В Донбассе гремит война, республики переживают очередное обострение, и вновь мирным людям нужна помощь, содействие и поддержка. Без громких слов этим делом занималась Елизавета Петровна Глинка – добрый ангел Донбасса, Доктор Лиза. С её трагическим уходом путь добра стали самостоятельно осваивать те, кого она при своей жизни взяла в помощники и спутники. Наша сегодняшняя встреча с Татьяной Светличной, полномочным представителем Международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь Доктора Лизы» в Донецке.
Полномочный представитель Международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь Доктора Лизы» в Донецке Татьяна Светличная
− Здравствуйте, Татьяна, давайте знакомить наших читателей с вами и вашей деятельностью. Как и где вас застала война, пришедшая в Донецк?
− Началась она у нас, когда стали бомбить 26 мая 2014 года наш аэропорт. Я была в здании областной администрации, помогала ребятам. В окно смотрели и не понимали, что это. Хотя раньше они стреляли пушками звуковыми, которые отстреливают, чтобы в них не попали ракеты. Мы видели уже эти самолёты, они барражировали над железнодорожным вокзалом. Я живу в полутора километрах от вокзала и в двух километрах от аэропорта. У меня мама в 2013 году перенесла гипогликемическую кому, человек она слабый и уязвимый. С моей дочкой они вышли погулять, а заодно в магазин – за зерном для голубей. Магазин через дорогу, а бабушку дочь оставила на лавочке, напротив. Зашла в магазин, и вдруг кто-то говорит: «Там бомбят!» Все в растерянности, никто этого не ожидал.
Дочка увидела опустевшие вмиг улицы и одиноко сидящую бабушку. И всё это под грохот бомбёжки, поскольку аэропорт рядом. До сих пор вспоминает это с дрожью.
− А лично как восприняли начало войны?
− Сама не успела испугаться. Я вообще не из пугливых. Весь 2014 год прошла на автопилоте, может, потому что не видела оторванных рук и ног близко… Я на балконе проводила все обстрелы, над головой пролетали мины-снаряды, они «стригли» деревья, падали листья… Я смотрела, откуда летит, с помощью мужа вспомнила физику, ориентировалась потом, сколько секунд пролетает, где приземляется, откуда вылетел… Родственник из Одессы говорит, что нам после войны можно лекции читать в военном вузе. Ведь мы по звуку различаем все виды снарядов и вооружений…
− Как вы стали сотрудником организации?
− Я работала с сентября 2014 года в первом составе Министерства здравоохранения ДНР. С первым министром Андреем Владимировичем Пруцких. Потом пришёл новый министр и уволил весь руководящий состав, и меня в том числе. На тот момент я осталась без работы. В январе 2015 года встретила Андрея Владимировича где-то в городе, людей по улицам ходило очень мало, мы случайно где-то пересеклись. Он и сказал, что помогает Лизе. Я тогда не знала, кто это, просто слышала краем уха. Сразу вызвалась в помощники.
Елизавета Петровна Глинка с подопечными
Пошла помогать Андрею Владимировичу, а потом осталась. В апреле 2015 года организовала одну из эвакуаций. А потом всё стало стремительно развиваться. Сначала я была просто волонтёром, потом с Лизой познакомилась, потом Андрей уехал, и мы остались с Лизой вдвоём, работали вместе до самой её гибели.
− Расскажите об этом периоде своей работы.
− Когда Андрей Владимирович уехал в Россию и мы остались вдвоём, я со слезами на глазах спрашивала Елизавету Петровну, что мы будем теперь делать. Она с характерным московским акцентом мне сказала: «Да не переживай! Да мы, две бабы, с тобой всё вытянем, не парься!» Потом стали с ней напрямую по телефону общаться. Согласовывали, приезжали, забирали, всё-всё-всё делали. У нас было полное взаимопонимание. Она всегда была спокойна, несмотря ни на что. Я журналистам часто рассказываю: у нас были ситуации, когда нас ждёт борт, уже прогрел двигатели, а в Москве оледенение передают. Мы ещё едем по Ростову, на мосту какая-то авария, все нервничают, Лизу дёргают.
Доктор Лиза в автобусе
Она была само спокойствие, могла водителю сказать: «Останови, мигни гибэдэдэшникам». Всегда по территории ДНР нас сопровождала ГАИ, а по территории Российской Федерации – ГИБДД. Наши довозили до нашей границы, а те сразу встречали. Всё было организованно, чётко, гладко.
И вот она могла выйти и сказать сотрудникам ГИБДД: «Ребят, чего-то делайте. Нас там ждут», − причём спокойно. Я всё время говорила: «Елизавета Петровна, как Вы можете быть такой спокойной? Я сама человек очень эмоциональный. «Да ладно, приеду в Москву, поору на своих и размагничусь», – отвечала она. Я не слышала её крика вообще, она могла тихим и властным голосом поставить на место любого.
А дальше мы приезжали в аэропорт, на поле заезжали с детками «тяжёлыми», перегружали их в самолёт. Эмчеэсники всегда очень слаженно оказывали помощь.
Сотрудники МЧС помогают ребятишкам
Они деточек у меня забирали по списку, переносили на руках – всё было очень волнительно и человечно.
− Какие истории спасения запомнились больше всего?
− Не могу выделить кого-то отдельно из на этот момент восьмисот спасённых детей. Про каждого можно писать книгу. С Лизой мы спасли около четырёхсот детей и ещё четыреста уже без нашего ангела-хранителя.
Каждый ребёнок запомнился по-своему. Потому что все трогают до глубины души.
Ко мне обращаются в крайних ситуациях – мы помогаем тяжелобольным либо раненым, кому нельзя помочь на территории республик. Мой телефон знают уже в каждом уголке ЛНР и ДНР. Раньше я занималась и Луганском – до 2019 года. Всех, кого нельзя было оперировать в ЛНР, мы направляли в ДНР. Если и в ДНР не могли помочь, мы везли детей в Россию.
Татьяна Светличная у самолёта, который увозит донбасских детей в Москву
К дню отправки они приезжали. На территории республиканской детской клинической больницы есть общежитие, я договаривалась с главным врачом, чтоб мои мамочки луганские и наши местные, у которых нет родственников в Донецке, здесь останавливались. Из того же Снежного или Тореза мы никого не разрешали по дороге брать, потому что ждать – это нереально. Все съезжались с детьми в Донецк. Я проверяла документы, лекарства, одежду-обувь и всё остальное. Потом приезжала Елизавета Петровна, и мы увозили ребятишек с мамами в Россию.
Сейчас у нас изменился алгоритм эвакуации, но тем не менее продолжаем вывозить деток на лечение.
− Из прифронтовых районов обращаются к вам за помощью?
− Приезжают ко мне, и я занимаюсь. Бывает такое, что приезжают из Саханки, Новоазовска – не понимают, куда обратиться за помощью. Звоню, договариваюсь, ведь все врачи меня знают, все детские ведущие клиники профильные: республиканский травматологический центр, ИНВХ имени В.К. Гусака, там, где онкогематология и кардиохирургия, и республиканская детская клиническая больница.
Со всеми врачами мы на связи. При Елизавете Петровне стали заниматься обучением врачей, повышением квалификации. И сейчас продолжаем это делать. И помогаем медицинским учреждениям расходными материалами, оборудованием, медикаментами. Мы этим как занимались, так и занимаемся.
− Как сохраняете память о Лизе в своей работе?
− При Лизе мы назывались МОО «Справедливая помощь». Но по инициативе Андрея Владимировича Пруцких мы в Донецке добавили её имя. У нас везде были логотипы, мы разработали их собственными силами, заказали вышить на куртках, рюкзаках и прочих атрибутах. Написано было «МОО «Справедливая помощь», а ниже красными буквами – «Доктор Лиза». Народ порой недоумевал – что это, мол, у вас за мужик ходит, у которого на спине написано «Доктор Лиза». При жизни Лизу ведь не все до единого знали. Мы говорили: «Мы все Лизины». Ей было приятно, хотя она очень скромная была. Всегда возмущалась – зачем это?
Донецкие её помощники отвечали: «Мы же ваши? – Ваши». Открыла я в Донецке и небольшой музей Доктора Лизы 9 декабря 2018 года. Офис-музей, в котором я работаю. На электронной рамке – более двухсот фотографий. В рабочее время они непрерывно листаются, напоминая о Елизавете Петровне.
Доктор Лиза — в Бессмертном полку Донбасса
…Не успеваю добавить надпись «Наши дети» на настенное «панно», я сюда магнитиками прикрепляю снимки деток, которым удалось помочь. Есть у нас и книга отзывов и предложений. Родители оставляют слова благодарности.
− Трудности вас не пугают, правильно?
− Да какие могут быть трудности, мы уже столько пережили.
− В завершении, кем вы видите себя в мирной жизни?
− Вы знаете, все уже семь лет надеются, но никто уже не верит в быстрое завершение войны. Я просто недавно подумала, что, если всё освободят и будет Новороссия, к нам добавятся ещё и Одесская, Николаевская, Харьковская, Херсонская и Запорожская области. У меня работы прибавится. Я уже жду и вижу, что работы будет много. Если ещё и столица будет в Донецке.
− Значит в будущем вы собираетесь продолжать дело благотворительности?
− Если моя помощь будет нужна, то буду заниматься обязательно.
Нет Комментариев