А давайте посмотрим на ситуацию в Америке слегка по другому

Представим на минуту, что весь выборный процесс был безукоризненно честен и абсолютно прозрачен. Черт с ними, избирателями 1850 года рождения, внезапно и скопом решившими проголосовать за Байдена по почте. Пусть.

И что мы увидим?

Эти выборы, если я правильно понимаю, поставили рекорд по явке — более 160 миллионов, почти 70% от числа имеющих право голоса. Но если бы я переживал за судьбу Америки, то такая активность электората меня бы не радовала, а удручала. Ибо:

— «демократические» штаты стали еще более демократическими, а «республиканские» — еще более республиканскими. То есть в скором времени вояж из Техаса в Калифорнию, равно как и в обратном направлении, по сопутствующим рискам будет сопоставим с путешествием отсюда на братскую Украину, например.

— «колеблющиеся» штаты, при исчисляемом миллионами населении, решают судьбу президентского кресла перевесом в тысячи голосов.

Мичиган — сорок пять тысяч при пяти с половиной миллионах голосовавших (здесь и далее всё округлено, числа приблизительные).
Висконсин — двадцать тысяч при почти трех с половиной миллионов.
Пенсильвания — девять тысяч при шести с половиной миллионах.
Джорджия — две тысячи (!!!) при пяти миллионах голосов.

То есть Большой Каньон внутринациональной разобщенности находится не только в Аризоне. Он рассек на части всю страну, крест-накрест, от Бостона до Лос-Анджелеса и от Портленда до Майами.

И тут в игру вступает дополнительный фактор, а именно присущий американцам индивидуализм. Там как бы вообще и всегда к чужому мнению относились с пониманием лишь в тех случаях, когда оно совпадало с мнением собственным, а понятия «демократического централизма» и «воли большинства» были известны только университетским профессорам.

Но сейчас, в основном благодаря усилиям представителей демократической партии, стало еще веселее.
«Чужое» мнение, стало не просто чужим, а «неправильным» вообще. Не соответствующим высоким идеалам «страны вольных и храбрых». Вредным и разрушающим. Так что его, чужого мнения, носителей, стало вполне допустимо не только осудить, но и линчевать.

До 3 ноября сего года — только морально, как максимум — с нанесением денежных неприятностей и плевками в спину.

Уволить университетского профессора, читающего «не те» лекции.

Перестать печатать журналиста, пишущего «не те» статьи.

Лишить премий и званий ученого, сделавшего «не то» открытие.

И так далее.

Но до следующего шага, когда мнение уничтожается вместе с его обладателем…. Хотел написать «осталось всего ничего», но на самом деле — не осталось ничего совсем. К следующему шагу морально готовы уже все поголовно.

А теперь прибавляем к этому четкое разделение страны на два лагеря, один из которых недолюбливает другой, а второй другой просто ненавидит.

Умножаем на количество имеющихся на руках стволов.

И в качестве показателя степени пишем отсутствие у элиты хоть какого-то плана выхода из данного положения.

Смотрим на получившееся в результате.

И идем пить чай с печенькой. Пока это еще можно сделать. Потому как оно взорвётся так, что газ с электричеством могут отключить повсеместно.

Даже в более-менее спокойном здесь.

Алексей Баранов