Россия попала в позорную ситуацию: «Слушайте, ниже падать некуда!»

Юрий Пронько: – Я хочу понять, насколько остро стоит проблема суррогатного материнства. Можете пояснить мне и нашим зрителям, что происходит? 

Инна Ямбулатова: – Тема суррогатного материнства, если говорить о трансплантологии, не новая. Известно о судебном процессе в Австралии, где задержали судно, следовавшее из Индонезии на Филиппины, в трюмах которого и были замороженные дети, рождённые по суррогатным договорам. Возможно, именно после этого был закрыт азиатский рынок суррогатного материнства в Китае, Индии, Таиланде, Камбодже и на Филиппинах.

Если говорить о Европе, здесь тотальный запрет на суррогатное материнство существует в Германии и Франции. Британия пошла более спокойным путём, выбив из суррогатного материнства коммерческую составляющую и убрав посредников. И когда нам говорят, что мы должны быть цивилизованной страной, то мы отвечаем: так давайте будем цивилизованной страной и уберём эту неприятную, неэтичную сторону обсуждаемой проблемы в российской системе.

Россия сегодня находится в контуре стран, которые запретили суррогатное материнство. И потребность в рынке репродуктивного материнства огромна. Он развивается бешеными темпами. У нас в России репродуктивные услуги проходят по системе ОМС, а это порядка 60 млрд рублей. При этом государство ещё и аборты оплачивает из ОМС, провоцируя постабортное бесплодие. То есть одной рукой калечим, а другой – лечим. И всё – из ОМС. И здесь, конечно, остро стоит вопрос серьёзного лоббизма этой темы в нашей стране.

– А кто интересанты?

– Например, некоторые депутаты нам заявляют: если мы запретим суррогатное материнство, рынок репродуктивных услуг на территории России рухнет. То есть получается, что весь этот рынок строится сегодня на экспорте детей? Тезис, мягко говоря, не то что неэтичный, но довольно странный…

– Получается, что дети оказываются в одном ряду с экспортом нефти, газа или сырья?

– Не только дети, но и женское тело, которое используется в суррогатном материнстве, и яйцеклетки. Существует ведь и рынок яйцеклеток. Между прочим, во многих странах это также давно запрещено. И только Россия остаётся в контуре репродуктивных услуг.

Аналитики Гиппократовского форума сегодня говорят об образовании некой «архитектуры репродуктивных услуг» в мире. Та же Япония прекрасно работает с фетальными тканями, делает препараты, делает косметику, одну из лучших сегодня.

Это и рынок переделки пола, трансгендерные специализации в трансплантологии – это делается в Китае. Америка – это банк данных клеток тех или иных этнических групп. Допустим, вы сдавали ПЦР. Вы знаете, где хранилась ваша ДНК? Куда передавали образцы?

– То есть мы все уже там?

– Мы все уже там. А помните, президент России задавал вопрос: «Коллеги, а для чего у нас здесь работают американские агенты и лаборатории, которые собирают образцы групп этносов народов России?»

Залезть в геном – заполучить человека до потрохов

– А почему мы их не вышибаем?

– Думаю, процесс пошёл. И полагаю, что именно после прямого окрика президента спецслужбы зашевелились. Но сам по себе вопрос очень интересный. Что делало в этот момент Министерство здравоохранения России? Они знали об этом? Это отдельный вопрос.

Европа сегодня – один из двигателей прогресса в другом направлении – в работе с эмбриональными тканями и генетическом редактировании. Понимаете, половой вопрос, вопрос репродуктивности сегодня является импульсом для развития генетических технологий. Почему зачатие in vitro? Чтобы иметь возможность работать с клетками, с тканью. Генетика оперирует огромными данными.

– То есть какие-то люди решили себя на один уровень с Богом поставить? Или даже уже выше?

– Практически да. Вот вы говорили о цифровизации. Получается, что человека сегодня контролируют, его личность, его расходы.  Что ещё не под контролем – так это его организм. И если к этой выстроенной системе цифрового контура подсоединить ещё и редактирование генома, то получится новая реальность. Вот это и есть новый человек, о котором постоянно говорят глобалисты.

– Я хочу выпасть из зоны русского литературного языка, я вам честно говорю. То, что вы сейчас сказали, иначе комментировать невозможно. Я занимаюсь экономикой, политикой и теперь ясно вижу, что появился самый настоящий «экспорт детей». Как ещё это можно назвать…

– Да, это так. Наверняка вы уже слышали о компании BlueCity Holdings Limited, занимающейся разработкой мобильных приложений для социального общения, аудиторией этой компании являются геи. В Ленинградской области и Санкт-Петербурге действует компания Blue Baby, о которой упоминалось в связи с гибелью ребёнка, рождённого суррогатной матерью.

BlueCity Holdings Limited несколько лет назад вышла на рынок IPO, где разместила акции, это говорит о том, что у неё серьёзный бизнес. Рынок обслуживания гей-сообщества сегодня составляет 261,5 миллиарда долларов, до 2030 года, как планируется, он вырастет до 580 млрд долларов.

Достичь этого удалось при помощи консалтинговой компании Frost & Sullivan – это «Фрост энд Саливан. На репродуктивный рынок услуг они отдают 30%. И куда этот поток денег направляется? Ответ очевиден – в Россию. А у нас либеры говорят: добро пожаловать.

– У нас либеральная шизофрения, я это уже понял. Но тогда вы мне объясните, пожалуйста. Европа это запретила, во многих странах невозможно коммерческое использование суррогатного материнства. Как же наша русская душа, которой мы так гордимся, допускает подобное?

– Посмотрите, как мы сегодня выглядим, даже если убрать экономическую составляющую. Народы подписывают Женевскую конвенцию, документ, поддерживающий традиционные ценности. В нём говорится о защите прав ребёнка. Более того, признаются права ребёнка с момента зачатия. А Россия, которая является форвардом традиционных ценностей, по этому поводу молчит. Почему мы в этом контуре не работаем?

Вот такая ситуация странная. Почему Китай так резко запрещает суррогатное материнство? Что такого узнал Китай про суррогатное материнство?

Нас убеждают противники, что суррогатное материнство – это инструмент демографической политики. Но это откровенное и наглое враньё. Доля детей, рождённых суррогатными матерями для женщин, страдающих бесплодием, всего 0,001%. Пожалуйста, ведите их в государственных клиниках по ОМС, но делайте это без коммерческой составляющей. А всё остальное не привязывайте к демографии. Вспомогательные репродуктивные технологии нигде в мире не считаются инструментом демографической политики. Вот и Минздраву нужно прекратить выдвигать этот тезис, утверждая, что таким способом мы исправим демографический кризис.

Пусть лучше займутся абортами – это самая большая статья потери потенциальных граждан. Ни миграция, никакие другие варианты не помогут сегодня решить демографический кризис

– Я просто знаю одну персону, которая вам очень жёстко оппонирует. 

– Безусловно, один из главных оппонентов – депутат Госдумы Оксана Пушкина. Но обратите внимание, кто ей помогает – это юристы, офис у которых находится в Лондоне. Почему это вдруг коммерческие иностранные адвокаты занимаются разбором суррогатного материнства и смеют в том числе обвинять в незнании международного законодательства заместителя Государственной Думы Петра Толстого, который собственно взял эту тему, модерирует её и обещает довести до конца? Мало того, они ещё и заявляют, что мы этим законопроектом нарушаем Конституцию.

Но ведь ни в одном международном правовом документе не сказано, что одинокие мужчины и женщины имеют право на репродуктивные реализации своих функций. Зато говорится, что ребёнок имеет право на полноценную семью, мужчину и женщину. И это поправка в Конституции.

Сколько стоит этот русский ребёночек?

– Очень простой факт: когда китайские заказчики зашли на рынок России, ценник на суррогатку вырос с 3 млн до 10 млн за ребёнка.

– Вот вдумайтесь, что говорит Инна. Это момент истины. Китайские заказчики зашли на российский рынок и изменили цены на детей! И это нормально?

– И как раз этот тезис полностью, полностью подтверждён положением России в архитектурной панели репродуктивного вопроса. Мы сегодня – поставщик детей, женщин, клеток. То есть мы сегодня – рынок репродуктивного туризма. Даже Камбоджа это запретила. Слушайте, ну ниже падать некуда! Это отвратительнейшая и позорная ситуация.

Посмотрите на схему лоббирования на этом рынке, на передел этого рынка, на то, что после запрета суррогатного материнства в Азии весь поток пошёл к нам – это страшно и цинично.

Суррогатку мы сейчас «тушим», потому ситуация здесь дошла до стадии горения – настолько она серьёзна. Люди возмущены происходящим – как же так, наших детей продают на экспорт!

Параллельно против наших инициатив, против предложенного законопроекта идёт настоящая информационная война. Противники утверждают, что мы хотим запретить само суррогатное материнство, лишив надежды бесплодные пары. Нет, мы говорим только о коммерческой составляющей.

Или другой момент. Есть 55-я статья 323-го Закона «Об основах охраны здоровья граждан». Она не предусматривает, что суррогатным материнством может воспользоваться одинокий мужчина. Это запрещено – только женщина или пара. При этом не говорится, что пара должна состоять в браке. То есть ты можешь привести женщину и сказать: это моя супружница, мы хотим детку. И этой лазейкой пользовались одинокие мужчины.

Когда мы говорим «торговля детьми», мы чётко квалифицируем это – речь идёт о сделке, где кто-то оплачивает счета и забирает малыша, с которым не имеет генетической связи. Так что не надо нас обвинять в том, что мы «подменяем понятия».

– На ваш взгляд, как будет развиваться ситуация дальше?

– Мы на 80% уверены, что законопроект примут. Его уже поддержали пять комитетов Госдумы, а над сделанными замечаниями мы сейчас работаем и очень надеемся, что в предвыборный год не найдётся ни одного депутата, который будет настолько сумасшедшим, что выйдет и станет топить за всю эту аморальщину.