Чтобы немного понять русскую логику, русскую дипломатию, русскую военную тактику, разным чуждым и отпавшим народам следует, среди прочего, уяснить вот что:

Город Ожск, упоминается в Лаврентьевской летописи. Уничтожен монголами. Местонахождение неизвестно.

Белгород-Рязанский, упоминается в Никоновской летописи и в двух других. Сожжён Всеволодом Большое Гнездо, уничтожен монголами. Местонахождение неизвестно.

Тешилов — исчезнувший русский город, городище вроде бы найдено. Я был там: заросший холм.

Лопасня — исчезнувший русский город. Я был там: обрыв к реке.

Ростиславль-Рязанский — исчезнувший русский город… Ольгов и Новый Ольгов… Это всё только рязанские города. Были — и не стало.

Наш святой, наш «номер один русской истории» из давешнего конкурса «Имя России» — Александр Невский — возвращался из Орды, заболел и умер в Городце. Дальше его тело повезли во Владимир. «Народ встречал у Боголюбова». Той дороги, через Стародуб, больше нет. Какие на ней стояли города — бог весть. Леса там теперь, пустоши. Погосты.

Ну то есть бывает так: найдены какие-то руины, а что это такое — бог весть. А у нас — наоборот: известно по летописям, что был такой-то город, а отыскать нельзя. Нет города. Вот уже почти восемьсот лет.

Такое было нашествие. И ещё четыреста лет набеги продолжались.

Оттого у нас немного нервное, прямо скажем, отношение к разным не в меру громким соседям с их блицкригами. А потому что не надо вот так громко. И блицкригов не надо — даже на уровне речей на митингах. Пусть сидят смирно, ходят осторожно и говорят, только хорошенько подумав.

Денис Тукмаков