Ковидные ограничения и потери переформатировали протестный потенциал российского общества в 2021 году. Она, эта тема протестного потенциала современного российского общества получает и имеет смысл только в связке, мягкой или жёсткой, с адресацией такого потенциала. Понятно, что в случае с повышением пенсионного возраста это совершенно иной потенциал, чем в случае с маркировкой «иноагентов» и посадкой Алексея Навального. А тот и другой мало пересекаются с протестным потенциалом пресловутых «антиваксеров».

В данной связи стоит специально выделить и зафиксировать безусловное обстоятельство, что протестный потенциал российского общества и на федеральном, и на региональном уровнях носит реактивный характер, повестку дня полностью задают органы власти: как публичной, так и непубличной, нравится это кому-то внутри страны и за рубежом или нет.

Какая-либо внятная альтернативная повестка у протестующих не просто не представлена — она отсутствует как класс. Точнее — в качестве класса «контрэлиты». Остатки «прозападной» либеральной и «прозападной» национал-сепаратистской «элит», весьма мощные команды в 90-е годы, когда они разыгрывали Россию между собой, по факту находятся на положении «игроков запаса». Они в основном находятся вне игры, получая разрешение выходить на поле на ограниченное время и с ограниченными функциями.

С тем, что «западный рай» в виде глобального рынка больше не является мечтой человечества в целом и жителей России в частности, уже никто не спорит, на звёздно-полосатый флаг или «Юнион Джек», не говоря уже о флаге Евросоюза, никто не молится. Проблема заключается в том, что своё «надо» российская власть тоже никак не формулирует. Её коммуникация с обществом строится по преимуществу на невербальном уровне, методом «кнута и пряника», произносимые при этом слова иных функций не несут и вне таковых функций практически ничего не значат.

Вопрос здесь заключается только в том, не могут или не хотят наши нынешние «верхи» осуществлять коммуникацию с «низами» в ином формате. Учитывая весь комплекс сопутствующих обстоятельств, наиболее вероятным представляется вывод о том, что и не могут, и не хотят. Не хотят — потому что не видят в этом для себя никакого смысла: «всё же и так хорошо, всё работает». А не могут — потому что сами практически лишены обратной связи с реальными управляющими центрами, в значительной мере вынесенными за пределы национальной территории РФ (та самая «Большая Россия», границы которой «нигде не заканчиваются», как об этом однажды обмолвился президент Путин, задействовав приём с «устами младенца»). Хотя в последнее время благодаря усилиям правительства Мишустина и под постоянным давлением Президента обратная связь активизировалась. В том числе и вследствие привлечение к ответственности – уголовной и моральной  видных представителей сислибов, с разоблачением их благих помыслов и прекраснодушной риторики, прикрывающих вульгарное воровство.

Благодаря пандемии COVID-19 весь «развитой мир» (очень показательный момент) почти два года живёт по законам военного времени, и это не ошибка, не случайность и даже не «заговор мировой закулисы». А часть уже вовсю идущей войны за активы и ресурсы, в рамках которой глобальные «центры силы» демонстрируют остальным свои мобилизационные возможности. Иное дело, что команда «Огонь!» пока не прозвучала, но она вовсе не исключена.

Сам по себе протестный потенциал — фактор, идущий в минус к мобилизационному потенциалу. И в России он — вольно или невольно — протестирован достаточно глубоко, почти до той черты, за которой данный фактор превращается в протестные действия. Теперь задача российской власти — эту черту не пересекать («проведение» Всероссийской переписи населения нынешней осенью подтверждает, что хотя бы это «наверху» понимают и знают).

Незыгарь.