Они делают президентов: «Дом-2» добрался до политики России

В списке только девушки

Вот так новость – у «Форбс» теперь есть рейтинг блогеров. Точнее, самых высокооплачиваемых российских блогеров. На первом месте, как нетрудно догадаться, Ксения Собчак. Ну и дальше там всякие звёзды в случайном порядке: Ольга Бузова, Ксения Бородина, Виктория Боня… Все эти дамы зарабатывают в инстаграме какие-то непредставимо огромные деньги. Все они в своё время были звёздами проекта «Дом-2». Все эти дамы известны в России каждому человеку, который включает телевизор и читает новости в Сети. И все эти дамы, каждая из них, высказываются не только о косметике и моде, но и о политике. Одна из них так и вовсе бывший кандидат в президенты России (а любая из оставшихся может стать кандидатом в президенты в будущем, почему бы нет?).

Не так давно одна из вышеназванных, г-жа Боня, стала то ли героиней, то ли жертвой скандала. Пранкеры разыграли её – они, представившись известным бизнесменом-эмигрантом Евгением Чичваркиным, предложили высказаться против внесения поправок в российскую Конституцию. Г-жа Боня тут же согласилась и назвала цену – 5 тысяч долларов за фото, 7,5 тысячи – за видео. Г-жа Боня совершенно не удивилась предложению, ведь действительно она популярный блогер, её мнение важно для сотен тысяч людей, так что совершенно естественно, что ей предлагают участвовать в политической кампании. Это её работа, её заработок. Можно агитировать за, можно против…

Г-жа Боня стала героиней скандала. Пранкеры разыграли её – они, представившись Евгением Чичваркиным, предложили высказаться против внесения поправок в российскую Конституцию. Фото: Panoramic/Global Look Press via ZUMA Press

А теперь, внимание, вопрос. Почему и с какой стати это вообще стало возможным? Почему «звезда» не удивляется предложению участвовать в агитационной кампании? Почему мы все возмущаемся её неразборчивости (надо же, ей всё равно, за Конституцию, против Конституции…), но не удивляемся, что кому-то вообще приходит в голову ей такое предлагать. Где звезда реалити-шоу, авторитет в вопросах красоты и соблазна, – и где Конституция?

Оказывается, они в одном пространстве. Никакого другого пространства для публичной политики больше нет.

Серьёзные аналитики и политологи года три уже обсуждают вопрос о том, можно ли уже считать, что блогосфера и социальные сети стали более значительным фактором в избирательных кампаниях разного уровня, чем традиционные медиа, или до этого момента ещё осталась пара лет. Пока опросы общественного мнения склоняют нас к тому, что можно констатировать – уже таки да, это случилось, поздно пить боржоми… Мнение бьюти-блогеров и «инстамам» для избирателей может значить больше, чем мнение любых экспертов и самих политических лидеров.

Джонни-как-все и его избранники

Сказать, что мы оказались перед лицом очень серьёзной проблемы, – значит ничего не сказать. Публичная политика с самого своего начала виделась обществу как соревнование самых лучших, самых нравственных его представителей, образцов для подражания. Конечно, на самом деле в политике бывали разные люди, в том числе совершенные негодяи, но принято было считать, что негодяям лишь изредка удаётся обманывать систему. Кроме того, принято было считать, что все политики, в том числе и негодяи, – умные и компетентные люди.

При этом демократия была устроена таким образом, что обвинение в аморальности было способно лишить человека политического будущего. Сделать изгоем. И аморальность понималась прежде всего как стремление скрыть что-то важное от избирателя. Аморально было лгать. Ещё совсем недавно.

Вспомним: на чём погорел американский президент Клинтон? Нет, не на том, что он завёл себе молодую любовницу. Его настоящее преступление было в том, что он солгал об этом Конгрессу (то есть избранникам американского народа) и своим избирателям. Преступлением был не адюльтер, сам по себе ненаказуемый, а именно враньё.

Но как раз случай с Клинтоном был пограничным. Именно тут и становилось понятно, что интересует избирателя в политике. Бог с ним, что он думает об экономике, о том, как развивать здравоохранение или полицию… Платье покажи! Есть там характерное пятно или нет? Подробности расскажи! На столе они в президентском кабинете или нет?

Очень медленно, постепенно принципы, по которым строится шоу, становились важнее принципов, по которым строится «настоящая» публичная политика. Избиратели не сразу, но всё больше с каждым циклом голосовали не за тех, кто лучше других был способен представить их взгляды на какие-то проблемы, и не за тех, кто казался лучшим гражданином, но за тех, кто был интереснее на арене. За лучшего клоуна.

Некоторые политики генерируют скандалы необыкновенно талантливо. Как Владимир Жириновский. Фото: Yevgeny Philippov/Global Look Press

Что мы знаем о нынешнем президенте Франции? Точнее, что мы все, потребители информационной жвачки, в первую очередь о нём вспоминаем? Может быть, его позицию по вопросам французской пенсионной реформы? Или по вопросам роли Франции в НАТО? Или, может быть, его мнение, высказанное на заседании «нормандской четвёрки» по украинской революции? Да нет же, в первую очередь мы вспоминаем, что он женился на своей школьной учительнице, которая на двадцать лет его старше. Что мы помним об Ангеле Меркель, германском канцлере? Ладно, мы тут, в России, но и они там, в Германии, тоже помнят, что однажды сорок лет назад она сфотографировалась голой (и это фото всплыло сколько-то лет назад очень вовремя, с точки зрения поддержания имиджа канцлера). Что мы помним о… Да назовите любого политического деятеля свободного мира и, увы, уже почти любого из наших публичных политиков – мы помним не столько то, что он говорил и чем руководил, сколько связанные с ним скандалы.

Трамп, актёр эпизода из фильма «Один дома», спонсор и судья комедийно-пародийных боёв без правил,– это тот, кто серийно женился на красавицах-блондинках… Фото: Doug Mills/Global Look Press/Keystone Press Agency

Некоторые политики генерируют скандалы необыкновенно талантливо. Они великие актёры. Как Владимир Жириновский. Кто он? Он тот, кто кидался стаканом с апельсиновым соком, тот, кто бил на улице журналистку, тот, кто кричал и брызгал слюной по любому поводу так зажигательно, что повод оказывался неважен. Ладно, Жириновский – парламентский оратор, и до недавнего времени он в нашем парламенте был одним из немногих таких мастеров. Но вот президент США, крупнейшей державы мира, сам Дональд Трамп… Кто это, Трамп? Это актёр эпизода из фильма «Один дома», это спонсор и судья комедийно-пародийных боёв без правил (рестлинг – отличная метафора политической борьбы при демократии, такое действо, где дерутся страшно, но понарошку), это тот, кто серийно женился на красавицах-блондинках… Чёрт, его, кажется, за всё это и выбрали президентом! И если снова не выберут этой осенью, то потому, что он в Белом доме действительно попытался работать президентом и решать проблемы своей страны, забывая кривляться.

То есть попытался быть тем, чем демократический политик на самом деле, увы, быть теперь не должен. Попытался делать чужую работу.

Этому есть глубокое и неприятное объяснение. На самом деле вопросы, которые обсуждаются в рамках работы правительств отдельных стран и в рамках работы межгосударственных органов власти, слишком сложны для обычного человека, того самого Джонни-как-все из классического американского романа. Спрашивать по этим вопросам мнения Джонни-как-все означает попросту терять время – он не понимает вопроса. Демократия даёт Джонни возможность участвовать в управлении страной, выбирая для этого своего представителя. Большинством голосов. Но штука в том, что понять, какой представитель будет представлять его интересы лучше, Джонни не может. И не хочет разбираться. Сложно это. Долго. Мучительно. И Джонни выбирает своим представителем того, кто симпатичнее кривляется на политической сцене.

А серьёзные решения любят тишину

Да, но пока избранник Джонни кривляется, кто-то же всё равно должен обсуждать серьёзные вопросы и решать серьёзные проблемы? Этот кто-то называется на языке современной американской политики deep state, то есть «глубинное государство». На языке европейской, в том числе и российской политологии, у этого явления есть другое определение – «анонимная несменяемая бюрократия».

Что это такое, обычно объясняют на примере Англии, потому что там это очень наглядно: вот проходят выборы, одно правительство сменяет другое, вчера министрами были лейбористы, теперь будут консерваторы. Все министры новые. Но все руководители департаментов в каждом министерстве – старые. Их никто и не думает увольнять. Система их назначений непрозрачна, избиратель их никогда не видит и никогда не задумывается об их существовании. Но всю реальную работу каждого министерства делают именно они. Министр… Ну, министр, конечно, делает важные политические заявления…

Ещё нагляднее это теперь на уровне Евросоюза. Лидеров отдельных европейских стран выбирают, тут все о’к. Они назначают своих министров – тут тоже все о’к, понятно, откуда кто взялся на своих постах. Но вот спросите европейцев, кто, когда и как выбирал еврокомиссаров? Людей, которые командуют отдельными правителями отдельных стран и консультируют их по куче важнейших вопросов? Вот намедни еврокомиссар по международным делам высказывался о позиции Евросоюза по отношению к Белоруссии: сказал, что результаты выборов Европа не признаёт, но в то же время понимает, что Лукашенко контролирует правительство, и считается с этим. «Слил», понимаешь, белорусский протест. Этого человека зовут Жозеп Боррель. Спросите любого гражданина любой страны ЕС, кто назначил господина Борреля? Или, может быть, выбрал? Перед кем он отчитывается? Я не думаю, что хотя бы один из ста европейцев даст внятный ответ на этот вопрос. Хуже того, этот вопрос не приходит европейцу в голову.

И усомниться в демократии ему тоже не приходит в голову! Потому что вот же они, свободные выборы, вот же они, яркие кандидаты, и вот же они, топовые блогеры, которые рекламируют этих ярких кандидатов, один другого завлекательнее…

Россию на Западе очень часто обвиняют в том, что у нас тут «витринная» или «имитационная» демократия: демократические институты и процедуры есть, но они не работают, лишь маскируют авторитаризм. Однако мы тут, в России, по крайней мере знаем, почему и отчего президент стал президентом, губернатор – губернатором и можем точно сказать, чем заняты эти начальники. Здесь пока ещё нет, надеемся, что и не будет, deep state, теневого анонимного управления страной. Но опасность его появления здесь, с нами. Уровень этой опасности можно измерить: вот посмотрите, сколько голосов избирателей могут собрать за или против того или иного решения или политика звёзды «Дома-2». И как на самом-то деле дёшево это стоит.

Автор:
Андрей Перла