Жертвы искусства: Звёзды Голливуда бронируют «Оскар»

– Слушай Лео, – один из самых знаменитых продюсеров Голливуда, он же креативный директор кинокомпании «Коламбиа систерз Тридцатый век» Майкл Кронштейн подался вперёд, сидя за столом размером с небольшую вертолётную площадку. – Мы создали великий фильм. «Смертельное убийство» – это кино всех времён и народов. Считай, что «Оскар» за лучшую мужскую роль и «Оскар» за лучший фильм у нас в кармане. У тебя просто нет конкурентов, ты выложился на все 150%. Ты и так звезда, ты суперзвезда, а станешь после этой ленты мегазвездой в масштабах Вселенной.

Известная кинозвезда Леонард, впрочем, все и так знают его фамилию, порозовел от смущения. Хотя он был уже далеко не мальчиком, его кожа сохранила это свойство невинности – краснеть по любому поводу. Женщин по всему миру притягивало к нему это странное сочетание юношеской романтической натуры (в их представлении) вкупе со славой ловеласа и репутацией неисправимого донжуана.

– Да, Лео, – продолжил Майкл. – Но, понимаешь, у нас появились некие трудности. Вернее, скажем так, мы должны обеспечить некоторые дополнительные гарантии получения «Оскара». Это связано с последними тенденциями в нашем обществе и торжеством толерантности в нашей стране.

Лео нахмурился, он прекрасно знал по своему богатому опыту, что после такого велеречивого вступления обычно следуют какие-то неприятности вроде переговоров по снижению гонорара, участию в многодневном промотуре и т. д.

– Лео, нам надо доснять пару сцен с твоим ближайшим помощником, – продолжил Кронштейн.

– У меня нет по сценарию никаких помощников, и фильм уже готов, – возразил Леонард.

– Теперь будет, – жёстко настоял продюсер. – Одноногий старый нег…, ой, афроамериканец. Который помогает тебе умными советами, благодаря которым ты и победил азиатскую мафию.

– Я – звезда в этой ленте и по сценарию я самодостаточен, – начал закипать Леонард.

– Постой, постой, мальчик мой! – Марк чуть не вскочил из-за стола. – Ты должен понять, что общество ждёт равноправия в нашем кино. Рас, людей с разными возможностями и этих, как их, транссик…, траннсексс…, ну, в общем, лиц всякой и разной ориентации. И мы должны идти ему навстречу в свете новых веяний, если мы не хотим остаться на периферии истории и мирового кинематографа.

– Может, мне ещё и спать надо будет с ним? – саркастично усмехнулся Лео.

– Нет, – спокойно ответил Марк. – Спать ты будешь не с ним, а с главарём азиатской мафии, которого играет Дакаскос. Ну что ты, что ты. Дакаскос даже симпатичный. И понимаешь… В доработанном сценарии это будет как раз перед финальной сценой, когда ты его убиваешь. Ты перед этим ещё и как бы накажешь его. Твоя харизма и его выразительные глаза, Лео, это не просто касса. Это «Оскар», я тебя уверяю.

– Я требую дублёра! – потребовал Лео и начал нервно вымерять кабинет продюсера шагами.

– Да, Дакаскос тоже попросил дублёра, – задумчиво произнес Кронштейн, но тут же оживился. – Ладно. Отдельно снимем твою харизму, отдельно – глаза Дакаскоса, а на общем плане задействуем парней из «Браззерс». Это решаемо. Плюс 10 процентов к твоему гонорару.

В Голливуде начался большой переполох из-за новых правил присуждения главной кинопремии мирового кинематографа. Фото: AFLO / Global Look Press

Оба с облегчением выдохнули. В это время дверь в кабинет распахнулась, словно от порыва ураганного ветра, и в кабинет заскочила секретарша Кронштейна. Натуральная блондинка подбежала к шефу, наклонилась и стала что-то возбуждённо шептать ему на ухо. До Лео долетали отдельные слова: «Геи, лесбиянки, женщины».

– Что? – залысина и шея Кронштейна, как Лео увидел в зеркале, налились какой-то даже не краснотой, а интенсивным кирпичным цветом. – Да они там что, вообще, что ли?

Продюсер начал, словно слепой, шарить по столу, потом спохватился, открыл ящик стола, достал бутылку коллекционного виски, налил стакан себе, махнул, потом налил ещё по стакану себе и Лео и мастерски отправил второй стакан на другой край стола. Он достал настоящую кубинскую сигару из шкатулки. Судя по тому, что Марк совершил сразу два поступка, порицаемых в нынешнем Голливуде, Лео понял, что неприятности ещё не закончились.

– Выпей, – Марк кивнул Лео на второй стакан. – Выпей, мальчик мой, это тебе понадобится. В общем, так, Лео, наши киноакадемики приняли решение, что не менее 30% не героев фильма, а артистов должны быть представителями каких-либо меньшинств. Сам понимаешь, чем процент будет выше, тем больше шансов на награду Киноакадемии. Инвалида из тебя делать негуманно, негра, ой, афроамериканца не сделаешь при всём желании. Лео, завтра начинается промотур с премьерой фильма, запланирована пресс-конференция, придут журналисты из всех СМИ.

– И что? – внутренне холодея, спросил Леонард.

– Лео, тебе придётся объявить себя геем. Не героя твоего, а себя самого.

– Что? Меня? Секс-символа последних двадцати или тридцати лет? Мужчину, от которого сходили с ума тысячи и десятки тысяч женщин на всех материках, включая даже Антарктиду, где, кроме пингвинов, нет постоянного населения?

Лео буквально трясло от волнения.

– Никто не поверит, – мрачно и торжествующе произнёс он.

– Лео, не надо строить из себя Станиславского. Объяснишь, что это была вынужденная линия поведения в обществе гетеросексуального мужского шовинизма. Что ты душил в себе собственную личность, потому что был вынужден это делать. И что теперь ты совершаешь каминг-аут.

– Да я..! – чуть не задохнулся Леонард.

– Лео! «Оскар»! – повысил голос почти до крика Марк. И прошептал обессиленный. – Лео, ещё десять процентов сверху. И «Оскар» наш, мальчик мой. Эти старые пердуны в Киноакадемии просто ничего не смогут противопоставить нам, если у нас оба исполнителя главных ролей объявят, что они геи! Они наделают в штаны при одной мысли, что они могут дать нам не всех «Оскаров». Их задушит общественный гнев и остракизм в таком случае.

И Лео, провожаемый продюсером и креативным директором, на ватных ногах вышел за дверь. Марк вернулся за стол и попросил секретаршу соединить его с Дакаскосом.

– А если ещё и режиссёра подтянуть? – подумал он. – Впрочем, нет. На переориентацию Оливера у меня денег не хватит. Или хватит?

И он углубился в подсчёты.

… А в это время в кабинет исполнительного директора киностудии «Парамаунт кондишен синема», экстренно вызванные и тесня друг друга, заходили Сталлоне и Шварценеггер.

– Слай, Арни, значит так, мальчики, есть срочное дело, – продюсер хищно ухмыльнулся…

Кто-то скажет, что у автора слишком сильно разыгралась фантазия. Помилуйте, это ведь не я, а в Киноакадемии США поменяли правила, потребовав, что фильмы, которые претендуют на звание лучших, должны отвечать не каким-то канонам искусства, использовать выразительные художественные средства, а иметь определённый состав актёров из числа различного рода меньшинств. И это не агентство «Панорама», на чьи сатирические фейки регулярно попадаются и журналисты, и политики, и просто обыватели. Меньшинства – это как раз геи, лесбиянки, инвалиды, или, как сейчас модно их называть, люди с ограниченными возможностями.

Это вот такие изначальные параметры. Не удивлюсь, если вслед за американской Киноакадемией потянутся и члены Нобелевского комитета. Это ведь непорядок, что лауреатами становятся люди без учёта их принадлежности к меньшинствам. Кто такой, к примеру, тот же Гей-Люссак, какой он там химик и физик, если он никакой не гей, а только фамилия у него такая? Даёшь геев – Нобелевских лауреатов! Ладно, с точными науками там ещё могут быть трудности, но вот по литературе или в за мир, особенно с учётом, кому там стали давать и кого номинировать – да там готовые, так сказать, лауреаты. Трампа вот выдвинули, Тихановскую, осталось Алексея нашего двинуть туда же – за выход из комы.

А ещё можно правительство обязать формировать с учётом этой вот квоты для секс-меньшинств. Хотя если спросить мнение народа в любой, наверное, стране, то по его гласу там все квоты по педера…, пардон, гомосексуалистам уже давно перевыполнены.

И всё же мне интересно, что будет делать российский кинематограф в новых условиях и по новым правилам американской киноигры. «Оскара»-то ведь им явно хочется. А если и на Каннском фестивале примут такие же правила – страшно подумать. Ведь тогда антисоветчина и русофобия, которую наши мастера короткой и длинной ленты производят в расчёте на фестивальные призы, дополнятся ещё и «лесбогомосятиной».

Автор:
Александр Гришин