Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС

Очередные цифры русского бюджета вызывают уныние и пугают беспросветностью. Это сделано специально – чтобы потом сказать: «Вот видите, всё получилось нормально, а вы боялись».

Есть такой анекдот, возможно, появившийся на свет в коридорах армянского радио: «Как облегчить пребывание в душной комнате, где нет ни окон, ни кондиционера? Ввести козла. А потом вывести козла. Всем станет легче». Вот таким козлом и станет новый русский бюджет, который сейчас спешно дописывают клерки в правительстве.

Сплошные минусы

Минфин России огласил предварительные параметры бюджета на остатки, вернее, даже останки текущего года и ближайшее трёхлетие. Можно только посочувствовать упорству правительства, год за годом составляющего трёхлетние планы, ни один из которых не был выполнен даже близко.

Проект бюджета выглядит излишне пессимистичным – пожалуй, Минфин перестраховывается, чтобы после улучшения финансовых показателей гордо заявить о своей плодотворной работе. Но других цифр у нас пока нет.

Итак, в 2020 году Россию ожидает колоссальный, рекордный в послевоенной истории дефицит в 4,72 трлн руб., или 4,4% ВВП. Это, кстати, ещё хорошие новости: в июле говорилось о 5 трлн. Тогда, впрочем, речь шла о средней цене нефти Urals по 39 долларов за баррель – возможно, по итогам года этот показатель будет превышен, то есть доходы станут больше.

Часть дефицита удастся покрыть за счёт прошлогодних заработков государства, но в целом мы с вами определённо находимся в глубоком минусе. Который распространяется не только на текущий год – с ним-то уже всё понятно, но и минимум на три года вперёд: 2,75 трлн руб. в 2021 году, 1,25 трлн – в 2022-м и 1,41 трлн – в 2023-м. Нефтегазовые доходы по-прежнему напрямую будут формировать примерно треть доходной части бюджета, а косвенно, через налоги со смежных предприятий, – ещё минимум 10%.

Что из этого следует?

Сам по себе дефицит ничего особенного не означает: так, с 2009 по 2017 год федеральный бюджет лишь один раз был в плюсе, но государство как-то сводило концы с концами. На 2018-й тоже планировали минус, но привалило нефтедолларовое счастье и получился внушительный плюс, в несколько более скромном виде повторившийся и в 2019-м, несмотря на очередное начало финансирования очередных национальных проектов.

Тем не менее за много лет мы хорошо вызубрили, что «дефицит бюджета», помимо прочего, – это ещё и волшебная мантра, ограждающая от запросов общества. Зарплаты бюджетников? Дорогие, у нас дефицит. Рост пенсий? Да и так поднимаем, куда уж выше, хотя на самом деле принято решение отменить обещанное в 2018 году повышение «на тысячу в год». Вложения в социальную сферу, дотации, субсидии? Всей бы душой, дорогие, но дефицит бюджета, сами понимаете…

Тот факт, что финансирование средств пропаганды решено существенно увеличить, вроде бы подтверждает столь пессимистическую точку зрения. Дешевле заплатить журналистам, чтобы вы не забывали, в каком обеспеченном обществе живёте, чем сделать это общество и впрямь обеспеченным.

Рост пенсий? Да и так поднимаем, куда уж выше, хотя на самом деле принято решение отменить обещанное в 2018 году повышение «на тысячу в год». Фото: Demian Stringer/Global Look Press via ZUMA Press

Но всё не так просто и не так плохо.

На самом деле причина грядущего дефицита бюджета не столько в выпадении доходов, сколько в резком росте расходов: с 2021 по 2023 год они вырастут на 2,5 трлн рублей – до 23,7 трлн. Надо, конечно, видеть полный текст бюджета, чтобы понимать ситуацию (через несколько дней мы обязательно его получим и проанализируем), потому что перед нами явное противоречие: министр финансов говорит об урезании на 10% всех программ, кроме неприкасаемых (оборонки – на 5%), но при этом общая сумма расходов стремительно растёт. В 2019 году федеральный бюджет потратил всего 18,22 трлн рублей, то есть нас ждёт рост на 30% всего за три года. И заметная часть этих расходов – социальная: так, только дополнительная федеральная  помощь безработным в 2021 году составит 100 млрд рублей. По сравнению с 2019 годом существенно повышены выплаты на детей, материнский капитал, сокращена часть налогов – все эти меры направлены на рост доходов населения.

Правда, и падение курса рубля получилось ощутимым (15% только с начала текущего года), так что в долларовом выражении расходы могут и вовсе не вырасти, и в этом случае наш уровень жизни продолжит снижаться.

Зато мы выжили

Надо понимать, что страна оказалась в сложном положении по объективным причинам: мировой спад производства и меры социальной помощи обескровили государственные бюджеты практически всех заметных стран. Даже те государства, которые почти проигнорировали пандемию (Швеция, Белоруссия) или ограничились мерами скорее ритуальными, нежели паническими (Россия), пострадали немногим меньше остальных: в условиях карантинных ограничений свободно торговать они могли разве что друг с другом. Россия сумела предотвратить остановку крупного производства, и, да простят нас владельцы не переживших пандемии парикмахерских, это было меньшим злом: в итоге доля РФ на международных рынках даже выросла – нам удалось перехватить заказы у остановивших свою работу зарубежных предприятий.

Когда-нибудь Минфин подсчитает дополнительную прибыль от этого успеха, но пока демонстрирует сплошные убытки. Впрочем, согласно любимому у чиновников закону сохранения бабла, если в одном кармане убыло, в другом непременно прибавилось.

Кому это выгодно

Так, например, одномоментно списаны в утиль все расчёты государственных программ, которые должны были «дать мультипликативный эффект» и «вывести нашу экономику на новый уровень». Никто не виноват, никого уже не призвать к ответу за несбывшиеся обещания, более того, какой-нибудь очередной клон Центра стратегических разработок с радостью напишет нам новые планы и стратегии. Между тем отсутствие личной ответственности чиновников за состояние русской экономики есть один из главных тормозов на пути развития страны.

Помимо этого достижения, есть и более конкретные.

Если вы тратите больше, чем зарабатываете, разницу надо чем-то покрывать. Деньги, оставшиеся от относительного (бюджет-то в плюсе был, а вот ВВП в твёрдых валютах снизился) успеха 2019 года, пойдут на эти цели, но их не хватит даже для одного 2020 года.

А значит, надо протягивать руку в поисках займов.

Россия как субъект международного финансового рынка выделяется оригинальным стилем ведения финансовых дел. Констатируя собственный бюджетный дефицит, страна одновременно выдаёт безнадёжные кредиты и при этом сама заглядывает в долговую яму. Пока мы планируем занимать осторожно, до 21,3% ВВП к 2023 году, но в абсолютных цифрах это вдвое больше, чем было ещё вчера, в 2019-м, когда Россия могла одномоментно погасить все долги просто с правительственных депозитов – денег хватало. Причём в долг мы берём по расценкам существенно выше среднемировых, хотя Россия – идеальный заёмщик, который даже в 1998 году сполна расплатился со всеми «жертвами дефолта», кроме собственных жителей.

Когда вы, условно говоря, одалживаете деньги под 1% годовых (максимальная валютная ставка для депозитов в коммерческих банках, где хранится часть золотовалютных резервов) и одновременно занимаете их под 4%, это какая-то очень странная коммерция. У которой есть чёткое название: целенаправленный вывод денег из России. Теперь ещё и под предлогом бюджетного дефицита.

В правительстве работают не злобные Змеи Горынычи (Антон Германович, мы сейчас не о вас), а обычные неплохие, в общем-то, люди умеренного профессионализма, озабоченные то судьбами России, то собственным карманом и рабочим местом. Острый период пандемии был пройден неплохо, а если бы пару раз ударили по рукам московского мэра с его чудесами цифровизации и статистики, можно было бы сказать, что и вовсе хорошо. Бюджет будет принят, повторюсь, в пессимистичном варианте, но вероятность его последующего пересмотра в лучшую сторону весьма высока.

А за руками всё равно надо следить. Особенно за теми долгами, которые наберёт Минфин, а отдавать придётся нам.

Автор:
Михаил Мельников