Надо отдать должное, представители самых разнородных «элит» нашего общества за последнее время выдали уже столько своеобразных «социальных и политических каминг-аутов», что накопившийся материал уже требует как минимум систематизации.

Судите сами, только из самых громких: девушка из банка «Открытие», пиарщица Панина, мгновенно прозванная ехидной публикой «графиней Мерлен», саратовский министр Соколова. Да и футболисты Кокорин с Мамаевым тоже где-то недалеко пока что ушли: каждая подобная ситуация, безусловно, сугубо индивидуальна, но, увы, однородно «элитна».

И несмотря на то, что весь этот накопившийся материал еще, безусловно, будет какое-то время ждать своего пытливого исследователя, нам сейчас куда интереснее проступающие общие, архетипические, так сказать, черты.

Но начнем с последнего, взбудоражившего интернет случая с «джентрификацией». Который в очередной раз подчеркивает, что некоторым особям рода человеческого, особенно если им есть что жевать, лучше все же жевать, чем говорить.

На днях получила широкий резонанс публикация, в которой руководитель центра городской экономики КБ «Стрелка» Елена Короткова размышляла о том, как социальное государство сдерживает джентрификацию. И как это плохо для городской среды.

Простите, но это надо цитировать дословно:

«Классическая капиталистическая модель развития города не предполагает, что в его центре могут жить пенсионеры и люди с доходом ниже среднего. Это может прозвучать жестко, но объективно недвижимость в центре любого крупного города дороже жизни на периферии. В Москве же она без преувеличения слишком дорогая, и возможности самостоятельно содержать ее у такой аудитории нет, но в центре эта аудитория сохраняется благодаря серьезным механизмам социальной защиты.

Так, пенсионеры в России освобождены от уплаты налога на имущество, что позволяет условной пенсионерке без проблем жить в шестикомнатной квартире в высотке на Котельнической набережной. Если бы налог на имущество существовал, то содержание такого жилья оказалось бы для нее слишком дорогим. И пенсионерка, скорее всего, приняла бы единственное верное в этой ситуации решение — переехать в более дешевую квартиру, сдав жилье платежеспособной аудитории» ©.

И еще, в качестве дополнительной иллюстрации:

«Пока мы можем говорить лишь об отдельных примерах джентрификации в России. Самый яркий из них — Остоженка. Еще в 1980-х это был средний район Москвы, но уже в 1990-х и начале 2000-х масштабную территорию полностью заняли дома, ориентированные на платежеспособный спрос» ©.


© РИА Новости / Максим Блинов
Жилой дом на Котельнической набережной в Москве

Простите: бинго.

Собственно говоря, вот, как в известной присказке про океан и каплю воды, в одном этом абзаце сконцентрированы едва ли не все родовые черты, так сказать, «морды лица» самозаявленного «правящего класса».

От «разрыва традиций» и колоссальной, простите, дремучести (компенсируемой трескучей «умной» терминологией) до претензий на «мы здесь власть» и «партия, дай порулить».

Попробуем разобраться.

Для начала, что такое искомая «джентрификация» — вообще-то, ребят, это банальная сегрегация «по доходам».

Явление для городской среды временами полезное, но даже для «цивилизованных стран» несколько стыдноватое. Просто — вынужденное, ибо изначально это совершенно не то, что девушка имеет в виду.

По сути, в европейских и североамериканских городах — это реконструкция пришедших в упадок городских кварталов с помощью притока представителей среднего класса.

Сам термин был введен в 1964 году Рут Гласс для описания вытеснения лондонского пролетариата из некоторых районов британской столицы представителями среднего класса. И это дало возможность «толкнуть» инфраструктуру: новые жители стали больше тратить денег в лавочках и магазинах, им потребовались другие пабы и рестораны, возросли доходы уличных торговцев и т. д., и т. п.

Можно сравнить эти процессы с приводимой в пример Остоженкой, уже прозванной москвичами «мертвым городом», потому как ее новые владельцы, если и живут там (в основном они живут не там, а купленную «недвижку» рассматривают как инвестиции — просто прогуляйтесь там вечером, окна почти нигде не горят), то предпочитают не передвигаться пешком. И посещать отнюдь не близкорасположенные кафе.

Вместе с тем, если задуматься как придать оригинальный дизайн жилью, то здесь может пригодиться такой новый вариант оформления, как использование цветных пластиковых окон вместо привычных одноцветных. Это дает возможность разнообразить дизайн при оформлении помещений, подобрать интересные сочетания цветов обстановки. Тем более, что цена на цветные стеклопакеты почти не отличаются по цене от обычных, но они позволяют преобразить архитектурный стиль объекта и поднимать настроение его будущим обитателям. Советы как подобрать необходимые оттенки цветов интерьера и их сочетания, а также заказать новое и интересное решение по оформлению жилья можно здесь https://oknord.ru/2018/07/05/tsvetnyie-okna/. Уют позволяет полноценно отдыхнуть. Не стоит на этом экономить!

В общем, уже сейчас можно констатировать: результат с точки зрения городской инфраструктуры, мягко говоря, немного не соответствует ожиданиям. Но в этом-то и суть, отсюда и такое презрение к собственникам типа «бабушки с Котельнической набережной»: этих бодрых ребят интересует вовсе не «классический капитализм» с его принципиальным уважением к собственности, особенно наследственной.

Их — интересует процесс.


© РИА Новости / Ксения Сидорова
ЖК «Новая Остоженка» в 1-м Зачатьевском переулке в Москве

По сути, их ориентир — и не только в случае директора «центра городской экономики» — это не собственники, как традиционные, так и новые. И даже не «производящий менеджмент». Их ориентир как в маркетинге, так и по жизни — люди, «стоящие на должностях», необязательно государственных, и в бизнесе тоже, и вследствие этого «контролирующие финансовые потоки».

Не москвичи, получившие «слишком хорошие квартиры», доставшиеся им, кстати, иной раз усилиями не одного поколения, «в результате несправедливой приватизации». А исключительно представители, более или менее успешные, той социальной страты, к которым они сами и относятся.

То есть того самого, начавшегося складываться у нас в 90-х — с изгнанием «старых управленцев» — нового «среднего звена управления». К настоящему времени предельно плотно слежавшегося, обросшего вертикальными и горизонтальными связями, наплодившего детишек и племянников и параллельно опыляющего самого себя, но несущего старые родовые травмы и родовые черты.

Ибо, извините, слеплен он был «из того, что было»: комсомольских секретарей третьего-четвертого уровня, работников советской торговли и общепита, быстро и разнообразно поднявшихся кооператоров и вовремя перекрасившихся бандюков. Ну, и их «обслуживающего персонала», разумеется, в том числе из «работников культуры».


© РИА Новости / Владимир Астапкович
Магазины в Центральном универмаге Москвы

Сразу — небольшая поправка: это ни в коем случае не «политический класс», с которым они, безусловно, как-то соприкасаются, но имеют достаточно мало общего. Это именно на уровне «среднего звена» управления, в том числе регионального: типичный, простите, продукт.

И, кстати, именно отсюда во многом «растут ноги» часто декларируемого властями кадрового голода: описанная выше социальная страта давно закуклилась, занимается перекрестным опылением и, как любая замкнутая система, стремительно вырождается уже во втором поколении, мы уж не говорим про третье-четвертое.

Тем не менее самые неугомонные из нее (вспомним хотя бы «революцию шуб» на Болотной площади), из этой страты — уже вовсю претендуют и на высшую государственную власть.

А за всем этим с тяжким недоумением смотрит великий народ по-настоящему великой страны и задает вопросы исключительно ее президенту — просто потому, что зачастую их больше банально некому задавать.

И к этим вопросам все чаще присоединяются представители «настоящих» элит: военной, научной, деловой, художественной, даже высшей бюрократической. Потому как они тоже не понимают, как мы все вместе будем преодолевать этот вот разухабистый и развеселый канкан.

Дмитрий Лекух

Источник