Сегодня важный день. Рекомендации Международного валютного фонда – снизить ключевую ставку рефинансирования ЦБ России до 3,5% – это классические «предложения, от которых невозможно отказаться». Но Центробанк всё-таки попробует. Кто же прав?

Легенда о четырёх процентах

Международный валютный фонд – организация, контролирующая мировые финансы через систему рекомендаций, от которых сложно отказаться, – прислал интересную «чёрную метку» российскому Центробанку. Специалисты МВФ утверждают, что несмотря на ускорение инфляции и разгон цен на продукты, Россия должна продолжить путь снижения ключевой ставки, которая сейчас, напомним, составляет 4,25%, самый низкий показатель в современной истории страны.

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина в июле 2020 года также декларировала, что «пространство для дальнейшего снижения ключевой ставки есть», однако в январе 2021-го фактически отказалась от этих слов:

ценовая динамика последних месяцев показывает, что целесообразность этого менее очевидна, чем летом.

Действительно, о взрывном росте цен и фактической (а не «нарисованной») инфляции не раз писал и Царьград. Тем не менее аналитики МВФ считают, что по итогам 2021 года инфляция составит не более 3,5%, а значит, и ключевая ставка должна тянуться к этому уровню.

В Центробанке России, в свою очередь, многократно подчёркивали, что темпы инфляции ниже 4% развивающейся экономике невыгодны. Летом 2020 года помощник президента, бывший (неудачливый) министр экономического развития Максим Орешкин говорил, что

уровень инфляции ниже 4% – это означает, что спроса в экономике не хватает, и здесь требуются действия для того, чтобы этот спрос в нужном объёме обеспечить.

Тут полагалось бы спросить, каким образом США, страна победившего спроса, много лет удерживают инфляцию на куда более низком уровне, но об этом Орешкина не спросили, это слишком сложно.

Отступление о ставке

Ключевая ставка – как «лежачий полицейский» на автомобильной дороге. Плавный и невысокий просто регулирует скорость, а крутой и высокий начинает уже отсекать поток: водители машин с низким клиренсом выберут другую дорогу – подвеска дороже. А для премиальных джипов по 100 тысяч долларов и дороже это так, маленький бугорок, не играющий особой роли. Так же и с экономическим ростом: чем выше ставка, тем труднее малому бизнесу, тогда как крупный может даже обратить дороговизну кредитных ресурсов себе на пользу (банковская отрасль).

Есть ещё один нюанс. Высокая ставка поддерживает курс национальной валюты. Чем труднее (дороже) получить в долг рубли, тем эти рубли дороже, базовый закон соотношения спроса, предложения и цены. Соответственно, снижение ставки могло бы снизить курс рубля относительно доллара, что стране-экспортёру в целом выгодно, а вот поставщикам товаров в эту страну – нет.

Так говорит МВФ

Что же получается? Международный валютный фонд, желая добра России, даёт дельные советы, а антироссийский ЦБ России их отвергает? Не совсем так, конечно, и мотивация у МВФ несколько иная, но в целом – близко к истине.

Во-первых, МВФ – это мощная научная организация, и сколько её ни ругай, в современной экономике лучше не разбирается никто. Рекомендации фонда иногда носят характер эксперимента: например, что будет, если эти загадочные русские финансы попробовать оздоровить капелькой здравого смысла.

Во-вторых, откровенно деструктивными рекомендации МВФ бывают редко – фонду важно сохранять лицо, иначе малые государства просто перестанут с ним сотрудничать, и США потеряют существенный механизм влияния.

В-третьих, потенциальное снижение курса рубля может ударить по Китаю – импортные товары в России подорожают, и экспорт китайских товаров в нашу страну вновь снизится.

Так отвечает ЦБ

А у российского Центробанка свои резоны удерживать ключевую ставку на нынешнем уровне.

Во-первых, странная догма о необходимости «инфляции 4%», судя по всему, плотно сидит в головах финансовых властей страны.

Во-вторых, возможно, существует негласное распоряжение политического руководства во что бы то ни стало удержать курс рубля до сентябрьских выборов. Опыт подсказывает, что народ более нервно реагирует на колебание пары рубль/доллар, чем даже на реальные цены в магазинах.

В-третьих, есть понимание того, что рубль и без того очень сильно недооценён в интересах сырьевиков-экспортёров, что ронять его попросту уже некуда. Международному валютному фонду, конечно, интересно посмотреть, до каких цифр можно довести дисбаланс биржевого курса и реальной покупательной способности валюты, но нам-то с этим дисбалансом жить, причём в условиях зависимости от иностранных товаров широкого потребления.

«Ведь вы не так сидите»

К сожалению, есть ощущение, что и те и другие существуют в каком-то воображаемом мире, к реальной России отношения не имеющем. Официальная инфляция по итогам 2020 года в России – 4,9%, МВФ обещает нам 3,5% в 2021 году. Читаю это и одновременно смотрю на цены: древесина (доски) с лета подорожали в рознице на 40%, металлопрокат на 40%, мои лекарства в среднем на 25%, продукты сколько-нибудь приемлемого качества – минимум на 10% за год. Бензином начали спекулировать (ссылка на материал про Хабаровск) впервые с начала 1990-х. Какие 3,5%, ребята, вы там что, Росстата обкурились в своём Вашингтоне?

России нужно широкое государственное стимулирование реального производства, кредитное финансирование таких предприятий под 0%, выращивание налогооблагаемой базы на своей, а не китайской земле. Спрос, о котором говорил Орешкин, невозможно поднять без высокооплачиваемых рабочих мест для широких слоёв населения, а не только окружения Орешкина. Ключевая ставка в сложившейся экономике – важный, но совершенно недостаточный инструмент для серьёзного поворота экономики в сторону самодостаточности. И пока нет чёткого плана (а не смешных стратегий) такого поворота, все косметические изменения, включая корректировку ставки, суть не более чем иллюстрация к бессмертному «Квартету» Ивана Крылова.

МИХАИЛ МЕЛЬНИКОВ