ОТ ДОНЕЦКА ДО ХЕРСОНА: ГОРЯЧИЙ РЕПОРТАЖ С МЕСТА СОБЫТИЙ

ФОТО: ЦАРЬГРАД

Каховский плацдарм

Всё, что произошло с нами 2 и 3 сентября, иначе чем Провидением Божьим, объяснить невозможно.

Началось всё с того, что из Донецка на освобождённые территории мы выехали очень вовремя – примерно за полтора часа до удара украинской артиллерии по центру города. Зная деятельную натуру Александра Бородая, который старается успеть везде и всегда, нетрудно предположить, что наш шанс оказаться в момент прилётов на бульваре Пушкина или возле драматического театра был абсолютно не нулевым. Однако Господь в тот день управил по-своему. Так же, как и в день следующий, когда всё началось с того, что с места ночёвки в Бердянске мы выехали на 15 минут позже, чем планировалось.

20-й батальон СДД «Гром» под командованием Ратибора ротировался с позиций на правом берегу Днепра, где бойцы провели два месяца. Путь по плотине Каховской ГЭС был закрыт – ВСУ обстреливали любой транспорт, который на ней появлялся, и подразделение должно было переправляться на пароме. Вот на этот-то паром, уходивший с левобережья за добровольцами, мы и не попали, опоздав на посадку на те самые 15 минут.

ТЕХНИКА ЗАЩИТНИКОВ ДОНБАССА, ПОПАВШАЯ ПОД ОБСТРЕЛ ВСУ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

Батальон грузился на борт, когда его накрыло залпом из РСЗО. Счастье, что не полным «пакетом», но хватило и этого. Пятеро «двухсотых», 12 тяжелораненых и 13 человек «лёгких». Мы узнали о случившемся спустя примерно полчаса, в течение которых тоже едва не стали «двухсотыми». А ведь стали бы гарантированно, если бы один из сопровождавших нас «спецов» с позывным «Панда» не решил лишний раз проверить свой автомат. Нет, оружие ему применять не пришлось, но, не задержи он нас этой проверкой, мы бы прибыли «посмотреть, что там с гидроэлектростанцией», в аккурат под HIMARS.

А так – метров за сто до плотины наш «штурман» Пугач увидел разбегающихся по укрытиям людей и буквально заорал: «Уходим, Тимур!!!» Как Тимур Аркадьевич – степенный, немногословный донской казак из Ростова – сумел буквально на месте развернуть громоздкий «Ленд Крузер» и вдавить в пол педаль газа, я не понимаю до сих пор. Но он успел. Мы летели прочь от ГЭС, а у нас за спиной гремели взрывы. Как потом выяснилось, унёсшие жизни 11 росгвардейцев…

Между тем на причал местного яхт-клуба начали прибывать катера с ранеными бойцами Ратибора, и эту картину я, наверное, запомню на всю жизнь.

КАТЕР ДЛЯ ПЕРЕВОЗКИ РАНЕНЫХ БОЙЦОВ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

Проливной дождь, спецназовцы и уцелевшие добровольцы с носилками, бурые пятна на асфальте, крики. Крики мужиков – окровавленных, контуженных, ошалевших от промедола и боли, которую он почему-то не купировал.

Братец! Братец, держись давай! Поживёшь еще!

– Араб и Закат у меня на глазах чуть ли не за волосы вытаскивают с того света одного, всерьёз наладившегося помирать прямо возле санитарного «пазика» бойца. Араб льёт в абсолютно белое лицо воду из «пятилитровки», Закат колдует по-медицински, используя знания, полученные за восемь лет его персональной войны. Наконец, в глазах раненого мелькает искра вернувшейся жизни, и он начинает дышать без этих страшных пауз. Спасли…

ЭВАКУАЦИЯ РАНЕНЫХ БОЙЦОВ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

А на дороге, идущей вдоль берега, творится чёрт-те что – потеряв связь с реальностью, суетятся люди и техника, армейские КамАЗы слепо тычутся из стороны в сторону, словно забыв о вчерашнем дне, когда прямо вот здесь, на спуске к воде, «укропы» сожгли «Химерами» колонну из двенадцати машин и убили двадцать человек личного состава. Нас и всю эту безумную военную карусель спасает только дождь, укрывающий землю от глаз украинских беспилотников. Кабы не он – не писать бы мне сейчас этих слов.

Наконец заканчиваем с ранеными, но уезжать из мокрого, суетливого ада ещё не время – Бородаю нужно дождаться момента, когда батальон – а точнее, то, что от него осталось, – полностью выйдет из-под огня. Загоняем машины в «зелёнку» на пустом пока месте общего сбора и начинаем ждать. Быстро темнеет, с неба продолжает лить, где-то неподалёку протяжно «взрыкивает» маршевый движок зенитной ракеты, затем – ещё один. Из-за невидимого Днепра слышны звуки стрелкового боя. Спать устраиваемся на автомобильных креслах.

К утру «Гром» переправился, и последним, кто покинул позиции, был Ратибор.

Построение, награждение, короткие речи командиров. Было понятно, что, отдохнув по домам, на фронт вернутся не все из стоящих в строю. Зато про вернувшихся можно будет сказать, что они крепче железобетона.

ПОСТРОЕНИЕ, НАГРАЖДЕНИЕ, КОРОТКИЕ РЕЧИ КОМАНДИРОВ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

Нервный Херсон

О том, что Антоновский мост находится под практически ежедневным огневым воздействием противника, я знал. О том, что единственный способ преодолеть Днепр и оказаться в Херсоне – это паромная переправа, я знал тоже. И в свете только что пережитого нами «каховского ужаса» все эти знания, мягко говоря, не успокаивали – чем ближе мы подъезжали к месту назначения, тем плотнее становился ком страха где-то за грудиной. Мои попытки скрывать его, вероятно, были не особо убедительными. Потому что здоровенный, как медведь-культурист, Пугач, с трудом развернувшись на переднем сидении, посмотрел на меня и сказал задумчиво:

Боишься? Правильно… Я тоже боюсь. Ничего, не боятся здесь только дураки.

Немного отлегло – очень уж не хотелось выглядеть малодушным перед этими парнями, суровыми и весёлыми одновременно.

Наконец подъехали к переправе, где нас встретила уже привычная суета и плавучая конструкция, состоящая из понтона и соединённых с ним четырёх катеров совершенно военного вида. Загрузились, отчалили. Днепр в этом месте имеет ширину порядка километра, поэтому двигаться пришлось минут двадцать. В пути обошлось без неприятных происшествий, но когда наше неуклюжее плавсредство ткнулось в берег, произошли два события, крайне «удачно» дополнивших друг друга. У первой из наших машин не завёлся двигатель, а сразу вслед за этим прозвучал сигнал оповещения о ракетной атаке.

Все, кто были на борту, бросились к траншеям расположенного тут же блокпоста, а мы… А мы стали выталкивать внедорожник, который категорически не желал выталкиваться. Ситуацию спас второй «Крузак» – наплевав на всякий политес, он упёрся бампером в корму своего неподвижного близнеца и буквально вынес его на земную твердь. Дальше было проще – на сцепке из двух джипов укрылись под пролётом моста, «прикурились» – проблема была в аккумуляторе – завелись и на всех парах помчались в сторону города. Ракеты, кстати, так и не прилетели – тревога оказалась ложной.

Херсон, невзирая на солнечную погоду, выглядел сумрачно. Видимо, дело было в местных жителях, многие из которых смотрели на нас волками. Взгляды эти говорили о том, какую огромную работу предстоит проводить здесь после победы. На постой расположились во «Фрегате» – единственном из городских отелей, который не пострадал от обстрелов с украинской стороны.

Пока заселялись, Спартак с Арабом жизнерадостно рассуждали о прочности конструкции здания и о том, что, прилети сюда ракета HIMARS, сложатся только два этажа, а сама гостиница в целом устоит. Я, конечно, разделял их оптимизм, но после непродолжительной прогулки по набережной спать лёг, не раздеваясь. Утром нас снова ждала переправа обратно на левый берег и полная опасностей дорога к Кинбурнской косе – самой южной точке освобождённых территорий Украины.

ЗАЩИТНИКИ ДОНБАССА: СПАРТАК, АРАБ, ПУГАЧ, ПАНДА, ЗАКАТ (СЛЕВА НАПРАВО). ФОТО: ЦАРЬГРАД

Противодиверсионное бытие

Промежуточная точка маршрута к косе – пункт постоянной дислокации отряда специального назначения «Вихрь» – встретила нас настоящей сельской пасторалью. Захотелось лечь на тёплую землю под грушей и начать думать о хорошем. Однако парни, облачавшиеся в «броню», напомнили, что вся эта южноукраинская благодать является сплошным обманом, поверив в который можно легко превратиться в удобрение для местных чернозёмов.

Поэтому пришлось отбросить в сторону лирику и тоже застегнуть на себе «липучки» бронежилета. Дальнейший путь проходил преимущественно в тишине, изредка разбавляемой матерком, коим Пугач тщательно обкладывал проводника, нетвёрдо знавшего направления.

Поросшие соснами песчаные дюны, заросли камыша, дорога, круто петляющая среди всей этой красоты. И стволы автоматов, которыми ощетинилась наша маленькая колонна. Пугач, наконец, оставляет в покое нашего «гида» и начинает объяснять мне, насколько хороши эти места для устройства засады. Я непроизвольно поёживаюсь, а «нагнетать» продолжает уже Тимур Аркадьевич:

Вон там и там, если мины стоят – от нас вообще ничего не останется.

К счастью, мин «там и там» не оказалось, а примерно на середине трассы нас встретила «Нива» Саныча – командира «Вихря» и до ПВД* его отряда мы добрались вполне благополучно. Пара метров потерянных мною нервов – не в счёт.

Пока обустраивались, смывали с себя пыль, перекусывали, уже стемнело, и Александр Бородай в компании командира и меня отправился на передовой пост.

Опознались со встречавшими нас бойцами по радио, прошли на наблюдательный пункт и увидели картину поистине апокалиптическую. Тьма, мерцающая оранжевыми отсветами горящей травы, которую днём поджёг снаряд М777, прилетевший со стороны Очакова. И люди-тени вокруг нас. Люди-тени, чья задача – охота на других людей-теней из украинских ДРГ**. Быстро отсняли в «ночном режиме» монолог Бородая и двинулись обратно, спать. Ночевал я в одной постели с автоматом. Спустя два дня мы были снова в Донецке. Отчаянно хотелось домой, в Москву.

* ПВД – пункт временной дислокации

** ДРГ – диверсионно-разведывательная группа

АЛЬГИРДАС МИКУЛЬСКИС