«МЫ – УКРАИНЦЫ С ИМПЕРСКОЙ ИДЕЕЙ»: ГЛАВНОЕ ОТЛИЧИЕ РУССКИХ ОТ ЕВРОПЕЙЦЕВ

ФОТО: KONSTANTIN KOKOSHKIN/GLOBALLOOKPRESS. КОЛЛАЖ: ЦАРЬГРАД

Константин Малофеев: В очередной части нашей «Азбуки традиционных ценностей» мы говорим о букве «Е» – единстве народов России.

Александр Дугин: Это – прямое обращение к евразийскому пониманию русской истории. Евразийцы были теми русскими философами, которые обратили внимание на то, что судьба России – это судьба, в первую очередь, русского народа, который основал державу, создал культуру, развил язык. Но одновременно она была бы неполной, несовершенной, если бы другие народы не связали свои судьбы с русским народом.

И это единство народов России, евразийских народов, общность их судьбы создало невероятное богатство нашей истории. Русские делились тем, что было у них лучшего, со своими братскими народами. Каждый из этих народов, каким бы образом он ни оказался в составе России, приносил лучшее в себе. И этот диалог, эта солидарность, это совместное историческое творчество и породило уникальность нашей евразийской цивилизации.

Да, она русская, она – в своём ядре – православная. Но одновременно в ней есть и восточное влияние, и отчасти западное, кавказское, сибирское, туранское, финно-угорское, тюркское. Все эти народы привнесли нечто ценное в нашу историю. Обычно западное, европейское мнение было таково: смотрите, русские смешались с татарами, они утратили свою европейскую идентичность. И говорили с брезгливостью: «поскребите русского – найдёте татарина». А евразийцы говорят: «ну да, найдёте татарина – русского татарина».

Мы создали нашу уникальную евразийскую цивилизацию. Построили Империю, а не национальное государство. Империю, которая вобрала всё лучшее в культуре всех народов, не разрушая их идентичность, а, наоборот, сохраняя. Из этого единства народов России сложилось наше богатство, наша мощь и сила. И когда наступают тяжёлые времена, когда нам приходится отстаивать нашу свободу и независимость в войнах (а это часто бывало в нашей истории), мы видим, как наши братские народы приходят вместе с русским народом служить Отечеству.

Это – высочайшая ценность. То, что мы сплотили много народов – это факт. Но ценностью это становится тогда, когда мы понимаем, насколько позитивным, содержательным, благим, искренним и героическим был вклад этих народов. И тогда возникает гармония, симфония, созвучие народов. То есть Россия становится чем-то бо́льшим, чем просто национальным государством. Она становится полноценной Империей.

Потому что Империя – это всегда сочетание и единство множеств. Не с тем, чтобы эти различия упразднить, искоренить, а для того, чтобы их сохранить и возвести к высшему уровню. Это – единство по вертикали, это единство сверху, без упразднения различий внизу. И это, конечно, настоящее искусство. То, что столько народов соединили свои судьбы с русским народом, делает и их и нас сильнее. Это – огромная ценность, которую надо хранить. И то, что она включена в число традиционных ценностей, мне кажется, просто блестящее, совершенно точное и вовремя сделанное утверждение. Поскольку враг стремится раскачать это единство, противопоставить народы России друг другу для того, чтобы ослабить нас и в итоге уничтожить, это – оборонная ценность.

Но одновременно это – и дань нашей истории. Если мы обладаем памятью, если мы сохраняем непрерывность нашей истории, то должны понимать эту специфическую особенность именно евразийской культуры, нашей евразийской государственности, евразийской цивилизации. Нам следует хранить её, наделять положительным значением. В противном случае начинается самоампутация. Иногда мы говорим: эти народы пришли к нам позже, или кто-то когда-то, в тот или иной период, был недоволен русской властью. Но ведь и в семье, даже среди самых близких людей, братьев, детей, отцов бывают конфликты и ссоры. А если для нас семья и держава являются безусловными ценностями, то и многообразие народов, которые живут на территории нашей великой Родины, тоже является абсолютной ценностью.

Потому что мы – за это единство, мы хотим его укрепить, сохранить, усилить и продолжить, а не разрушить и потерять. Никого нельзя терять. В 1991 году мы не обратили должного внимания на наши братские народы – и потеряли сами себя. Мы ни от кого не освободились и никого не освободили. Но обрекли и себя, и других на тяжелейшие испытания.

Протоиерей Андрей Ткачёв: Вспоминаю слова Расула Гамзатова, который говорил, что «в Дагестане я – аварец, в Москве – дагестанец, а за границей – русский». Получается некая трёхэтажность. Наверное, она есть во многих странах. Например, какой-нибудь бургундец может не считать себя французом. Но, выезжая за границы Франции, он для всех будет именно гражданином Пятой республики. Наверное, это общая вещь. Но для России она особенно интересна.

У нас живут люди порядка 200 национальностей. И каждая из них внутри своего этноса знает свой субэтнос со своим диалектом, со своим языком. А потом, выходя вовне, представитель этноса становится русским. И ему не стыдно говорить о том, что он и русский, и дагестанец, и аварец. Можете себе представить, насколько крепкой является эта конструкция, в силу своего внутреннего богатства.

Конечно, гораздо проще, например, жить в Польше и быть поляком, потому что там – моноэтническое государство. И таких, кстати, очень немного. Но это уже другая история. А наша конструкция сложна, крепка и уникальна. И расщеплять её будут именно по линиям сложности. Возбуждение гордости в отдельно взятом человеке потом будет экстраполироваться на возбуждение национальной гордости в отдельно взятом субэтносе. Затем – на разжигание вражды между субэтносами внутри этноса. Затем – на какую-то мечту о самостоятельности внутри регионов.

Получается некая кибернетика народов – людьми умеют управлять и сами люди оказываются очень управляемыми. Поэтому нам нужно дорожить этим многообразием и пестротой. Начиная со сказок народов СССР.

А.Д.: Сказок народов Империи…

А.Т.: Сейчас – да, сказок народов Российской Империи. Сказки народов СССР – это то, что издавалось «Детгизом». И надо всё это собрать. Ведь это всё прекрасно работает на уровне фольклора, преданий старины глубокой. И на уровне специальной военной операции это тоже работает.

Украина, как я её знаю, весьма далека от монолитности, единства. Жители западных регионов традиционно напитывались какой-то поистине инфернальной ненавистью ко всем, кто живёт восточнее их. В том числе и к украинцам. Донецк – это вообще для них не люди. И внутри этого государства они говорят: я не пойду умирать за Донбасс, например, или за Волынь. Я живу здесь, на Галичине.

А наша страна, на контрасте, территориально гораздо больше; между её регионами гораздо больше различий. Но якут или калмык, или тунгус, или тот же лакец или аварец в гораздо большей степени пропитаны чувством единства страны и общей истории, нежели те, кто вроде бы должны быть братьями по обыденному самоощущению. Но нет.

Россия как интегральный проект способна давать людям ощущение общности судьбы, истории, давать им единое чувство ритма. Даже при всех надорванных корнях российской государственности и ментальности наша страна способна на основании совершенно иррациональных, интуитивных вещей согревать сердца огромного числа разных народов, соединять их в единое целое и видеть перед собой позитивную цель. Только к этому нужно ещё добавить разумной закваски, чтобы всё это понималось умом, а не только чувствовалось.

ПРОТОИЕРЕЙ АНДРЕЙ ТКАЧЁВ И КОНСТАНТИН МАЛОФЕЕВ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

К.М.: Это – свойство Империи. Имперская миссия, Имперский дух на протяжении всей человеческой истории были даны очень немногим народам. Это – великая миссия, великий дар Божий. И он был дарован России. Россия – Империя, и именно поэтому единство её народов длится так долго, так уверенно. И все эти люди, говорящие на разных языках, с разной культурой, с разными сказками, в трудную минуту готовы умирать за наше государство и испытывают к нему чувство патриотизма.

Имперское начало пришло к нам с двух сторон. В смысле нашей православной души мы – прямое продолжение Империи Нового Рима, Православной Империи Царьграда, Базилевсов Константинополя. А с точки зрения нашего тела, мы – продолжение Великой Орды, большого ордынского государственного тела на просторах Евразии. Унаследовав и то и другое, мы стали уникальным в человеческой истории государством, самым большим и при этом самым глубоким, с точки зрения понимания его священности.

Ведь в чём наше различие с Украиной? В генетическом, кровном смысле – ни в чём. Мы и украинцы – один народ. Но они – русские без Имперской идеи. А мы – украинцы с Имперской идеей. Любой украинец с украинской фамилией здесь – это такой же деятель святой Империи, её труженик. А любой русский, оказавшийся на Украине, живущий там и принявший её условия, стал украинцем. Он играет в эту игру, в «Свадьбу в Малиновке», он – сам за себя и с нижайшим уровнем морали. Потому что именно этого требует от него украинское «государство».

А сакральное, священное государство Россия, Империя даёт возможность ему служить и чувствовать гордость от этого служения. Будь ты аварец, бурят, якут, татарин, еврей, кем бы ты ни был – ты служишь России. А это значит, ты служишь самому великому государству на Земле. И это свойство – быть Империей, быть истинным государством. Государство – это и есть определение Империи. Как появилась первая Империя Саргона Аккадского? Объединением разных государств.

Империя – это государство государств. Оно не умаляет входящие в него государства, оно выше любого государства. Оно несёт гораздо бо́льшую миссию, чем простое государство, входящее в её состав и становящееся, как бы сейчас сказали, «субъектом федерации». И именно в этом – в объединении людей разной национальности – отличие нашего проекта от американского.

Американский «плавильный котёл» всё смешивает, навязывает повестку, по которой в каждом фильме должно быть четыре негра, три феминистки и один содомит. Точнее, он пытается всех смешать, но у него не получается. Потому что у них нет повода, нет принципа для смешения. А мы никого не смешиваем, все живут на своей земле. Их гораздо труднее смешать, потому что эти люди тысячу лет живут на своей земле, и они готовы жить в одном государстве, за него умирать, его созидать и строить.

Почему? Потому что у нас как у государства есть миссия. А у них как у государства миссии нет. У США нет миссии. Там есть американская мечта – что каждый может состояться и стать лучшим. Но это – государство потребления. Единство же народов России основано на евразийском Имперском фундаменте. На нём покоился Советский Союз – даже с заложенной бомбой замедленного действия в виде самоопределения республик он достаточно долго протянул. 500 лет после Ивана Грозного существовала многонациональная Россия – с людьми разных вероисповеданий, разных национальностей.

И она будет существовать в будущем, если мы поймём, что мы – государство, у которого есть великая миссия. Если мы поймём, что мы Империя. И Основы государственной политики, в которых единство народов России поставлено на такой пьедестал, как традиционная ценность, демонстрирует нам, что законодатель тоже это понимает. Если это традиционная ценность, значит, мы должны понимать, на чём она основана. А основана она на служении Империи. Присягали Белому Царю, присягали государству, у которого есть высокая миссия, у которого предельно высокие нравственные идеалы. И это очень важно.

А.Т.: В подтверждение ваших слов про то, что русский народ – народ Имперский, и внутри которого никому не тесно, хотел бы поделиться следующим наблюдением. За рубежом мне приходилось бывать в разных храмах. Там ярко видно, что в румынскую церковь ходят румыны и только румыны. В болгарскую – болгары и только болгары. В греческую – греки и больше никто. И так везде. И только в храмы Русской Православной Церкви ходят и армяне, и греки, и болгары, и румыны, и сербы. Все. Ну, ещё к сербам могут ходить русские. Но больше никто. Зато к русским ходят все.

И это очень органично у людей получается, а ведь их этому никто не учит. Никто не раздаёт им какие-то бюллетени с объяснением, куда идти, когда припекло. Это получается само собой. И эта вот Вселенскость существует в рамках Поместности. Это удивительно. И это – плоды Империи.

А.Д.: Как условная ЛГБТ-повестка или гендерная политика разрушает семьи, так и национализм разрушает Имперское единство народов. Мы должны воспринимать данную традиционную ценность как некую прививку от национализма (и большого народа, и малого). То есть мы должны всемерно, как мы стоим за естественную, здоровую, священную семью, стоять и за единство народов – как за Имперскую общность судьбы.а «Е» – единство народов России.

ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА