РОССИЯ НЕ ВКЛЮЧАЕТ СУПЕРОРУЖИЕ — ГОРЬКАЯ ПРАВДА ДОЛЖНА ПРОЗВУЧАТЬ

Российский космический аппарат «Луна-25» потерпел крушение при переходе на нерасчётную орбиту. 19 августа, по данным Роскосмоса, станция получила импульс для перехода на предпосадочную эллиптическую орбиту. И в 14:57 перестала выходить на связь. Сразу за этим последовало сообщение о крушении. По данному инциденту уже сформирована специальная межведомственная комиссия, которая изучит причины потери космической станции.

Если обратиться к истории, то первые советские «лунники» были созданы под руководством главного конструктора Сергея Королёва в ОКБ-1. Именно они сделали СССР лидером по освоению ближнего космоса. В январе 1959 года станция «Луна-1» стала первым искусственным спутником Солнца, «Луна-2» в сентябре 1959 года стала первым аппаратом, достигшим поверхности иного небесного тела. А благодаря «Луне-3» в октябре 1959 года впервые были получены изображения обратной стороны Луны. В итоге 19 успешных советских миссий (или частично успешных) и до 40 — неуспешных, по словам специалистов.

Важно добавить, что это первая попытка России отправить свою станцию на Луну за почти 50 лет. И хоть первый блин и вышел комом, тем не менее космическая миссия продолжается. Более того, от того, насколько успешными будут все следующие запуски, во многом зависит безопасность на земле. Поскольку наши недруги уже вовсю используют свои системы для контроля и наведения украинских беспилотников, целью которых являются стратегически важные объекты в России.

Что мы можем этому противопоставить? И что нужно сделать в военно-космической отрасли, чтобы Россия одержала победу? Эти и другие вопросы редактор отдела расследований «Первого русского» Александр Степанов обсудил с первым главой МГБ ДНР, полковником запаса ФСБ России Андреем Пинчуком в новом проекте Царьграда «Сила в правде».

Крушение «Луны-25»

Александр Степанов: Андрей, неудача с запуском межпланетного космического аппарата «Луна-25», естественно, дала повод нашим недругам говорить о том, что у России опять проблемы с космосом. На ваш взгляд, это системность или какая-то случайная цепочка событий, которая к этому привела?

Андрей Пинчук: Существует такой афоризм: «Случайность — это непознанная закономерность». Поэтому когда кто-то говорит про случайность в таких многоэпизодных и сложных процессах, он должен вспомнить про этот афоризм. Тогда некоторые вещи в голове будут лучше систематизироваться. Наверное, речь не просто об абстрактном космосе, а про СВО?

— Конечно.

— Понимаете, в чём дело… Мы как-то упоминали, в контексте книги «Клаузевиц и пустота», в контексте аналитических оценок проблем и специфики операции, что Россия — как Советский Союз, который долгое время готовился к ядерной войне. Это в первую очередь. А все остальные виды войн считались как бы вторичными.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

Считалось, что с ядерной державой никто связываться не будет. В крайнем случае, это будет конфликт потенциальной малой интенсивности, который можно решить с помощью компактных боевых подразделений, постоянной боевой готовности и по необходимости усилить кем-то ещё.

Когда возникла СВО, которая по своим объёмам выходит далеко за рамки этой локальной операции и по срокам, и по объёмам, по силам, средствам задействованным, выяснились очень неприятные вещи.

Мы с вами уже говорили про проблемы военной промышленности. Когда есть много разных замечательных разработок, но этого мало. Две, три единицы, пять единиц. Чтобы на параде показать.

— А некоторые вообще не пошли в серию.

— Да почти все не пошли! Так, на форуме «Армия-2023» показать… Ну, может быть, какие-то отдельные единицы. Допустим, САУ «Коалиция». И это замечательно. А военный космос — это же часть реализации стратегии. Но у нас всё ровно то же, что на земле.

В космосе всё как бы есть, но мало. Мало! Есть спутники, есть средства разведки. Но они либо локальные, либо настроены на ту самую ядерную войну. Есть, допустим, лазерная система «Пересвет», всем известная. Чтобы ослеплять спутники. На случай полномасштабного конфликта, не локального, не СВО.

Также мы умеем с помощью спутников глушить современную электронику самолётов. И потому потенциальную бомбардировку ядерным оружием американцы планируют ещё на старых самолётах, без электроники. Но это всё для большой войны.

А для маленькой — нужны маленькие юркие способы.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

Вся система российского космоса построена по принципу либо единичного, либо мелкосерийного производства. Это привет из прошлого. Мы запускаем один-два спутника. А сколько у нас спутников военных на орбите? Около 150-160.

— Ну, где-то полторы сотни, да.

— Сколько их у американцев? Около полутора тысяч. Но это без подсчёта спутников Starlink. Вы знаете, сколько спутников Starlink сейчас?

— Более трёх тысяч, по-моему.

— Около трёх с половиной тысяч. Ну вот и сравните… В прошлом году мы вывели ещё «Скиф-Д». И это первый шаг к мобильному космическому интернету. Ну, так он один? А «Д» почему? Потому что демонстрационный.

Есть много разных спутников — «Пион», «Гонец», «Лиана». И все они рабочие, целевые. Однако же на малых и средних высотах. Хотя и специализированные. Есть у них и возможность единичного наведения на ту же ядерную атомную подлодку или на шахты базирования, например.

А для такого огромного и сложного, подвижного театра военных действий, как СВО, нужно иметь совсем другую спутниковую группировку. Здесь другая промышленность должна быть задействована и другая идеология космоса.

Вот что делают китайцы и индусы? Они за маленькие деньги на очень большой скорости пекут эти спутники, как пирожки. Чтобы наша промышленность космическая так же работала, нужно, чтобы тот же завод «Техномаш» Роскосмоса выпускал не мелкую серию спутников, а на потоке. Это сто, тысяча спутников.

Вот пример. Выпустили вы большой красивый танк. Один. Дорогой, яркий!.. А если у вас тысяча километров — линия фронта? Тогда этот танк ни на что не повлияет. Потому что надо тысячу подешевле, но много. Как делают китайцы и индусы.

И да, в итоге, у китайцев постоянная группировка — 350 спутников, а у нас — 150. Не говоря уже о мобильном интернете… Да, мы выпустили спутник радиолокационного наблюдения за Землёй «Кондор-ФКА», мобильный интернет, тоже спутниковая система. Несколько спутников. А их должны быть сотни!

Поэтому когда мы говорим о проблемах космоса в рамках СВО, тем более что бывший руководитель Роскосмоса Дмитрий Рогозин присутствует сейчас там, то речь как раз о том, что вся логика даже не космической, а всей российской промышленности должна быть перестроена. А если вся промышленность в кризисе, а Роскосмос на фронтире, то может ли такое быть? Нет.

Я объясню почему. Роскосмос на каких станках должен свою промышленность выпускать?

— Ну, на отечественных, естественно.

— А если у нас в целом кризис станкостроения, то где он их возьмёт? А современный станок, чтобы вы понимали, это не «бабка». Где-то закрепили, где-то просверлили… Это сложный робототехнический комплекс. Это пятикоординатные системы ЧПУ — числового программного управления. И сложные алгоритмы управления. Это роботы, это композитные материалы, это безлюдное производство. Это сложные системы полного цикла управления, PLM-системы. И если у вас во всей промышленности эти технологии не разогнаны, то вам нечего конвертировать их в специализированную отрасль.

В свою очередь, сама специализированная отрасль должна быть перестроена. Чтобы производить больше. Потому что это не какая-то разовая девиация, это серьёзный симптом того, что что-то нужно менять.

Нельзя сказать, что вся отрасль убита. Есть «Калибры», есть «Иксы», это наши ракеты. Они же не просто по компасу летят? Их сопровождают спутники, которые обеспечивают целеуказание и наведение, а также сопровождение процесса. И эта работа ведётся.

Но если вы спросите любого артиллериста или командира подразделения с фронта: «Слушай, а как работает артиллерия?» — он скажет: «Моя артиллерия — нормально, там «Т-30″-я у меня стоит». Или «Рапира». Но проблема в БПЛА, который необходим для координирования и снарядов.

А если вы скажете о более сложных системах — «Торнадо» или «Смерч», то вам объяснят, что «всё через Москву». Не потому что это бюрократия, хотя многие так говорят. Не в этом дело. А в том, что координаты вы для целеуказания откуда будете получать? Правильно, от космической разведки. В прошлом году сообщалось, что с двух до четырёх ночи спутник не захватывает время пролёта. И зона СВО не охватывалась. А сейчас вроде бы устранили эту проблему, но я не уверен.

Но всё равно это сложно делать, когда только один спутник. И координаты даёт соответствующий военный центр, который получает их со спутника. Поэтому  вопрос взаимодействия очень сильно усложняется. А украинцы их получают через Starlink.

Как можно улучшить ситуацию?

— Ну, это известные истории… Я хотел спросить, а вот эта компонента космическая, которая присутствует в расшифровке аббревиатуры ВКС, она насколько действенно работает сейчас? Вы говорите, что она слабая. У нас есть потенциал для её улучшения?

— Россия — это страна, в которой есть потенциал для всего. Вообще для всего. В том числе, конечно же, и для космоса, в котором мы, как известно, были впереди планеты всей. По космосу и по балету.

Что касается вопроса о том, что нужно для того, чтобы этот потенциал был разогнан. Это отдельная узкая сфера, которая может быть изменена только тогда, когда вся система — не военная, не ОПК, а вся система промышленности изменится. Потому что встанет вопрос микроэлектроники и машиностроения, а также композитных материалов и всевозможных новых технологий (вплоть до квантовых). Которые в системе космической промышленности вообще не присутствуют. А они должны развиваться. В стране должны быть научные школы с большими производственными возможностями.

— Всё в комплексе, получается.

— Конечно.

— Можно ли говорить о том, что СВО станет своего рода «точкой отсчёта» для космической, условно, «гонки вооружений»?

— Чтобы такой стать, нужно чтобы там происходили какие-то конфликты. А у нас в космосе конфликтов нет. Мы не сбиваем спутники, не слепим. Хотя до этого заявляли, что можем. Но она может стать триггером для развития и трансформации отрасли в целом. По крайней мере, я на это очень рассчитываю.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

На самом деле, СВО сейчас единственный триггер в нашей стране, который может что-то изменить в любой сфере. В промышленной, политической, культурной, гуманитарной, научной, в любой. В том числе и в космической.

Даже если взять ситуацию с падением станции «Луна-25».  У нас такая ригидная бюрократическая система, что чиновники всё могут объяснить, почему не получилось, почему им надо «дать ещё немножко» или побольше денег, чтобы всё устранить.

Только СВО и выводы по спецоперации могут реальные изменения внести. Потому что тогда эти вопросы становятся жизненно важными. И не для отдельных индивидуумов, а для всей страны.