Ушедшие в пике. К 25-летию дефолта в России

В эти дни публикаций об августе 1998 года будет немало, хотя тогдашний опыт вряд ли кто-то сегодня решится взять на вооружение. Впрочем, сейчас даже при пикирующем рубле никаких предпосылок для дефолта не наблюдается.

Начну со справки:

«Дефолт (англ. – невыполнение обязательств) – нарушение платежных обязательств заемщика перед кредитором, неспособность производить своевременные выплаты по долговым обязательствам или выполнять иные условия договора займа.

Термином дефолт обозначают любые виды отказа от долговых обязательств (дефолт фактически является синонимом понятия «банкротство»). Однако используют этот термин более узко – как отказ центральной или муниципальной власти от выплаты и обслуживания долгов».

Дефолт и чужие

Россия, как ещё не забыто, объявила дефолт 17 августа 1998 года, хотя никакого дефолта по сути и не было. Был только отказ рассчитаться по ГКО и ОФЗ, напомним, что это облигации, государственные краткосрочные или федеральных займов, то есть по ценным бумагам, рассчитанным почти исключительно на внутреннего инвестора.

Если кто-то из иностранных кредиторов тогдашнего российского правительства в них и вложился, то это, честно говоря, был их выбор. Никто никого не принуждал, хотя кто же в здравом уме откажется от прибыльности чуть ли не под 100 процентов годовых.

И прямо говоря, сегодня нет никакого сожаления о тех, кто пытался воспользоваться трудностями страны, которую буквально загнали в угол, среди прочего упавшими нефтяными ценами. Ничего не напоминает?

Эмбарго, потолок цен, чуть раньше – газовый коллапс со взрывами сразу на двух «Северных потоках», а за три года до того – короткая нефтяная война с саудитами. Вот только дефолта им сегодня от нас не дождаться, с долгами и пирамидами из гособязательств как-то всё не складывается.

А ведь параллельно с тем, нам не только из своих СМИ или от оппозиции, но и оттуда вещали, что нечто подобное крушению МММ обязательно будет. Кто-то из российского Минфина в том августе даже в сердцах заявил – «накаркали»!

А ещё к нам в только-только отреформированную по западным лекалам Россию косяком шли с советами и рекомендациями – из МВФ и Всемирного банка, и даже из ВТО, куда мы ещё не вступили. А ещё предлагали перенять опыт Аргентины по борьбе с финансовым кризисом.

Где сегодня та Аргентина, практически утратившая даже остатки экономического суверенитета? И где сегодня те советчики, которых Россия, кажется, просто достала как раз своим непоколебимым суверенитетом?

И ведь это, несмотря на все усилия Запада, направленные к тому, чтобы деиндустриализировать нашу экономику, подсадив её как на финансовую, так и на технологическую иглу.

Дефолт и люди

Интересно, почему при Горбачёве о почти безболезненной хрущёвской денежной реформе 1961 года, случившейся тоже за четверть века «до того», вспомнили, только когда потребовалось хорошенько зачистить кошельки у граждан? Сейчас же разговоры идут в основном о девальвации рубля, а ещё о том, чтобы снова что-нибудь приватизировать.

При этом многие эксперты, из числа не ангажированных, считают, что сегодня самое время, напротив, многое национализировать. И не по опробованной, но работающей кое-как схеме – под ВТБ или ВЭБ, хотя из иного у нас, увы, только «Ростех» и что-нибудь ему подобное.

Но тут речь о реалиях уже давних, когда избыток свободных денег, которые в 90-е аккумулировали новоявленные банкиры, сработал против всех. Хотя тройке реаниматоров – Евгению Примакову, Виктору Геращенко и Юрию Маслюкову (на фото ниже), удалось весьма оперативно расчистить финансовые завалы от предшественников.

Причём завалы даже не от молодого и неопытного, но решительного главы правительства Сергея Кириенко и его новых людей в правительстве. Нет, то были завалы ещё от Виктора Черномырдина с его ушлыми «вице-», вроде Чубайса или Немцова, и главным банкиром Дубининым.

Не просто так широкая публика в своё время, как только президент Ельцин вернул в кресло премьера незабвенного Виктора Степановича, ещё с приставкой и. о., сняв с поста киндер-сюрприза, рванула в банки за своими вкладами и в обменники за долларами.

Дефолт и деньги

Но помогло это мало кому. Черномырдина сменил Примаков, а удар по личным финансам граждан оказался фактически двойным, а может быть, и тройным. Ведь, помимо того, что горели вклады и росли цены, обесценивались и зарплаты.

В выигрыше, причём довольно большом, остались только те, кто успел подкопить валютной наличности. Но много ли было в тогдашней России таких? Зато проигравших было немало, особенно из числа тех, кто поверил во всемогущество больших денег и честность тех, кто ими рулит.

Напомнить вам названия банков, канувших в лету сразу после дефолта и некоторое время спустя? Росбанк и Инкомбанк, Мосбизнесбанк, СБС-Агро и «Менатеп», да чуть ли не все, сколько-нибудь известные. Вплоть до вишенки на торте – Чара-банка, который почему-то очень привлекал наш культурный бомонд.

В очередной раз россиян заставили разочароваться не только в банках, но и в рубле, хотя два-три года спустя, когда рубль стал теснить и доллар, и дойчемарку, многие корили себя за это. Малый бизнес, разорившийся на дефолте, стал рождаться просто заново, хотя возрождать его пришлось тысячам новоявленных российских безработных.

Банки, по крайней мере, те, которые мы знаем сейчас, если и выжили, то не благодаря, а вопреки. Либо за счёт государственных средств, которые на выходе из дефолта стали в стране вдруг снова появляться, словно из ниоткуда.

А вдруг упавший рубль сработал на российский экспорт как катализатор. Таких конкурентных преимуществ у наших экспортёров не будет уже больше никогда, несмотря на несколько последующих девальваций рубля – на рубеже 2008–2009 гг., в 2014, в пандемию и сразу после начала СВО.

Дефолт и власть

Власть в России после дефолта сменилась не де-юре, Борис Ельцин уйдёт только под новый 2000 год. Но команда Евгения Примакова, неожиданно охотно поддержанная законодателями, это было что-то новое в российской практике. И легендарный разворот самолёта премьера над океаном – из той же серии.

Тогда Россия вроде бы и потеряла обещанные Вашингтоном 150 миллиардов финансовой помощи, как утверждало деловое издание с «Ъ» в конце названия, но обрела намного больше – реальный суверенитет. И независимость от тех, кто даст не так много, но потом потребует уже слишком значительного.

Увы, с нами уже нет ни Евгения Примакова, ни Юрия Маслюкова, а Виктор Геращенко давно на пенсии. Но специалисты, опять же, не из тех, кого устраивает всё или почти всё, что творится сегодня в нашей экономике и финансах, утверждают, что позитивное влияние дефолта ощущается до сих пор.

Отмечу от себя, что негативное тоже, хотя с ним как-то справляемся. Из власти тогда ушёл не один Сергей Кириенко, ушли, причём, в отличие от премьера, так и не вернувшись, многие другие, и это очень хорошо. Наворотить бы потом могли немало.

А Сергей Кириенко, которому нельзя не отдать должного за смелость в объявлении дефолта, вернулся. Возвратился, если не с триумфом, то очень достойно, став сегодня заместителем главы президентской администрации.

А до этого под началом Кириенко корпорация «Росатом» (на фото он с преемником в атомной корпорации – Алексеем Лихачёвым) выросла не только в одну из наиболее успешных в России, она стала одним из бесспорных лидеров мирового атомного рынка.