Автор: Михаил Смолин

 

Обязательная функция сильной власти – способность менять правила игры и принимать свободные решения, не связанные с уже существующим законодательным порядком. Свобода Верховной власти государства состоит в том, чтобы иметь возможность принимать чрезвычайные меры для достижения определённых государственных нужд. Это главнейшая функция монархической власти, радикально отличающая её от республиканского правления, не имеющего права выходить за рамки писаного закона. Только такая свобода воли или неограниченность власти, стоящей выше юридического права, и есть государственное творчество, необходимое в критической ситуации, когда обычные законом прописанные пути государственного действия становятся безрезультатны.

Как только республиканский государственный деятель поднимается выше закона, такая республика встаёт на путь монархический. И верховный диктат способен привести к монархии.

Столь же неотъемлемое свойство Верховной власти – право последних, окончательных решений в государственных делах. Право санкционировать или нет то или иное предложение или навязать своё собственное обязательно для верховенства любой власти.

Для этого власть и поставлена на возвышении в государстве над всей народной массой граждан, чтобы иметь возможность двигать государственный корабль своей волей. Этой цели способствует и служебное верховенство Государей по отношению ко всем лицам, состоящим на государственной службе.

 

Республика и монархия: организация власти

В республиканских конституциях прописано Верховенство народа в государственной жизни. По мнению демократических идеологов, Верховная власть республик таится в количественной сумме народных голосов. Народ – единственная универсальная республиканская власть, от которой исходят через выборы законодательная, судебная и исполнительная властные ветви. Но это в теории. Практика выглядит совершенно по-другому.

Действительно ли народ выделяет из своей толщи сам всех этих управленцев, всех этих «народных слуг»?

Это всего лишь благодушная теория. В реальности народ, граждане любой республики, никогда не представляли и не представляют из себя гомогенную субстанцию с единой волей, равными финансовыми, организаторскими и интеллектуальными талантами. Напротив, граждане любой республики от своего рождения и до своей смерти всегда имеют совершенно различные возможности влиять на общее для них государство. Одни вовсе не интересуются жизнью государства и не участвуют ни в каких выборах. Для других власть в государстве и над себе подобными – это единственная цель в их жизни, которой посвящаются все силы и способности. Третьи вяло ходят на выборы и искренне считают, что сдача бюллетеней и уплата налогов – это всё, что требуется от хорошего гражданина.

К тому же индивидуальная, принципиальная разница способностей у граждан республики и их прирождённого, стартового положения в обществе глубоко противоречит главному республиканскому принципу «один гражданин – один голос». Диссонанс внутреннего неравенства граждан и равенства избирательных голосов пронизывает всю политическую систему демократии.

Если бы политическая система демократии и республиканская форма правления следовали бы своей теории, то демократические республики представляли бы из себя государства национального большинства. В республиках были бы запрещены любые партии, так как они стремятся завоевать всеми силами власть, а значит, через политическую пропаганду навязывают гражданам свою партийную картину происходящего, искажая и узурпируя тем самым свободное волеизъявление избирателей.

На самом деле, власть в республиках штурмуют со всех сторон различные группировки. Финансовые группы, политические партии, национальные сообщества (особенно меньшинства) – все стремятся уйти из-под давления принципа большинства. И навязать большинству свою повестку. То, что хорошо для политических олигархов – партий, редко когда хорошо для широких слоёв граждан.

«Идеальная» демократия должна была бы следить за материальным равенством своих граждан, так как отсутствие этого приводит к социальному расслоению и появлению различных клановых материальных лобби в обществе. И постепенному завоеванию государства богатыми и хитрыми. То, что хорошо для финансовых олигархов, редко бывает хорошо для слоёв средних и малосостоятельных.

Власть в республиках – всегда объект гражданской войны для различных финансово и политически организованных сил в обществе. И, как правило, это не большинство населения. Именно меньшинства стремятся через выборы контролировать власть в обществе. Деньги, организованность, пропаганда – всё кладётся на предвыборные весы демократии и радикально ограничивает свободу избирателей. По сути практически отменяя какой-либо выбор. Поскольку все выходящие на выборы заранее уже контролируются группировками различных меньшинств.

Выборы в республиках – это всегда государственный кризис, это всегда определённая опасность для элит. Поскольку власть часто может носить и носит закрытый, невидимый гражданами характер. А поэтому выборы никогда не пускают на самотёк, в зависимости от желаний граждан.

Демократия – как слабосильный мотор для государства: к концу каждого предвыборного периода оказывается изношенным, разбирается, а затем собирается заново на новых выборах. И совершенно не факт, что этот мотор похож на предыдущий. Так же, как не факт, что богатыми и хитрыми собирается для государства мотор, а не очередная соковыжималка для остальных слоёв общества.

В монархиях единоличная универсальная власть свободна от влияния богатых и сильных. Она соединяет в себе и законодательную, и административную, и судебную, и органично представлена правящей личностью. Единство воли, единство мировоззрения, единство действия в монархии не разбито на миллионы частичек разных воль, которые надо каждые несколько лет заново собирать. В Монархии власть всегда известна, всегда в деле. Её не требуется изобретать партийным группам, организовывая голосования, формируя ветви власти и пытаясь договориться (если удастся) о единстве действия.

Власть в монархиях персонифицирована, видима. Династическая преемственность значительно лучше, чем смена одной партии на другую, позволяет сохранять общие подходы к государственной политике.