КТО БУДЕТ НАКАЗАН ЗА ПРОВАЛ НА ФРОНТЕ? ДВА МНЕНИЯ РУССКИХ ВОЕНКОРОВ

ФОТО: BPTU/SHUTTERSTOCK

Киев под аплодисменты США и Евросоюза заявляет, что нашу страну разорвут на куски и уничтожат. Секретарь СНПО Украины Алексей Данилов в эйфории вещает о том, какая «победа» им требуется:

Украину уже не устроит ни «сдача» Россией Крыма с Донбассом, ни репарации за вторжение. Киев вместе с западными союзниками будет добиваться полной капитуляции и демилитаризации России. Интересы ВСУ закончатся там, где начнётся конец русской недоимперии.

То есть Киев открыто говорит о том, что они намерены развалить нашу страну на множество мелких государств, предварительно разоружив.

Это абсолютное обнажение планов тех, кто стоит за Украиной. Это и есть их конечная цель. Вот такое будущее уготовано России по их сценарию.

Я видел, как каменели лица бойцов на передовой

Об этом и многом другом в программе «Мы в курсе» ведущая Елена Афонина беседовала с военкором Царьграда Альгирдасом Микульскисом, только что вернувшимся с передовой.

Елена Афонина: Два главных вопроса сегодня: что происходит и кто за это отвечает? Когда в конце недели события начали развиваться по непредсказуемому сценарию, я первой, пытаясь сдерживать коллег, говорила: давайте подождём официальную версию, чтобы понять, что происходит. В конце концов, об этом должны говорить не мы, сидящие в тёплых квартирах, а те, кто сейчас находится на передовой.

Сегодня я считаю, что об этом надо говорить во весь голос. Что происходило в Донбассе, пока мы праздновали в Москве День города и ходили на выборы?

АЛЬГИРДАС МИКУЛЬСКИС: ВСЕ РАЗМЫШЛЯЛИ О ТОМ, КТО ЗА ЭТО ДОЛЖЕН ПОНЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, КТО БУДЕТ НАКАЗАН, ВСЕ ВЗЫВАЛИ К НАШЕЙ КОНТРРАЗВЕДКЕ. Я НЕ СЧИТАЮ ПРОИЗОШЕДШЕЕ КАТАСТРОФОЙ – ПРОИГРАНО СРАЖЕНИЕ, НО НЕ ВОЙНА. ФОТО: ЦАРЬГРАД

Альгирдас Микульскис: Когда стало известно о неприятностях на харьковском направлении, я видел, как всё больше каменеют лица бойцов, с которыми мне довелось общаться на передовой.

По известным причинам я не буду цитировать слова, которыми они описывали всё происходящее. Далеко не все понимали, что, собственно, происходит, почему украинская армия пошла на прорыв и достигла успехов.

Все размышляли о том, кто за это должен понести ответственность, кто будет наказан, все взывали к нашей контрразведке. Я не считаю произошедшее катастрофой – проиграно сражение, но не война. Но у каждой ошибки есть имя и фамилия. И все ждут, когда эти фамилия и имя будут названы.

– Наверно, одним из первых, кто задал вслух эти вопросы, причём достаточно громко и публично, да ещё и на самом высоком уровне, был Рамзан Кадыров. В обращении глава Чечни сказал:

Я не стратег уровня Министерства обороны. Но ими были допущены ошибки. Я думаю, они сделают выводы, хотя многим и не нравится слушать правду. Если сегодня-завтра не будут сделаны изменения по стратегии проведения специальной операции, я вынужден буду выходить на руководство Минобороны и руководство страны, чтобы разрешить ситуацию.

– Лично у меня сложилось ощущение, что происходившее в Харьковской области стало результатом неких договорённостей: мол, вы туда не заходите, это уже наша территория, мы занимаемся Русским миром, обустраиваем его. И когда эти договорённости нарушаются, происходит то, что происходит. Повторю: это моё личное мнение, которое не имеет отношения к позиции всего нашего телеканала.

А.М.: Я вас понимаю, но даже если и были подобные договорённости, как их можно заключать с Украиной? Я не думаю, что с нашей стороны сидят люди, которые не понимают, с кем они имеют дело.

– Наши зрители задают вопрос: почему мы не можем отбить украинцев, почему так слабо ответили? Мы нанесли удары по украинским ТЭЦ, на какое-то время устроив блэкаут в нескольких областях, подконтрольных Киеву. Почему раньше удары не наносили по инфраструктуре?

А.М.: По тяговым подстанциям мы начали бить ещё в самом начале СВО. Но этими ударами мы обесточивали железнодорожную электросеть. Но есть же ещё дизельные электровозы, подвижной состав.

Поэтому оружие по железной дороге как шло, так и идёт. И по той же железной дороге приезжают политические туристы в Киев, в конце концов. Буквально на днях приезжала Анналена Бербок, по-моему.

– Да, кто только не ездил.

А.М.: И почему до сих пор не разрушена железнодорожная инфраструктура, хотя бы те же депо, где стоят эти тепловозы? На эти вопросы у меня нет ответов.

– Поэтому и возникают некие сложности восприятия.

На связь со студией «Первого русского» вышел военкор «Комсомольской правды» Дмитрий Стешин.

У меня тоже появилось ощущение безнадёги. Но кажется, что это было политическим решением

ДМИТРИЙ СТЕШИН: МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО БЫЛО ПОЛИТИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ, А НЕ ПРОКОЛ ВОЕННОГО ПЛАНИРОВАНИЯ. Я ЕЩЁ В СЕРЕДИНЕ АВГУСТА ЗНАЛ, ЧТО БУДЕТ КАКОЕ-ТО РЕШЕНИЕ, НО НЕЯСНО БЫЛО, В КАКОМ ФОРМАТЕ ЕГО РЕАЛИЗУЮТ. ФОТО: ЦАРЬГРАД

– Как ты воспринимаешь происходящее?

Дмитрий Стешин: У меня такое же ощущение безнадёги: мы отступаем неизвестно куда, бои идут уже в приграничьи. Вклинились несколько колонн ВСУ, у которых была задача прижать бойцов ДНР и ЛНР к границе, разделить их на несколько котлов, чтобы взять потом в плен либо выдавить на территорию России.

Но мы все знаем, что произошло в Харьковской области. Самое неприятное, что я в августе пересёк все освобождённые территории Харьковской области. Я выехал из Донецка и почти девять часов ехал. Я посмотрел на эти печальные обширные территории почему-то с потрясающей трассой, по которой можно было со скоростью 140 километров в час ехать.

Там было очень мало наших бойцов, нашей техники. Они почти не встречались. Понятно, что там наших было совершенно недостаточно.

У меня есть с чем сравнивать, с Приазовьем, с окрестностями Донецка, с окрестностями Мариуполя. Там вообще вот просто тишина, как будто и войны нет.

– Сейчас уже стали появляться цифры. Сообщается, что на этом участке силы противника превосходили силы наших защитников в 8 раз. Не знаю, насколько корректно это было подсчитано.

Но если наши бойцы постоянно говорили о том, что происходит что-то нехорошее, что противник накапливает силы на этих участках, почему их не услышали?

Д.С.: Мне кажется, что это было политическое решение, а не прокол военного планирования. Я ещё в середине августа знал, что будет какое-то решение, но неясно было, в каком формате его реализуют. Сейчас уже появились сообщения о том, что формат СВО изменится на нормальный, как мы привыкли с незапамятных времён.

Видимо, для этого и оттянули силы, иначе наших, тех, кто там остался, просто перемолотили бы. Наверное, это было правильным решением – для нас люди дороже этих земель, которые мы всё равно заберём обратно.

– Я бы с тобой согласилась, если бы не одно маленькое «но». Я тоже видела в Telegram-каналах информацию о том, что СВО теперь уже не будет СВО.

И в этих же каналах сообщают, что на домах людей, не эвакуировавшихся из зоны, которая сейчас перешла к ВСУ, наносятся буквы Z. Я даже боюсь предположить, чем для этих людей может обернуться эта метка.

Д.С.: Известно чем: их будут бить, будут издеваться, будут заставлять записывать покаянные видеобращения. И надо ждать, что этих обращений будет целый вал.

Почему эти люди не уехали? Почему мы не организовали уход наших с этих территорий? И ещё вопрос, какой критерий там будет использовать украинская сторона. Дал воды напиться, всё уже, букву Зет нарисовали на заборе, и потом репрессии в СБУ? Сомнительно.

Блицкрига у нас не получилось. Дальше – война в полном формате

– Тут я с тобой не соглашусь. Потому что мы видели, что даже те, кто элементарно брал бутылку воды и гуманитарную помощь, попадали в разряд коллаборантов и прочее.

Поэтому представить себе, что будет происходить с теми людьми и учителями в Харьковской области, которые прошли переобучение под наши русские стандарты, чтобы учить детишек, вот об этом думать страшно.

Сейчас по Белгородской области идёт информация, что более 17 тысяч беженцев уже пересекли границу России только в этом месте. Поэтому эвакуация идёт, и об этом тоже нужно говорить. Полгода люди жили практически в России, полгода они общались с соседями, и сейчас те же люди эти буквы Зет рисуют. Это как? Они просто убивают. Они же сами своими руками делают всё, чтобы человека убили. Что это за изменение в сознании?

– Это гражданская война. Я помню, как сидел не в окопе, а в бетонной трубе, и пулемётчик прямо резал верхушки камыша, чтобы нас достать. И возрастной такой дядька усатый мне говорит: «До Угледара чуть-чуть осталось, там рядом моё село. Вот зайду, но соседи, пока меня восемь лет не было, они мой дом по кирпичику разобрали. Но я сформирую строительную бригаду, и пока буду идти до Киева, они мне всё сделают, как было».

Но не было злобы в его глазах, хотя ситуация была неприятная, и вообще вся эта история жуткая. Ты ушёл воевать, а твои земляки, донбассовцы, разобрали твой дом. Всё это придётся переживать.

– Спрашивать о будущем сейчас, наверное, не время, но как тебе кажется, как дальше будут развиваться события? Мне важна твоя оценка, человека, который знает, что такое военные дороги, прошёл их своими ногами и видел всё своими глазами.

Д.С.: За эти восемь месяцев мы поняли, что блицкрига не получилось. Мы поняли, что войну эту ограниченным контингентом нам не вывезти по объективным причинам. Просто в силу разницы весовых категорий на фронте.

И какое решение логическое напрашивается? Вы уже озвучивали. Война в нормальном формате. Я не могу сказать про мобилизацию, но что-то должно измениться. Либо всё, мы сдаёмся, отовсюду отходим и платим репарации. Но такого же тоже не будет.

ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА