В 1939 году Речь Посполита продержалась против вермахта 36 дней. Претензий к польским солдатам нет и быть не может: поляки смелый народ и дрались как минимум не хуже французов в 1940 году. Но с руководством им явно не повезло… Везучей стороной в этом вопросе стал СССР: будь жив Пилсудский, он, скорее всего, смог бы договориться с Гитлером о совместном походе на Восток. Но Рыдз-Смиглы, на счастье (наше счастье!), попытался балансировать между Берлином и Москвой с опорой на Париж с Лондоном. Такие трюки даже в цирке не получаются!
В январе 1939 года Риббентроп пытался увлечь польского министра иностранных дел Бека идеей совместной войны против СССР и даже намекал на приобретения на Востоке (наклёвывалось то самое «от можа до можа»!), но взамен требовал экстерриториальную автостраду через Польский коридор. На приобретения и выход к Чёрному морю Бек согласился, но о решении «Данцигского вопроса» и говорить не захотел! Автостраду поляки строить разрешили, но без всякой этой… экстерриториальности. В результате в Германии начали задумываться о военном решении польского вопроса.
Нельзя сказать, что поляки не чувствовали приближения войны. Сразу после возвращения Бека из Берлина польский Генштаб начал разрабатывать оперативный план «Запад» — на случай войны с Германией. 23 марта поляки провели скрытую мобилизацию четырёх дивизий. Войска были направлены в Восточное Поморье, на границу Польши, Данцига и Германии.
Видя, что возможен военный конфликт в Европе, Великобритания не отказала себе в удовольствии подзуживания поляков: 6 апреля Бек в Лондоне подписал соглашение о взаимных гарантиях между Великобританией и Польшей. Соглашение стало для Гитлера поводом для разрыва германо-польской декларации о неприменении силы 1934 года и англо-германского морского соглашения от 1935 года.
Видя, что дело принимает нехороший оборот, французы 19 мая также подписали с поляками совместный протокол о военной помощи и участии в боевых действиях в случае нападения Германии на Польшу. Надо сказать, в отличие от англичан, уверенных что им удастся отсидеться за Ла-Маншем, французы войны не хотели и надеялись, что данные полякам гарантии позволят завершить дело миром.
В апреле 1939 года начались трёхсторонние переговоры представителей СССР, Великобритании и Франции о заключении договора о взаимопомощи, призванные остановить Германию. Шансы на это были, но… Но заартачилась Польша — в вопросе пропуска РККА через свою территорию. Без её согласия никакой договор возможен не был: советские войска просто не смогли бы попасть на театр военных действий.
Видя, что войны не избежать, руководство СССР начало контакты с МИД III Рейха. 18 августа Польша выразила готовность начать обсуждение с Германией вопросов территориального урегулирования, но Гитлер уже взял курс на войну и переговоры не состоялись. 19 августа Германия согласилась «учесть всё, что пожелает СССР». В ночь на 24 августа был подписан советско-германский пакт о ненападении. Судьба Второй Речи Посполитой была решена.
Приказ на нападение был отдан Гитлером в первой половине дня 23 августа 1939 года. Риббентроп в этот момент ещё находился на пути в Москву. 24 августа Германия поставила Польшу в известность, что препятствием к мирному разрешению территориального спора являются английские гарантии. 25 августа Великобритания подписала с Польшей договор о взаимопомощи: поляки ни в коем случае не должны были сорваться с крючка и пойти на попятную!
В восемь вечера того же дня Гитлер отдал приказ об отмене нападения на Польшу. Но его не получила немецкая диверсионная группа на Яблунковском перевале. Утром 26 августа немецкие диверсанты захватили перевал и станцию Мосты: задачей ДРГ было не дать полякам уничтожить железнодорожный тоннель — кратчайший путь между Варшавой и Веной. Не получив поддержки, диверсанты к полудню оставили перевал и отступили на территорию Словакии. Немцы принесли извинения, объявив, что акцию совершил сумасшедший, никак не связанный с вермахтом.
Уверенности в том, что война неизбежна, у англичан с французами не было. 28 августа Великобритания рекомендовала Берлину начать прямые переговоры с Варшавой, обещая повлиять на последнюю. 29 августа Германия согласилась на переговоры, а Гитлер отдал приказ напасть на Польшу 1 сентября, но в войска приказ доставлен ещё не был. 30 августа требования Германии к Польше были представлены англичанам. Англичане обещали передать документ полякам, но… Сделали это только днём 31 августа! Польша к принятию немецких условий готова не была, встреча польского посла Липского с Риббентропом вечером 31 августа прошла безрезультатно. На польско-германской границе танки прогревали моторы…
Проблемой Второй Речи Посполитой была её зацикленность на СССР. Ну как зацикленность… Кошка, как известно, знает, чьё мясо съела. Так и Польша понимала, что те территории, которые сами поляки называли Закерзонье (то есть расположенные за линией Керзона, определившей после Первой мировой войны границы Польши), им не вполне принадлежат. И понимали, что СССР считает их частями УССР и БССР. Потому вся военная инфраструктура Польши была развёрнута лицом к востоку. План «Запад» был в польском Генштабе составлен только весной 1939 года.
Понимая сложности, возникающие в войне с Германией, основную надежду руководство Войска польского питало на англо-франко-польский союз. Поэтому считалось, что Войско польское должно упорной обороной прикрыть мобилизацию, после чего перейти в наступление: подразумевалось, что основные силы вермахта будут в этот момент уже скованы войной на Западном фронте.
Нельзя сказать, что в немецком Генштабе этого не понимали. Конечно, Гитлер рассчитывал, что союзники не ввяжутся, но офицеры Генштаба рассматривали все возможные варианты. Поэтому немцы сделали ставку на блицкриг: на разгром Польши отводилось две недели, за это время англичане с французами не должны были успеть подготовить наступление на западе. Все танковые дивизии были сведены в пять механизированных корпусов. Пехотные корпуса должны были держать фронт, а механизированные — прорывать оборону и организовывать шановному панству красивые котлы.
Командование Войска польского считало, что СССР в войну не вмешается, поэтому на советско-польской границе был оставлен только корпус охраны границы — чуть меньше 30 тысяч человек: три бригады и восемь полков с очень слабой артиллерией. Правда, растянут корпус был на всю границу, включая, помимо советской, венгерскую, румынскую, литовскую, латвийскую и словацкую. А с появлением угрозы со стороны Германии часть офицеров и подразделений была передана в действующую на западе армию.
Все остальные войска были сосредоточены на границе с Германией. По планам польского командования на всём протяжении границы, включая Данцигский коридор, войска становились в жёсткую оборону, а в Восточной Пруссии наступали. Рыдз-Смиглы полагал, что, прикрывшись с одной стороны Балтийским морем, а с другой — Карпатами, Войско польское сможет держать фронт как минимум две недели, а там… А там будет проведена мобилизация, союзники перейдут в наступление на Западе, а польские уланы с пиками наперевес погонят немчуру как минимум до Берлина! Эти планы более чем устраивали Генштаб вермахта — фронт растянутых на сотни километров войск немцы рассчитывали легко прорвать…
К 1 сентября Германия сосредоточила на границе с Польшей 37 пехотных, четыре легкопехотных, одну горнопехотную, шесть танковых и четыре моторизованные дивизии, кроме того — одну кавбригаду и два полка СС. Войско польское рассчитывало противопоставить немецким войскам 39 пехотных дивизий, три горнопехотные, 11 кавалерийских, 10 пограничных и две бронемоторизированные бригады. Сведено всё это богатство было в семь армий, три оперативные группы и корпус вторжения.
Скрытая мобилизация Войска польского началась 23 марта. 26 августа началась перегруппировка войск, согласно плану «Запад». 29 августа Речь Посполита собралась объявить открытую мобилизацию, но вмешались союзники, по мнению которых таким образом можно было спровоцировать Гитлера, и по их настоянию начало мобилизации было перенесено на 31 августа. 30 августа был отдан приказ армиям и оперативным группам о занятии исходного положения. К 1 сентября благодаря скрытой мобилизации Войско польское было отмобилизовано на 60 процентов, и чуть менее чем наполовину произведено оперативное развёртывание соединений. Удалось развернуть 24 пехотные дивизии, а также три горнопехотные, восемь кавалерийских и одну бронемоторизированную бригаду. После окончания мобилизации общая численность Войска польского должна была составить 1 миллион 500 тысяч человек. И тут польское командование осенило!
Что же это было за озарение, сошедшее на польских генералов? Они осознали, что им не хватает оружия. На полностью отмобилизованную армию не хватало более 250 тысяч винтовок, не говоря уже о пулемётах и такой высшей математике, как артиллерия. Что помешало сравнить мобилизационные планы с наличием оружия на хранении, история умалчивает. Пришлось обращаться к союзникам. Англичане обещали подкинуть 10 тысяч изрядно устаревших, но рабочих пулемётов «Гочкисс», 15–20 миллионов патронов к ним и дали умный совет: срочно покупать оружие в нейтральных странах!
Выглядеть агрессорами в глазах всего мира немцы не хотели, поэтому на польско-германской границе был проведён ряд провокаций, наиболее известной из которых является захват радиостанции в Гляйвице. Нападение вечером 31 августа осуществила группа штурмбанфюрера СС Альфреда Науйокса. В 16:00 в гостиничном номере Науйокса зазвонил телефон. Штурмбанфюрер поднял трубку и услышал голос адъютанта своего шефа — группенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха: «Срочно перезвоните!» Науйокс перезвонил по известному ему телефону и на том конце провода услышал: «Бабушка умерла». Это был сигнал к началу операции.
В 20:00 группа Науйокса, переодетая в польскую форму, ворвалась в здание радиостанции. Работников связали и заперли в подвале. Штурмбанфюрер скомандовал, и «поляки» открыли беспорядочный огонь по стенам помещения. После того как был найден микрофон, по радио, на фоне выстрелов, было зачитано пламенное послание на польском языке с призывом всем полякам рейха подняться на восстание. Группа оберфюрера СС Генриха Мюллера разложила на территории радиостанции «консервы» — убитых заключенных одного из концлагерей, переодетых в польскую форму. На следующий день Гитлер обратился к нации и объявил, что Польша напала на Германию и в настоящий момент страны находятся в состоянии войны.
Что интересно в провокации в Гляйвице? Ну хотя бы то, что она была правдоподобна! Дело в том, что на советско-польской границе подобные нападения в ХХ годы случались нередко. Среди задач разведывательных органов корпуса охраны границы были в том числе и разведывательные рейды на территорию СССР, Литвы и Восточной Пруссии…
В 4:30 1 сентября 1939 года первые бомбы Второй мировой войны упали на польские аэродромы. В 4:45 немецкие войска перешли границу. Немцы вторглись в том числе и с территории Моравии, в которую, в том числе и с польской помощью, превратилась Чехия, и Словакии. Длина фронта вторжения составила 1600 километров. В принципе, при грамотной организации обороны шанс продержаться у поляков был. Но…
Часть самолётов Войска польского была уничтожена на аэродромах, но оставшихся было достаточно для того, чтобы не позволить «Юнкерсам» безнаказанно бомбить польские войска. Но оставшиеся польские истребители прикрывали Варшаву, ведь там сидело польское руководство! Когда Рыдз-Смиглы «передислоцировался» в Брест и укрылся в казематах Брестской крепости, польские лётчики стали прикрывать тыловую Брестскую крепость. Тем временем люфтваффе безнаказанно бомбило мосты и железнодорожные узлы, срывая мобилизацию и не давая войскам осуществлять переброску сил по железным дорогам.
Войско польское дралось ожесточённо! Под Мокрой Волынская кавалерийская бригада вступила в бой с немецкой 4-й танковой дивизией. Геббельс раздул из этого факта миф об уланах, пытающихся рубить саблями крупповскую броню, но это именно миф. Кавалеристы сумели уничтожить около 50 танков и несколько самоходных орудий: в составе кавбригад имелась противотанковая батарея из вполне современных 37-мм пушек и бронедивизион из 13 танкеток TKS и восьми бронеавтомобилей WZ 34 вооружённых 37-мм пушками…
Но под ударами немецких пикирующих бомбардировщиков с неба и танковых корпусов на земле польский фронт посыпался. Ситуация была тяжёлой, но ещё не успела стать критической. 3 сентября Англия и Франция объявили Германии войну. 7 сентября 3-я и 4-я французские армии перешли в наступление в Сааре, французам практически не оказывалось сопротивления, войска союзников вклинились в предполье Линии Зигфрида. Всё зависело от воли польского правительства к победе. Вот только в Варшаве правительства Речи Посполитой не было уже 6 сентября — ясновельможные свалили в Брест.
8 сентября началась оборона Варшавы. 16 танковый корпус немцев атаковал город со стороны Гуры-Кальварии, но был вынужден отойти. В укрепрайоне Визна 720 поляков с шестью пушками, 42 пулемётами и двумя противотанковыми ружьями три дня выдерживали атаки танковой группы Гудериана — 42 тысячи человек, 350 танков, 108 гаубиц. В конце боя командир укрепрайона капитан Владислав Рагинис подорвал себя гранатой, в плен попало не более 40 поляков — остальные погибли.
Они дали возможность отступающим армиям «Познань» и «Поморье» нанести 10 сентября сильный удар по флангу наступающей на Варшаву 8-й армии немцев. Вермахт был вынужден перейти к обороне — началась битва на Бзуре. 14 сентября получившие подкрепления немцы окружили польские армии, но сопротивление не прекращалось до 21 сентября! 19 сентября 14-й уланский полк прорвал кольцо окружения и ушёл в Варшаву. В целом после битвы в город прорвалось около 30 тысяч солдат. Варшава сопротивлялась до 28 сентября…
Совершенно безобразно на фоне массового героизма польских солдат и младших офицеров выглядят действия политиков и генералов. Командующие армиями Стефан Домб-Бернацкий, Казимеж Фарицы, Юлиуш Руммель бросили свои войска, так же поступили командиры дивизий Владислав Боньча-Уздовский и Эдвард Доян-Суровка. Генерал Мечислав Борута-Спехович, командующий оперативной группой «Борута», раньше времени распустил свой штаб, что привело к разгрому группы.
Но всё вышеперечисленное имело самое малое значение на фоне отъезда из Варшавы самого Рыдз-Смиглы. Дело в том, что Варшава была не просто столицей, а загодя подготовленным пунктом управления войсками. В подвалах Министерства внутренних дел был создан защищённый центр связи. Оказавшись в казематах Брестской крепости, пан Эдвард не имел возможности чем-то командовать! Войска поразил паралич управления, от которого не могла спасти даже самая отчаянная храбрость.
Можно ли на этом фоне признать странным принятое союзниками 12 сентября в Абвиле решение об остановке наступления? Да, у Франции были обязательства начать полномасштабное наступление на 15-й день с начала мобилизации. Французы действовали даже с опережением плана, начав наступление 7 сентября. Но 12-го организованное сопротивление поляками уже не велось.
С высоты послезнания можно, конечно, сказать, что в 1939 году союзники упустили момент разгромить Германию на пике своей силы и немецкой слабости. Но на тот момент это было далеко не очевидно. А развал Польши — очевиден: уже в ночь с 16 на 17 сентября границу с Румынией по мосту в Залещиках пересекли президент Польши Игнаций Мосцицкий с правительством, а в ночь с 17 на 18 сентября — главнокомандующий Эдвард Рыдз-Смиглы. В этот момент польские части дрались в окружении на Бзуре, Варшава оказывала ожесточённое сопротивление штурмовым частям вермахта…
К чему такое длительное описание? Дело в том, что 17 сентября на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии вошла РККА. Можно долго рассуждать на тему раздела Польши между двумя тоталитарными режимами, но… Речи Посполитой как государства на этот момент уже не было! Ясновельможные предали свою страну и свой сражающийся народ, предпочтя организовать «польское правительство в изгнании» в безопасном Лондоне.
Впрочем, с правительством в изгнании получилась неувязочка. Дело в том, что и правительство, и главнокомандующего румыны, согласно международному праву, интернировали. Выпустить всех шановных панов во Францию их старые и проверенные союзники были бы не против… Против были французы. И СССР. И Германия. Ситуация сложилась архиидиотская! Оцените накал маразма: Германия воюет с Польшей. Ну как воюет — победила. Но сдаться Польша не может, потому что все лица, которые могут подписать капитуляцию, сидят в румынском лагере для интернированных. Румыны потребовали у ясновельможных отказаться от государственного суверенитета, но те отказались (сидя в лагере на чужой территории, ничем не управляя!).
Французы потребовали у Мосцицкого передать свои полномочия кому-нибудь, кто на свободе. Мосцицкий назначил на этот ответственнейший пост посла Польши в Италии Болеслава Венява-Длугошского. Но французы данную кандидатуру отвергли. К счастью, под рукой оказался загодя сбежавший в Париж министр внутренних дел Владислав Рачкевич, который оперативно принял присягу президента не пойми чего в польском посольстве во Франции. Премьер-министром свежеиспеченный президент назначил генерал-полковника Владислава Сикорского (Сикорский находился в распоряжении военного министра, постов не имел, поэтому румыны его задерживать не стали). 7 ноября Сикорский был назначен главнокомандующим польских вооружённых сил численностью 84 тысячи человек из числа поляков, оказавшихся во Франции. Легионы на французской службе — проверенный с наполеоновских времён вариант!
Потом была французская кампания 1940 года, в ходе которой поляки форсировали Ла-Манш и сели на шею правительству Уинстона Черчилля. Отсутствие активности на фронте поляки компенсировали разгоревшимися внутренними баталиями. В июле 1940 года Рачкевич под давлением оппозиции (напомню, дело происходит уже в Лондоне, а Польша превратилось в генерал-губернаторство!) отправил Сикорского в отставку с поста премьер-министра, назначив на его место Августа Залесского. Генералы Бурхард-Бухацкий и Домб-Бернацкий открыто интриговали на тему снятия Сикорского и с поста главнокомандующего. Залесский энергично взялся формировать новый кабинет министров, Бурхарт-Бухацкий примерял на себя должность главнокомандующего, но… Сикорский отправил к Залесскому группу верных офицеров, которые принудили его отказаться от формирования кабинета (присутствовал ли в качестве аргумента раскалённый паяльник — история умалчивает). Одновременно Рачкевичу пришлось отменить решение об отставке Сикорского, а Домб-Бернацкого разжаловали и посадили на пару лет — подумать о своём поведении.
5 августа 1940 года был сформирован 1-й польский корпус. На этот раз, что непривычно, в рядах британской армии. Но главное, на территории генерал-губернаторства был создан подпольный Союз вооружённой борьбы, впоследствии переименованный в Армию Крайову.
А потом началась Великая Отечественная война, и из поляков, оказавшихся на территории СССР, была создана ещё одна польская армия… Точнее, не одна. Дело в том, что предложение создать из пленных поляков дивизию для будущей войны с немцами товарищ Берия предложил ещё в 1940 году. НКВД отобрал 24 польских офицера, которые были не против повоевать за свободу Польши на нашей стороне. Офицеры, как это водится у поляков, разделились на две группы. Первая, во главе с Зыгмунтом Берлингом и Марианом Янушайтисом, правительство Сикорского не признавала (что было достаточно логично — легитимность этой компании была примерно на уровне конторы «Рога и копыта»). Вторая, во главе с генералами Мечиславом Борута-Спеховичем и Вацлавом (не смеяться!) Пшездецким, заявляла, что воевать на стороне СССР будут только по указанию правительства Сикорского.
4 июня 1941 года было принято решение СНУ о создании в Среднеазиатском военном округе к 1 июля 238-й стрелковой дивизии РККА из числа поляков и лиц, знающий польский язык. Формировать дивизию поручили группе Берлинга, но до начала войны сделать это не успели. А война поменяла планы: пришлось договариваться с англичанами и их протеже — правительством Сикорского. 11 июля 1941 года посол СССР в Лондоне Майский, министр иностранных дел Англии Иден и Сикорский приняли решение о создании в СССР польской армии. 6 августа командующим польской армией был назначен генерал Владислав Андерс, которого ради такого случая даже освободили из Лубянской тюрьмы. В сентябре и октябре 1941 года армии Андерса были переданы 40 артиллерийских орудий, 135 миномётов, 270 пулемётов, 8451 винтовка, 162 пистолет-пулемёта, 1022 пистолета и револьвера. Форму одежды польской армии передала Великобритания, само собой, английского образца. Планировалось создать две дивизии по 10 тысяч человек и запасной полк численностью 5 тысяч человек.
Армию разместили в Средней Азии — поближе к Ирану, откуда англичанам проще было доставлять полякам снабжение. Отношение руководства СССР к армии Андерса было не слишком хорошим: зачисленный в армию по личному распоряжению Андерса сотрудник польского посольства Леон Козловский, получив командировочное удостоверение, выехал в Москву, но вместо этого перешёл линию фронта и вошёл в контакт с представителями немецкого командования. О встрече Козловского с немцами стало известно командованию РККА, Андерс объявил его предателем, но доверия к полякам это не прибавило.
Тем более что Андерс откровенно затягивал убытие своей армии на фронт. В феврале 1942 года ему предложили отправить-таки на войну хотя бы одну дивизию. Андерс отказался, ссылаясь на то, что воевать должна пойти вся армия. Во время поездки в войска Сикорский заверил, что польская армия будет готова убыть на фронт в июне 1942 года. Но весной 1942 года, остановившись по дороге в Лондон в Каире, Андерс пообещал англичанам отправить обе дивизии, сформированные в СССР, на Ближний Восток. Учитывая нежелание поляков отправляться на советско-германский фронт, а также зафиксированные среди них антисоветские настроения, Сталин не стал препятствовать эвакуации армии Андерса в Иран. Но пополнений из числа проживающих на территории СССР поляков бывший семинарист пану Владиславу не дал. Из них было решено создавать другую армию. Но это — тема для другого рассказа!
Нет Комментариев