американский» способ — создание «ситуационных» препятствий для манёвра войск – быстро «засеяв» минами направления, в которых противнику нужно не дать двигаться, и обеспечив себе возможность поражать его подразделения сапёров при любой попытке выполнить разминирование на этих направлениях, можно направить его войска туда, где их удобно будет встретить, загнав их в «коридоры» между минными полями.
Наконец, массированное дистанционное минирование с одновременным огневым контролем за минными полями позволяет не допускать отхода войск противника.
Это особенно ценно в условиях, когда войска наступают медленно и не получаются манёвры на окружение. Без воспрепятствования отходу противник хоть и с потерями, но будет выходить. Даже артиллерийский обстрел его колонн не гарантирует ничего — машины будут сходить с дорог и разъезжаться в стороны, личный состав будет спешиваться и разбегаться, бросая технику.
Накрытие отходящей колонны одновременно противотанковыми и противопехотными минами не оставит противнику никаких других вариантов, кроме как погибнуть или пытаться сдаться в плен, подавая сигналы беспилотникам.
Просто потому, что ни ногами, ни на технике двигаться окажется нельзя, и если не получится сдаться, то всё находившееся на марше подразделение будет спокойно и методично добито комбинированным использованием FPV-дронов, артиллерии, РСЗО и другими средствами, причём будет возможность полностью уничтожить всю технику, до такого состояния, что её нельзя будет восстановить, нанося по ней удары многократно.
Использование таких инструментов в наступлении сделает соотношение потерь в наступательных операциях более выгодным для ВС РФ, а сами наступления будут проходить быстрее.
Организационные и технические проблемы
Всё вышеперечисленное несложно и на первом этапе может быть реализовано с имеющейся в войсках материальной частью, а именно РСЗО «Град», «Торнадо-Г», «Ураган», «Смерч», «Торнадо-С» и имеющимися боеприпасами к ним.
Нештатно сработавшая кассета из БЧ реактивного снаряда РСЗО с противопехотными минами ПФМ-1
Задач, которые надо решить для того, чтобы сделать из мин эффективное наступательное оружие, не так уж и много.
Первая — донести эту информацию до войсковых командиров в правильном виде, с готовыми типовыми сценариями (минирование для изоляции поля боя, минирование для воспрещения манёвра и т. д.), инструкциями и т. д. Здесь нечему особо учить, и по большому счёту речь скорее идёт о том, чтобы стимулировать командиров шире использовать минирование, одновременно слегка систематизировав те знания, которые у них и так есть.
Возможно, придётся разработать ряд новых рекомендаций по использованию дистанционного минирования для командиров разных уровней.
Вторая — довести обеспеченность войск реактивными снарядами с минным снаряжением до того количества, которое позволит использовать указанные методы в широком масштабе. Это будет несколько сложнее в свете тех затруднений, которые Россия испытывает в производстве боеприпасов, но всё равно вполне реализуемо.
Третья — убедиться в готовности войск использовать дистанционное минирование в связке с постоянным наблюдением за установленным минным полем или полями, так как без этого противник очень быстро всё разминирует — минное поле мало значит без огневого прикрытия, а последнее на большом расстоянии невозможно без наблюдения. Готовность заключается и в наличии расчётов беспилотных летательных аппаратов и самих аппаратов, и в умении организовывать их постоянное применение.
И, наконец, последняя по списку, но не по важности — необходимо добиться безусловного составления формуляров на такие быстро выставляемые минные поля — в свете того, что этим будет заниматься артиллерия, а не инженерные войска, это, возможно, будет самое сложное (звучит странно, но пора уже нам ничему не удивляться).
Тот факт, что современные мины оснащены самоликвидаторами, никак не должен отменять работу с формулярами.
Необходимо добиться того, чтобы свои войска были полностью информированы о том, где произведено дистанционное минирование. Добиться этого будет куда сложнее, чем кажется в свете наших реалий, но если готовиться к таким действиям заранее, то возможно решить и этот вопрос.
С технической точки зрения необходимо пойти по пути американцев и разработать артиллерийские снаряды с минным снаряжением. С учётом наличия в войсках артиллерии калибра 203-мм это можно сделать в этом калибре — точности таким орудиям не хватает, и смысла в их применении именно как артиллерии немного, но с минами это не будет большой проблемой, как и износ стволов. А размер снаряда позволяет «упаковать» в него больше полезной нагрузки.
Впрочем, в калибре 152-мм снаряды с минным снаряжением тоже должны быть. Как и 122-мм реактивные снаряды с увеличенным количеством мин.
Но вот это уже, видимо, будет после окончания СВО и после смены руководства Минобороны.
Закрывая вопрос с наступательным минированием, стоит отметить успешные эксперименты ВСУ и наших войск (последние — в существенно меньших по сравнению с украинскими масштабах) по установке мин с беспилотных летательных аппаратов. Много мин так не выставить, но зато можно буквально «подкладывать» их под технику противника, сбрасывая на дорогу в километре-двух от уже идущей по маршруту колонны или бронемашины.
Опционально такой способ минных постановок тоже должен применяться, правда, в случае с ВС РФ его будет сдерживать отсутствие тяжёлых коптеров, с которыми у ВСУ нет проблем. Впрочем, в сравнении с эффектом от массированного минирования, такое штучное минирование с воздуха — несущественно.
Заключение
Использование дистанционного минирования в наступлении может существенно облегчить сухопутным войскам ведение наступательных боевых действий.
Прежде всего, это поможет облегчить выполнение задач по изоляции района боевых действий, затруднить или сделать невозможным ввод противником в бой резервов, манёвры с целью контрудара по нашим войскам, и отход войск противника с занимаемых позиций при угрозе окружения.
Также использование дистанционного минирования для остановки подразделений противника в процессе выдвижения позволит более эффективно, с большими для противника потерями, уничтожать его артиллерийским огнём и использованием «FPV-дронов».
Для того чтобы дистанционное минирование позволило реализовать свой потенциал в ВС РФ, необходимы минимальные по сложности организационные меры, достаточно умеренное по масштабам насыщение войск соответствующими боеприпасами, а также дополнительная подготовка командиров уровня «бригада-дивизия» и офицеров артиллерии в том же звене.
Основой успеха наступательного минирования служит организация наблюдения за минными полями и огневое поражение сапёров противника, пытающихся их разминировать.
Организация подобных мер является ключевой частью подготовки к ведению наступательного дистанционного минирования.
Но первым шагом должно стать изменение в сознании — мины должны начать рассматриваться в том числе и как наступательное оружие артиллерии (пока только реактивной), а не только как оборонительное средство инженерных войск.
Нет Комментариев