К Новому году – 20 млн безработных: Россия уходит в «гаражную» экономику

Напевно, уголовным говорком: «Я однажды гулял по столице, двух прохожих случайно зашиб…» Стоп, отказать, это из другого файла, сегодня не о поэзии. Разве что в том смысле, как у Маяковского, – «Разговор с фининспектором о поэзии».

Так вот, я намедни гулял по столице и решил зайти куда-нибудь выпить кофе с булочкой. Иду по одному такому проспекту, который соединяет Бульварное кольцо с Садовым кольцом, смотрю, на стене написано: «Пироговая». Вот, думаю, то самое место. Захожу, от порога говорю «Здравствуйте!» (невозможно себя отучить от некоторых привычек), а там за стойкой тётка типоразмера «гвардия советской торговли», подвид «вас много, а я одна». Рявкает на меня: «Мужчина, масочку наденьте!» «До свидания», – грустно сказал я ей и вышел на улицу. Иду себе, вижу на том же доме через два подъезда опять надпись: «Пироговая». Но явно уже другая – не известная сеть, а неизвестный частник. Взошёл я на крыльцо, подергал дверь, а она не открывается. За стеклом неприметная маленькая бумажка с печатными буквами: «АРЕНДА».

Меньше кофеен, плохих и однообразных

«Вот, граждане и старушки, так я кофе и не попил и теперь рассказываю вам…» Опять отказать, что ж меня всё на классику сегодня тянет… Разумеется, в Москве всё ещё полно мест, где можно выпить вкусного кофе и съесть русский пирожок или заграничный круассан. Однако бросаются в глаза два обстоятельства. Во-первых, этих мест стало меньше, чем до нашествия злой ковидлы. Ощутимо меньше. По мнению аналитиков, изучающих рынок общепита, в Москве после карантина не открылось примерно 30% заведений, а в центре Москвы – 17%. Эти 17% с некоторым трудом, но можно не заметить. Потерю трети ресторанов, харчевен, кафе не заметить трудно.

Ещё труднее не заметить, что, во-вторых, все эти заведения (ну, или большинство из них) отнюдь не ломятся от желающих выпить кофе, пива и далее по нарастающей, а также съесть днём комплексный обед, который у нас на импортный манер стали звать «бизнес-ланч», а вечером – дорогой ужин. Такое впечатление, что люди соскучились по посидеть, поесть и выпить, создалось в первые дни после открытия заведений, когда можно было подавать еду только на открытых верандах. На верандах места совсем мало. Сегодня очевидно, что в самых лучших и известных заведениях посетителей не меньше, чем до начала эпидемии. Не больше, но и не меньше. Однако сколько их, самых лучших? В большинстве дела идут хуже, чем до ковидлы. Выжить с минимальными проблемами удаётся заведениям, которые входят в большие сети, у чьих владельцев пять месяцев назад была финансовая подушка безопасности. Тоже не всем, конечно.

Выжить с минимальными проблемами удаётся заведениям, которые входят в большие сети, у чьих владельцев пять месяцев назад была финансовая подушка безопасности. Фото: пресс-служба мэра и правительства Москвы/Максим Мишин

Чтобы выжить, приходится сокращать расходы, поэтому качество работы персонала именно в таких заведениях резко и неприятно для потребителя проседает. Маленькие частники, если уж живы, стараются угодить…

Мэр Москвы Сергей Собянин, наблюдая за всем этим, видит, однако, что всё-таки как-то выживают, черти! И похоже, испытывает такую неприязнь к потерпевшим, что кушать не может, иначе никак не объяснить, зачем понадобились требования надевать маску при входе в заведения общепита. По мысли мудрецов с Тверской, 13, работать указания начальства должны так: человек заходит в пироговую в маске, в маске проходит к своему столику, тут, когда ему приносят покушать, маску снимает. На практике, если заведение заинтересовано в клиентах, то есть за стойкой человек, а не «вас много – я одна», перед клиентом либо многословно извиняются, просят дойти до столика в маске, а там сразу же её снять («Понимаете, нас замучили проверками!..»), или игнорируют указания мэра.

Однако проблема, конечно, не в масках, которыми мучают жителей крупных городов. И даже не в том, что кое-где у нас порой сохраняются ограничения ещё более идиотские (вот собянинский друг и товарищ, губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, только на этой неделе разрешил тем же кафе нормально работать). Проблема в том, что снятие ограничений для работы всех видов сферы обслуживания вовсе не означает, будто эта сфера возродится в том объёме, в котором существовала до коронакризиса.

И, как водится, безработица

За год, с июля 2019 года, в России закрылся миллион предприятий малого и среднего бизнеса. Конечно, не все они стали жертвами ковидлы. Процесс открытия и закрытия предприятий идёт постоянно: кто-то не рассчитал своих сил, кому-то было нужно юридическое лицо лишь на несколько месяцев… Однако очевидно – статистика подтвердит это после окончания финансового года – с конца марта в этой сфере происходил обвал. Сотни тысяч предприятий малого бизнеса прекратили своё существование. Миллионы занятых на этих предприятиях людей стали безработными.

Да, именно миллионы. Среднегодовая безработица в России, по данным Росстата, составит 5,7% от общего числа трудоспособного населения. В июне цифра была выше – до 6,5%. Это примерно 4 миллиона человек, причём пособие по безработице получает примерно половина из них. Однако, по мнению Министерства экономического развития РФ, реальная безработица в России может быть ещё выше: самый пессимистичный прогноз, сделанный в апреле, предрекал к концу года до 20 миллионов (!) безработных.

Российское государство всеми силами старается сократить число безработных. Главный и лучший рецепт на этом пути – давать невозвратные кредиты предприятиям, которые сохранят в неприкосновенности штат сотрудников. Собственно, наряду с прямой финансовой помощью гражданам (термин «вертолётные раздачи» уже оскомину нам набил) – это самая дорогостоящая из предпринимаемых правительством мер.

Общий объём расходов на борьбу с кризисом до конца 2020 года уже приблизился к сумме в 2 триллиона рублей. Среди этих расходов практически нет бесполезных. Пособие по безработице подняли, многодетные получили уже по 20 тысяч рублей, бизнес воспользовался правом на некоторые отсрочки по налоговым платежам… Беда в том, что малому бизнесу от всего этого великолепия достаётся не так уж много. Конечно, по вине самих предпринимателей: если до кризиса, уходя от налогов, они не нанимали людей официально (или на минимальные зарплаты), расплачивались «в конвертах» и так же платили за аренду помещений, то какие теперь им выплаты?

МСБ скрывается в тумане

Единственным надёжным рецептом выживания в карантин было нарушение закона. На предмет охраны здоровья людям запрещали лишний раз выходить из дома, а сфере обслуживания запрещали работать. Тем не менее мужчины, например, стриглись. А дамы даже ходили в солярий. Происходило это так: вход в салон красоты закрыт и свет за дверью не горит. Карантин, ничего не поделаешь. Открыта дверь в соседний магазин, допустим, стройматериалов. Он тоже не работает, но, если заглянет проверяющий, там сидит сторож. Он проветривает помещение, вот дверь и открыта. А вот если заглянет добрый человек… Тогда добрый человек должен сказать сторожу волшебные слова: «Я от Керима Исмаиловича». Сторож смотрит на посетителя внимательно и машет рукой вглубь помещения. Там, оказывается, есть дверь. В тот самый закрытый салон красоты. Эта тоже закрыта, но в неё надо постучать и опять сказать волшебные слова, но уже другие: «Мы с Катей договаривались». Тогда Сезам открывается – и… никаких чудес, обычная парикмахерская.

Люди соскучились по посидеть, поесть и выпить. Фото: Konstantin Kokoshkin/Global Look Press

Её нельзя закрыть на четыре месяца, да и на два тоже не получится. Вышеупомянутый Исмаилыч, может, хороший человек, но простить арендную плату он не может. И сидеть без зарплаты сотрудники малого бизнеса не могут тоже. Поэтому заговор, тайна, нарушение административного законодательства и оплата наличными.

Это очень забавно – вспоминать, как мы в карантин обманывали родное государство, чтобы всего лишь сходить к цирюльнику. Это совсем не забавно – понимать, что цирюльник несколько месяцев (в одних регионах два с половиной, в других – и три, и четыре) работал в «серой зоне», не имея никакой возможности показать государству свои доходы. А теперь вряд ли имеет желание из этой зоны возвращаться обратно к работе «в белую».

И возможности «побелеть» у него, если честно, тоже почти что нет: он не может позволить себе брать с гражданина достаточно денег, чтобы платить своим мастерам, уборщикам и сторожам белую зарплату – фонд заработной платы требует дополнительно до 50% расходов. Он не может требовать с клиента столько, чтобы хватило на «белую» аренду. Он бы и рад, он вовсе не хочет нарушать закон, но у клиента денег нет. Клиент сам едва ли не безработный. Сам еле-еле сводит концы с концами. Чтобы клиент не ушёл, с него надо брать не больше, чем до кризиса, а меньше. Тогда бизнес, может быть, уцелеет.

И вот тысячи людей, ещё недавно совсем было привыкшие показывать государству свои доходы – как ИП, как самозанятые, как владельцы маленьких ООО с упрощённой системой налогообложения, как владельцы тоже гордых, но уже «настоящих» бизнесов с кассовыми аппаратами и оборотами, при которых «упрощёнки» уже не полагалось… – все эти тысячи, десятки, сотни тысяч людей отправляются из обычной, видимой государству, в «гаражную» экономику. Туда, где нет налогов, но нет и официальных кредитов, ведь банку показать в качестве дохода нечего. Парикмахеры, автослесари, чего угодно мастера и ремонтники… Все, кому можно заплатить наличными.

Как мы только что поняли, они будут брать со своих клиентов чуть меньше. А работать будут чуть хуже. Потому что в «серой зоне» нет не только налогов, но и любого другого контроля. Ох, запахнет на мини-рынках снова мясом неизвестного происхождения…

Что делать?

И ведь это всё равно малый бизнес не спасёт. Надежды на то, чтобы подняться обратно «из тени к свету» хоть когда-нибудь потом, тоже не даст.

Снижение общего уровня цен называется умным словом «дефляция». В июле в России она фиксировалась уже официально. Экономический рост при дефляции невозможен. Только продолжение падения. Рост бывает, лишь когда денег становится больше и цены растут. Конечно, вместе с доходами населения, с покупательной способностью. Добиться этого можно сейчас только двумя путями.

Во-первых, инвестировать очень большие государственные деньги в очень масштабные проекты, дающие мультипликативный эффект. Проще говоря, в такие, в которых занято много предприятий из разных отраслей, на каждом из которых людям будут платить высокие зарплаты.

Во-вторых, продолжать раздавать деньги непосредственно населению. Чем более широким слоям, тем лучше. Люди понесут эти деньги в маленькие ларьки и мастерские. Купят маленькие услуги у маленьких предпринимателей. Сделают большое дело.

Даже два дела. Спасут сначала малый бизнес. Потом – экономику большой страны.