Интервью с соратником Русского Имперского Движения Александром Жучковским

Александр был первым из Русского Имперского Движения, кто оказался в воюющей Новороссии. Во многом благодаря ему наш отряд «Имперский легион» мог эффективно действовать на Донбассе. Он организовывал проход через границу, помогал со связями на местах, с его помощью наши добровольцы экипировались самым лучшим образом.

Для людей, связанных с национально-освободительным движением в Новороссии, вклад «Боцмана» (позывной А.Ж.) в борьбу с украинским русофобским режимом украинцев известна. В отличие от многих «гуманитарщиков», он участвовал в обороне Славянска и был непосредственно на передовой. Когда новое руководство ДНР выдавило «Имперский легион» с Донбасса, Александр продолжил борьбу и вот уже более 6 лет проживает и работает в Донецке. Многим известна его книга «85 дней Славянска» и последний труд об Алексее Мозговом.

Сегодня по итогам прошедшего форума «Русский Донбасс» мы хотели бы узнать мнение Александра о положении дел в Новороссии и его оценку прошедшего мероприятия.

— На прошлой неделе в Новороссии прошел интеграционный форум «Русский Донбасс». Как ты оцениваешь форум и принятую на нем Доктрину?

— Я разделяю отношение к донецкому форуму и к собственно доктрине «Русский Донбасс», которую этот форум представлял. Эта доктрина по сути является манифестом русского национализма по отношению к Югу России – историческим землям Новороссии, частично (кроме Л/ДНР) оккупированным Украиной. Доктрина «Русский Донбасс» написана русскими националистами, в частности Егором Холмогоровым. То, что этот документ был официально провозглашен властями Л/ДНР, для большинства оказалось неожиданностью. Ведь совсем недавно – всего два-три года назад – тема «Русского Донбасса» считалась в республиках каким-то маргинальным андеграундом, а лично меня, например, ранее за высказанные в доктрине идеи в ДНР жёстко критиковали. Теперь эти идеи стали в Донецке мейнстримом. Почему так произошло – отдельная тема, на которую я пока не хочу фантазировать (время покажет). Но мне сложно поверить, что «Русский Донбасс» в официальной риторике возник от внезапно проснувшейся любви к русскому народу в сердцах чиновников Л/ДНР и Администрации президента (которая санкционировала этот форум). Конечно, причины здесь чисто политические. Доктрину «Русский Донбасс» представляли люди от русского национализма предельно далекие. Сами же русские националисты, приглашенные на форум, были явно на вторых, если не на десятых ролях. Меня, например, пригласили туда в качестве «почетного гостя» (со слов организаторов), но без права выступления и без внесения в списки участников. А приезд Егора Холмогорова – одного из ведущих авторов доктрины – был обставлен такими мытарствами, что порой он чувствовал себя чужим на этом «празднике жизни»: его пытались кинуть на оплату за проделанную работу (позже еле выплатили частями), долго держали на границе, не внесли в списки гостей форума, а выступал он коротко и в самом конце пленарного заседания.

Что касается самой доктрины, то «Русский Донбасс», невзирая на все политические нюансы, – это настоящий идеологический прорыв. Это исторический документ, который призван определить судьбу Донбасса и Новороссии. Ключевые его тезисы: «ДНР и ЛНР как русские национальные государства», «Новороссия как неотъемлемая часть России будущего», «Будущее Донбасса – только с Россией». Некоторые националисты скептически отнеслись к этой доктрине и форуму только потому, что «Русский Донбасс» презентовали Пушилин и Симоньян. Это столько же глупо, как критиковать воссоединение с Крымом только потому, что это сделал Путин. Пушилин и Путин – явления сугубо временные, а Крым и Донбасс – вечные. Поэтому доктрина «Русский Донбасс» будет актуальна всегда.

Кстати, ДНР и ЛНР – тоже временные явления. Поэтому временным является и тезис «ДНР и ЛНР как русские национальные государства». Русское национальное государство у нас будет одно – Россия, и оно будет единым вместе с Донбассом и Новороссией.

— В 2014 году мы мечтали, что Новороссия станет очагом создания русского национального государства. Многие впоследствии были разочарованы. Нынешний форум не есть ли шанс вновь заговорить о такой возможности?

— Хорошая интеллектуальная дискуссия всегда начинается с того, что участники стремятся «договориться о терминах». Сложно о чем-то говорить, если одни и те же вещи называются по-разному. В этой истории с «Русским Донбассом» важно то, что принципиальные вещи названы своими именами. Здесь сама реальность вынудила совершенно чуждых русской идее людей заговорить в терминах русского национализма. Поэтому, как говорил известный русский философ, «реальность развивается в правильном направлении». Нет, я давно не верю, что именно Донбасс станет очагом создания русского национального государства (почему – отдельная тема). Но возникшая тема Русского Донбасса – это маленький шаг на пути к постепенной «национализации» России в целом. По крайней мере, в интеллектуальной дискуссии с «россиянами» на Донбассе мы выиграли: разговор уже ведется на нашем языке и в наших терминах.

— Как к инициативе отнеслись в ДНР? Ополченцы и гражданские.

— Эта инициатива произвела сильное впечатление, в первую очередь, на людей двух категорий – тех, кто озабочен идеологическим обоснованием Донбасской войны, и тех, кто связывает тему Русского Донбасса с актуальной политикой. То есть лишь идеологи и политики всерьез обсуждают доктрину и прошедший форум. А поскольку русская идея и актуальная политика (в отношении Л/ДНР) в основном сосредоточена в большой России, то наиболее активное обсуждение темы я наблюдал именно от людей из РФ. В ДНР какого-то ажиотажа и серьезного интереса по этому поводу я не вижу. Гражданские люди к доктрине отнеслись если не прохладно, то равнодушно, а ополченцев больше волнуют вопросы практического характера. В общем, идеологические вопросы большинство местных жителей, к сожалению, недооценивают.

Для примера приведу комментарий, который сделала к одной моей записи жительница Макеевки: «Саша, никакая нам доктрина русскости не нужна. Мы тут родились русскими и умрем русскими. А это высокое собрание ни на что не повлияет. Да, я стала пессимисткой по сравнению с 14-15 г. Но все-таки больше реалисткой, если за 7 лет у руководства России не хватило смелости признать наше мнение и призывы нашего народа. Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет, как в басне».

Замечу, что эта женщина – моя хорошая знакомая, которая душой болела за наше дело в 2014 году и отправляла помощь в Славянск. Если уж такие люди высказывают разочарование и скепсис насчет русской доктрины, что уж говорить о большинстве.

— Конфликт затянулся. Тяжелое положение «не войны, ни мира» приводит к тому, что даже идейные добровольцы и ветераны войны теряют веру в окончательную победу. Как с настроем у тебя? Есть вера в грядущую победу?

— У меня с настроем всегда в порядке, независимо от того, что происходит вокруг. Но это свойство характера. Объективных причин для пессимизма среди добровольцев множество, и потерявших веру упрекнуть сложно.
В недавнем разговоре о доктрине «Русский Донбасс» я назвал этот документ «окончательной бумажкой», перефразировав булгаковского профессора Преображенского. «Окончательную бумажку» мы за 6,5 лет войны все-таки озвучили. А об окончательной победе говорить нынче если не смешно, то наивно. Нет, локальные, промежуточные победы в ближайшие годы теоретически возможны. А победа окончательная – то есть деоккупация Украины во главе с Киевом – перспектива настолько туманная, что говорить о ней сейчас просто нелепо. Процессы дерусификации в Центральной Украине зашли, на мой взгляд, уже слишком далеко. Цветами наши танки там встречать уже не будут. Через поколение вслед этим танкам хохлы будут плевать, а еще через поколение – бросать под них гранаты. Поэтому чем дольше нынешний режим в РФ существует – тем меньше шанс окончательной победы и освобождения Украины относительно бескровным путем.

— Как оцениваешь угрозу активизации боевых действий в этом году?

— Как крайне низкую. Максимум чего можно ожидать – ужесточения взаимных артиллерийских обстрелов. Для возобновления масштабных БД предпосылок нет, так как политическая ситуация в РФ и Украине, на мой взгляд, довольно стабильна. Конечно, нестабильность может возникнуть мгновенно и в любой момент, но прогнозировать подобные вещи очень сложно. Пусть этим занимаются политологи в эфире у Соловьева. Мое дело – держать запас патронов и горюче-смазочных материалов. На всякий случай.

— Что можешь сказать об общем духовном состоянии русских в Новороссии? Увеличилось ли количества воцерковленных?

— Я не специалист в духовных вопросах, поэтому не рискую оценивать местное население в такой категории. Насчет воцерковленности статистики у меня нет. На мой поверхностный взгляд, религиозный всплеск, хотя и невысокий, наблюдался в 2014-16 годы, что естественно: «не бывает атеистов в окопах под огнем», даже если речь не об окопах, а ресторанах, куда тоже может прилететь мина. В целом же атеистические традиции на Донбассе укоренены глубже, чем в среднем по России – сказывается специфика рабочего промышленного региона. А вот проживающие в ДНР выходцы из других регионов Новороссии, как правило, более религиозны.

— Мог бы как-то оценить руководство республик? Вопрос конечно несколько провокационный, но тем не менее.

— Оценивать руководство республик дело столь же бессмысленное, как и оценивать руководство любых российских регионов. Главы Л/ДНР занимают свои посты исключительно благодаря своей лояльности московской администрации. Мелкие хозяйственные вопросы они, конечно, решают. Но в этом смысле для большинства жителей республик актуальней оценка руководства жилищных контор – от них, по крайней мере, зависит качество вывоза мусора и целостность канализационных труб. От смены высших чиновников жизнь населения и будущее региона никак не зависит.

— Стоит ли русским добровольцам приезжать на передовую? Есть ли в них нужда?

— Мне сложно найти хоть один аргумент в пользу того, чтобы русские добровольцы сейчас подвергали свою жизнь риску на передовой. Я знаю, что многие наши люди участвуют в боевых действиях в других горячих точках (в составе ЧВК или армейских частей) – но там, по крайней мере, они могут получить хороший боевой опыт. На Донбассе сейчас, к сожалению, ничего, кроме осколка снаряда или пули снайпера, русский доброволец не получит. Конечно, тысячи людей сегодня остаются на передовой, и недооценивать их подвиг нельзя: если представить, что все они с фронта уйдут, Л/ДНР мгновенно оккупируют украинцы. Но все-таки роль российских добровольцев уже давно исчерпана. Если дело дойдет до масштабных боев, то исход противостояния будет решаться не отдельными отрядами ополчения, а российской военной машиной, частью которой являются корпуса «народной милиции» обеих республик.

— Качество русской армии растет в регионе?

— Думаю, оно остается примерно на одном уровне, и за последние года три существенно не поменялось. Боевого опыта бойцы практически не получают, а вездесущая бюрократия и армейский маразм, экспортированный на Донбасс российскими советниками, отталкивает опытных мотивированных добровольцев. С другой стороны, за относительно спокойные несколько лет все-таки удалось ужесточить в войсках дисциплину и наладить регулярные учения, «приближенные к боевым». Да и артиллеристы успели отточить свои навыки. Хуже точно не стало, стоит радоваться хотя бы этому.

— Как ты думаешь, есть ли русское подполье на Украине?

— Потенциально русское подполье наверно есть даже в Великобритании. Практически же оно вряд ли существует. Разве что на уровне людей, ждущих пресловутых «русских танков на Крещатике», чтобы начать действовать. От «сочувствующих» до тех, кто готов пускать поезда под откосы – бесконечная дистанция. Сократить ее может только безграничная вера в Россию, которая будет готова освободить Украину. Пока такой России не существует.

— Русское Имперское Движение тесно связанно с ветеранской организацией «Ветераны Новороссии». Чем ветеранские организации могут помочь Новороссии?

— Для нас Новороссия сегодня – это, прежде всего, люди, а не территория. Территории могут помочь только «русские танки на Крещатике», то есть российское государство с армией и спецслужбами. Этот вопрос будущего. Сейчас ветеранские организации могут помочь только ветеранам – людям, которые за Новороссию рисковали жизнью, потеряли на войне здоровье, получали ранения. В этом и будет заключаться лучшая помощь Новороссии.

Источник