ФОТО: МОБИЛЬНЫЙ РЕПОРТЕР / АГН «МОСКВА»
В официальную инфляцию 8,4% по итогам недоброй памяти 2021 года не верит никто. Росстат, предусмотрительно изменивший методику подсчёта цен, сильно повредил своей репутации итоговой цифрой, а правительство благополучно её приняло, словно так и надо. Однако постепенно начинают появляться реальные подсчёты – и там всё выглядит очень тревожно.
Постижение истины – процесс, как правило, сложный и болезненный. Подготовиться к нему невозможно – кто-то понимает суть вещей постепенно, кого-то она встречает обухом, да по голове. Именно так произошло с одним из моих коллег по Царьграду, статьи которого вы, несомненно, не раз читали:
Последние десять лет я не смотрел на ценники в магазинах. Не потому что богатый, а потому что знаю – цены везде плюс-минус одинаковые, а бегать в поиске «акций» материальное положение вроде бы не заставляло. Я помню дикие всплески цен зимой под 2015 и особенно под 2016 год, но оба раза всё откатывалось назад – и ещё летом 2021-го сахар-песок, скажем, был дешевле, чем за пять с половиной лет до этого.
Но сейчас всё реально изменилось. Я это окончательно понял, когда протянул тысячерублёвую купюру за привычный набор продуктов на завтрак и ужин (на двоих с женой) – и с меня попросили ещё 50 рублей. Хотя обычно эта покупка обходилась в 700-750 рублей, а постепенное подорожание до 900, 950 я как-то благодушно не заметил. Но больше тысячи – это был реальный перебор. И я понимаю, что отката на сей раз не будет.
«Ромир» против Росстата
Исследовательский холдинг «Ромир» опубликовал зловещую статистику. Называется она «индекс FMCG». Эта труднопроизносимая аббревиатура расшифровывается как Fast Moving Consumer Goods, в нашей терминологии – товары повседневного спроса.
И реальный рост цен в 2021 году оказался намного выше, чем это утверждает Росстат.
В отличие от Росстата, «Ромир» анализирует не данные юридических лиц, а реальные магазинные чеки. «Сложному многофакторному анализу подверглись более 15 млн покупок, фактически совершенных жителями российских городов в 2008–2020 годах», пишут авторы методологии. Подробнее об этом можно прочесть на странице «Потребительской панели» «Ромира».
Дешёвое тянется к дорогому
Для проверки соответствия этих данных официальным мы взяли небольшой набор продовольственных товаров – картофель, сахар-песок, хлеб, яйца, подсолнечное масло, куриное мясо, чай и т. д. И посмотрели на сайте Росстата средние цены по России за декабрь 2020-го и декабрь 2021 года.
Подорожало всё. В среднем – на 12,5%. Выше официальной инфляции, но ниже «индекса Ромира».
Предсказуемым лидером в нашем наборе стал картофель – он прибавил 59,8%, то есть стал более чем в полтора раза дороже.
На втором месте самое доступное мясо, куриное: +26,1%, более четверти.
Далее снова дешёвые источники белков: свинина с костями (+15,9%) и яйца (+15,8%).
Макарошки, которые, по мнению зарвавшихся чиновников, «всегда стоят одинаково«, подорожали за год на 15,7% (и, кстати, на увесистые 15,0% годом ранее).
Чтобы лучше понять ситуацию, мы собрали другую корзину, подороже – с бескостной говядиной, креветками, сырокопчёной колбасой, рыбными деликатесами. И… получили по ней всего 8,5% инфляции – почти полное соответствие официальным цифрам. Примерно та же тенденция наблюдается и в непродовольственном сегменте – инфляция оказалась низовой. Скажем, питание в ресторанах и обувь из натуральной кожи в среднем подорожали лишь на 3,4% (совокупный рост цен по условному премиум-сегменту – 5,8%, см. таблицу), тогда как обувь и забегаловки подешевле – несколько серьёзнее (хотя с продуктами питания всё равно не сравнить).
То есть даже по Росстату потребительское подорожание 2021 года было, во-первых, продуктовым, а во-вторых, ударившим именно по малоимущим слоям населения. Подорожали дешёвые прежде товары, бедные стали ещё беднее, имущественный разрыв в стране вновь увеличился.
Мы сейчас сознательно не берём второй драйвер прошлогоднего подорожания, строительные материалы – большинство граждан приобретают их очень редко или почти никогда. Если бы в стране постоянно строились новые сельскохозяйственные объекты, можно было бы объединить две эти тенденции, но этого, к сожалению, не происходит.
«Чтобы правительство поняло»
Как это получилось и что с этим делать? Царьград задал такой вопрос более чем компетентному человеку – директору Института социально-экономических исследований Финансового университета при правительстве России. Алексей Зубец подтверждает:
Продовольственная инфляция – одна из крупнейших социальных проблем нашей страны, и та индексация пенсий, которую получили пожилые люди, совершенно не покрывает эту инфляцию, которая у нас точно больше 10%, а по некоторым позициям превышает и 20%, и 30%.
«Для того чтобы справиться с инфляцией по каждому из этих направлений, нужны специальные меры, которые заточены под эту конкретную группу продуктов. Если мы говорим о ценах, например, на крупы или макаронные изделия, то необходимо регулировать возможность экспорта продовольствия пшеницы из России. Это чисто административная и регуляторная функция государства.
Но есть продукты, где регулирования мало. Если мы говорим, например, об овощах и фруктах, то здесь необходимы очень серьёзные инвестиции в создание мощностей по хранению продукции.
А если говорим о мясе, то там особой инфляции нет, и пока что регулировать ничего не надо».
То есть необходимо, чтобы правительство поняло, какие факторы влияют на каждый из видов продовольственной инфляции, и приняло свои собственные меры, заточенные на то, чтобы в данном конкретном сегменте цены не росли.
Что получается? Крупный экономист, работающий при правительстве России, лишь надеется, что это самое правительство поймёт причины инфляции и что-нибудь с этим сделает. То есть в экономическом блоке правительства сидят люди, не способные осознать достаточно простые экономические же истины? Или проблема в чём-то другом, причём близкому к власти человеку об этом говорить неудобно?
Цены растут, а зарплаты?
Предпринимательница Эльвира Агурбаш, в отличие от Алексея Николаевича, уверена в рукотворном характере происходящего:
Действительно, инфляция у нас в стране растёт из-за роста цен на продукты питания, на продовольственную корзину. И я не считаю объективным процессом такой рост цен на продукты. Дело в том, что когда растут цены на любой материальный продукт, должны пропорционально расти и заработные платы, потому что они заложены в себестоимость любого продукта. Но сегодня рост цен идёт без роста заработной платы, потому что такова политика крупнейших агрохолдингов и крупных торговых сетей, которые монополизировали рынок.
Эльвира Калметовна убеждена, что основная проблема – в законе о торговле (полное название – «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации»): он написан под интересы именно торговых сетей и позволяет им фактически бесконтрольно умножать свою прибыль. Делается это по двум направлениям: снижение затрат на приобретение продукции (производителям просто некуда идти, малая торговля целенаправленно убита) и рост наценок для конечных покупателей (им тоже деваться некуда).
Эмоциональную речь Эльвиры Агурбаш мы скоро опубликуем целиком, а здесь дадим лишь перечень поправок, которые, по мнению нашей собеседницы, помогут возродить конкуренцию, а с ней и борьбу за покупателя.
- Запрет манипулирования торговыми наценками – на однородные товары они должны быть одинаковыми (в процентах от закупочной стоимости).
- Более строгий запрет «листинга» – платы за вход поставщика в торговую сеть. Сейчас это делается с помощью обходных манёвров, причём государство недополучает налоги.
- Правила возврата товара – ликвидировать диктат сетей.
- Смягчить правила нестационарной торговли, вернуть на улицы автолавки.
Открыты миру – открыты угрозе
Доктор экономических наук Валентин Катасонов (его полный ответ мы тоже обязательно опубликуем) сразу вносит коррективы в постановку вопроса:
Неправильно говорить, что инфляция – индекс розничных цен. Инфляция – это избыток денежной массы в обращении, то есть это некая пропорция между товарной и денежной массой. А рост розничных цен – следствие нарушения этого баланса. Я понимаю, когда обыватель говорит, что инфляция у нас 8%. Но когда это говорит председатель Банка России, называя инфляцией индекс розничных цен, – это, конечно, недопустимо.
При этом свой личный «индекс розничных цен» 2021 года Валентин Юрьевич оценивает в 25% – подорожание на четверть. То есть почти показатели Росстата и «Ромира» вместе взятые.
Как прекратить эту издевательскую свистопляску? Валентин Катасонов предлагает свой ответ – «закрыть» Россию:
Индекс розничных цен складывается из цен на отечественные и иностранные импортные товары. Половина рынка – это прямой или скрытый импорт. То есть перед нами результат в том числе и изменения цен на мировом рынке. И чтобы этого фактора не было, наш рынок нужно закрывать. Не должно быть ни инфляции, ни дефляции – должна быть устойчивая, стабильная покупательная способность русского рубля.
Что с того?
Итак, мы имеем три ответа на вопрос о причинах высокой инфляции или, если угодно, роста розничных цен. Очень грубо и упрощённо их можно определить так:
- Первый – «Недостатки сиюминутного регулирования, правительство не всегда понимает причины роста цен».
- Второй – «Законодатели защищают интересы торговцев-монополистов».
- Третий – «Зависимость от иностранных производителей».
Отметим, что все три ответа вполне убедительны, при этом ни один из них не противоречит другому.
А значит, имеют место все три причины. И вот это страшно. Потому что означает, что наше элементарное выживание, наш хлеб насущный подвержены одновременному воздействию некомпетентности, алчности и иностранного влияния. Что никакого способа обеспечить нашему народу реальную, а не предвыборную стабильность правительство не знает.
Нет Комментариев