ДИРЕКТИВА ДУГИНА: ДУАЛИЗМ ДУХОВНОГО МИРА

ФОТО: ZVONIMIR ATLETIC/SHUTTERSTОСK.СОM

Однако ещё до творения человека аналогичное разделение происходит на уровне ангелов. Созданные бессмертными, бесплотными и вечными духами, ангелы разделяются на две половины.

Здесь также изначально единая ангельская природа рассекается надвое. Часть ангелов верна Богу и сохраняет своё верховное положение в творении. Вторая часть под началом Денницы (на иврите בֶּן-שָׁחַר «сын зари», по-гречески ἐωσφόρος, на латыни Lucifer) или сатаны (на иврите שָׂטָן -– дословно «противник», «враг») восстаёт против Бога и его творения, и в результате битвы, в которой побеждают благие ангелы, падает в самый низ бытия – в сферы, располагающиеся подо дном творения.

Таким образом, история человека и его разделения повторяет судьбу более высоких бесплотных сущностей – ангелов, которые также разделяются на две непримиримые половины.

В некотором смысле это логический результат свободы, в полной мере данной Богом своему творению. Каждое существо, наделённое умом и волей, будь то человек или ангел, способен осознанно сделать фундаментальный выбор – быть с Богом или без Него, а без Него, в конце концов, означает против Него, то есть путь восстания и богоборчества. Такой выбор неизбежно ведёт в бездну и превращает бытие субъекта в отвергнутую жертву, то есть в козла отпущения.

По концепции церкви, на Страшном Суде будет определена последняя участь не только людей, но и ангелов (Послание святого апостола Иуды. Гл 1:6). Именно тогда Христос вместе с благими ангелами и святыми осудит и злых ангелов, которые разделят участь козлищ – «козлов отпущения» – и окончательно сгинут в бездне.

Так эсхатологическая антропология оказывается неразрывно связанной с ангелологией. У людей и ангелов сходная судьба – и тем и другим даны в полной мере ум и воля, а значит, онтологическая полнота свободы. И с опорой на эту свободу и те и другие сами определяют свою судьбу – стать принятой Богом жертвой или отторгнутой. От неопределённого единства путь умной твари лежит к конечному и необратимому раздвоению Страшного Суда.

Общность судьбы людей и ангелов

Общность судьбы людей и ангелов является важнейшим элементом религиозной антропологии. И те и другие начинают с единства и заканчивают разделением. И те и другие в полной мере наделены свободой, умом и волей. Но при этом они относятся к двум различным измерениям – люди наделены плотным телом, которого нет у ангелов, и поэтому смертны (телом). Ангелы тел не имеют и не зависят от плотной оболочки – они сохраняют своё бытие от начала до конца творения.

Поэтому их выбор не во времени, а в вечности – Денница пал в самих истоках времени, падает на продолжении всей истории мира и окончательно будет низвергнут на Страшном Суде. У ангелов иной масштаб, но та же онтологическая проблематика, что и у людей.

Эта масштабность, помимо темпоральности, отражается ещё и в том, что ангелы, будучи свободными от тел, способны управлять телесными стихиями мира. Отсюда их могущество. В Апокалипсисе даётся картина последних времён, когда ангелы, верные Богу, насылают на человечество мировые язвы. А сатана, падший ангел, называется апостолами «князем мира сего» (Евангелие от Иоанна. Гл. 12:31) и даже «богом века сего» (Второе послание святого апостола Павла К Коринфянам. Гл. 4:4), что подчёркивает огромный объём его сил в управлении процессами космоса.

Можно сказать, что история человека идёт от единства Адама к конечному разделению на Страшном Суде в горизонтальном – временном – измерении. «История» ангелов вертикальна. Она организована вдоль оси вечности, пронизывающей творение раз и навсегда. Поэтому дьявол появляется уже в раю, а в последние времена захватывает почти полную власть над миром. И конец у них общий – Страшный Суд.

В начале и конце мировой истории судьба ангелов предельно сближается с судьбой людей, а вечная вертикаль творения – с горизонталью времени. И это подводит нас к тому, чтобы более внимательно относиться к обоим измерениям – антропологическому и ангелологическому, которые никогда нельзя полностью отделить друг от друга. В начале и конце истории соответствующие моменты – единства и раздвоения – в полной мере объединяют ангелов и людей. Но и в промежуточные эпохи, а также на разных срезах ангелологической вертикали, люди и ангелы пребывают в тесном соседстве друг с другом.

Самое важное здесь заключается в том, что история человека и судьба ангела определяются фундаментальным кодом раздвоения. В эсхатологии это становится полностью эксплицитным. Именно в конце времён на Страшном Суде вскроется вся правда о падении ангелов. Точно так же будет открыто и всё содержание бытия человека во времени – «тайное станет явным» (Евангелие от Луки Гл. 17; Евангелие от Матфея Гл. 10: 26; Евангелие от Марка Гл. 4: 22).

Общность людей и ангелов структурирована фундаментальной двойственностью. Люди, занимающие средний – горизонтальный – пласт творения, движутся к финальному разделению постепенно – в ходе исторического процесса, достигающего своей кульминации в момент Страшного Суда (тут двойственность человеческого проявляется в абсолютной степени). Падение ангелов происходит по вертикали и мгновенно – в контексте тварной вечности, всегда одновременной для любого момента исторического времени. Именно поэтому дуализм ангелов постоянен. Он есть всегда – от начала времён до их конца, но финальное осуждение отпавших ангелов будет совпадать со Страшным Судом.

Иначе говоря, дуализм человечества имплицитен в ходе истории, а дуализм ангелов эксплицитен по отношению к любому моменту человеческой истории – выбор людей развёртывается во времени, выбор ангелов происходит мгновенно. При этом дуализация человечества разворачивается в контексте раз и навсегда совершившегося падения ангелов. Оба измерения создают объём онтологического процесса, которым, по сути, и является священная история.

 Антропология Псалтыри (интерпретация Авдеенко)

Пронзительно остро выявляет этот фундаментальный дуализм антропологии (а также ангелологии) современный русский исследователь Библии, философ и богослов Евгений Авдеенко. В своём толковании Псалтыри и Книги Иова он даёт развёрнутое объяснение всего онтологического объёма двойственности человека, именно в этом ключе интерпретируя библейские тексты.

Авдеенко подчёркивает, что Псалтырь играет столь исключительную роль в христианской традиции и литургике именно потому, что в ней представлена фундаментальная структура человека, а царь Давыд выступает как ярчайший образец человека как такового, суммируя онтологическую историю Адама и предвосхищая нового Адама – Христа. Всё содержание Псалтыри есть повествование о структуре, природе и судьбе человека как такового. И именно в этом состоит непреходящее её значение.

Контрастное подчёркивание антропологической природы Псалтыри сопровождается у Авдеенко ещё одним принципиальным моментом: Псалтырь в его прочтении открывается как фундаментально дуалистическое повествование, где главным содержанием является противопоставление двух зон бытия – света и тьмы, блага и зла, небесного царства и подземного ада (шеола) – вплоть до его низшего слоя – бездны Аваддона. Бог един, но именно потому, что Он един и только Он един, бытие сущностно дуально.

В полной мере это откроется именно в разделении на Страшном Суде, но для Авдеенко тот же дуализм предопределяет всё содержание антропологии и священной истории – смысловым средостением чего является Псалтырь. Антропологический (равно как и ангелологический) дуализм для Авдеенко не отложен до финального аккорда последних времён, он действует изначально и непрерывно, являясь главным ключом к постижению религии как таковой.

Здесь уместно вспомнить то, что мы говорили о той вертикали, вдоль которой вечно проходило, проходит и будет проходить падение ангелов.

Человек – Адам, Давыд – всегда помещён в середину этой вертикали, туда, где выбор возможен во времени. Финализация этого выбора совпадёт с концом времён. Но воздействие двух полюсов человек ощущает всегда – в каждое мгновение своего существования. Он всегда стоит перед выбором Каина и Авеля, верных апостолов или Иуды, архангела Михаила или Денницы.

В отличие от ангелов, чей выбор всегда уже сделан и сделан однозначно, у человека до последнего вздоха есть возможность сменить свой онтологический лагерь – «уклониться от зла и сотворить благо» (Псалтырь 33:15). А дальше ему остаётся лишь ждать Страшного Суда.

Дуализм человека включает время. В этом и состоит ядро его нравственной природы. Человек никогда не обречён механически на то, чтобы быть добрым или злым. Этот выбор делается на протяжении всей его жизни. Именно об этом повествует Псалтырь, что обстоятельно разбирает Авдеенко.

АЛЕКСАНДР ДУГИН