Внутри путинского окружения — настоящая российская элита

Пока Запад фокусируется на олигархах, истинная власть в Москве находится в руках гораздо меньшей группы. Кто такие силовики и что ими движет?

Описывая Владимира Путина и его ближайшее окружение, я часто вспоминал замечание Джона Мейнарда Кейнса о Жорже Клемансо, премьер-министре Франции во время Первой мировой войны: он был совершенно разочарованным человеком, у которого «была одна иллюзия — Франция».

Нечто подобное можно сказать и о правящей элите России, и это помогает объяснить ужасно рискованную коллективную авантюру, которую они предприняли, вторгшись в Украину. Они могут быть безжалостными, жадными и циничными — но они не циничны в отношении идеи русского величия.

Западные СМИ используют термин «олигарх» для описания сверхбогатых россиян в целом, включая тех, кто в настоящее время полностью или в значительной степени проживает на Западе. Этот термин получил распространение в 1990-х годах, и долгое время им серьезно злоупотребляли. Во времена президента Бориса Ельцина небольшая группа состоятельных бизнесменов действительно доминировала в государстве, которое они обворовывали в сотрудничестве с высокопоставленными чиновниками. Однако эта группа была разбита Путиным в первые годы его правления.

Трое из семи ведущих «олигархов» пытались политически бросить вызов Путину. Бориса Березовского и Владимира Гусинского выгнали за границу, а Михаила Ходорковского посадили в тюрьму, а затем сослали. Другим и их многочисленным меньшим аналогам было позволено сохранить свой бизнес в России в обмен на безоговорочное общественное подчинение Путину. Когда Путин встретился (по видеосвязи) с ведущими российскими бизнесменами после начала вторжения на Украину, не было вопроса о том, кто отдает приказы.

Силой, сломившей олигархов, был бывший КГБ, реорганизованный в различные службы-преемники. Сам Путин, конечно же, вышел из КГБ, и подавляющее большинство высшей элиты при Путине выходцы из КГБ или связанных с ним государственных структур (хотя и не из вооруженных сил).

Эта группа оставалась удивительно стабильной и однородной при Путине и была (или привыкла быть) близка ему лично. Под его руководством они разворовали свою страну (хотя, в отличие от прежних олигархов, они сохранили большую часть своих богатств в России) и участвовали или молчаливо соглашались с его преступлениями, включая величайшее из них — вторжение на Украину. Они повторяют как яростную путинскую пропаганду против Украины, так и его порицание западного упадка.

По мере того, как Россия все глубже погружается в военную трясину и экономический кризис, центральный вопрос заключается в том, смогут ли — если война не будет быстро прекращена мирным урегулированием — Путина сместить (или убедить уйти в отставку) сами российские элиты, чтобы попытаться вытащить Россию и самих себя из ямы, которую он для них вырыл. Чтобы оценить шансы на это, необходимо понять природу современных российских элит и, прежде всего, внутреннего ядра Путина.

Для иллюстрации глубины российской катастрофы 1990-х годов и отождествляя себя со всеми, кто от нее пострадал, Путин сказал, что на каком-то этапе он, еще будучи подполковником КГБ, был вынужден подрабатывать внештатным таксистом, чтобы пополнить свой доход. Это достаточно правдоподобно. В 1994 году, когда я работал журналистом The Times в России и бывшем СССР, моим водителем на Северном Кавказе был бывший майор КГБ. «Мы думали, что являемся костяком Советского Союза, — с горечью сказал он мне. «А теперь посмотрите на нас. Настоящие чекисты!»

“ Несмотря на накопление огромного богатства и власти, Путин и его ближайшее окружение по-прежнему сильно возмущены тем, как распался СССР.

«Настоящий чекист» — это советская пропагандистская фраза, обозначающая такие качества, как безжалостная дисциплина, мужество, идеологическая приверженность и честность, якобы характерные для ЧК, первой советской тайной полиции, созданной Лениным и его соратниками. Это стало предметом многих советских шуток, но мало кто сомневается, что Путин и его высшая элита продолжают рассматривать себя в этом свете как костяк России — хотя Путин, который далеко не революционер, похоже, идентифицирует себя гораздо сильнее с элитой безопасности имперской России.

Интересным примером этого является фильм «Союз Спасения» (2019) о радикальном восстании декабристов 1825 года, снятый при поддержке российского государства. К большому шоку моих старых русских друзей, которые были воспитаны на благоговении перед декабристами, герои этого фильма — царь Николай I и лояльные имперские генералы и бюрократы, которые боролись за сохранение правительства и порядка против повстанцев.

Несмотря на то, что они накопили огромную власть и богатство, Путин и его ближайшее окружение по-прежнему сильно возмущены тем, как Советский Союз, Россия и их собственная служба рухнули в 1990-х годах, а великая сила, смешанная с великим негодованием, является одной из самых опасных смесей, как во внутренней, так и в международной политике.

По мере роста автократических настроений Путина реальная власть (в отличие от богатства) внутри системы стала все больше и больше зависеть от постоянного личного доступа к президенту; и число тех, кто имеет такой доступ, сузилось — особенно после того, как пандемия Covid привела к жесткой физической изоляции Путина — до горстки близких соратников.

Пятеро из ближайшего окружения Путина:

  • Сергей Лавров, 71 год, министр иностранных дел.
  • Сергей Нарышкин, 67 лет, начальник внешней разведки.
  • Николай Патрушев, 70 лет, секретарь Совета безопасности РФ.
  • Игорь Сечин, 61 год, генеральный директор «Роснефти».
  • Сергей Шойгу, 66 лет, министр обороны.

В первые годы пребывания у власти Путина (который был относительно молодым офицером КГБ) можно было считать «первым среди равных» в высшей элите друзей и коллег. Больше никогда. Все чаще даже силовиков публично низводили до слуг самодержца, что наглядно иллюстрирует унижение Путиным своего начальника внешней разведки Сергея Нарышкина на телевизионном заседании Совета национальной безопасности накануне войны. Такое пренебрежительное отношение к своим ближайшим последователям может обернуться против Путина, как это произошло со многими бывшими автократами.

В состав внутреннего ядра входят министр обороны Сергей Шойгу (бывший министр по чрезвычайным ситуациям, а не профессиональный военный); Николай Патрушев, бывший глава внутренней разведки, а ныне секретарь Совета национальной безопасности России; Нарышкин; и Игорь Сечин, бывший вице-премьер, назначенный Путиным руководителем нефтяной компании «Роснефть». Поскольку высшие экономические чиновники с «патриотически-либеральными» наклонностями были частью этого внутреннего ядра, они уже давно исключены.

Эти люди известны в России как «силовики» — «люди силы», или, может быть, даже, по ирландскому выражению, «жесткие люди». Следует провести четкую грань между силовиками и более широкими российскими элитами — большими и очень разрозненными и разобщенными группами крупных бизнесменов, высокопоставленных чиновников вне ближнего круга, ведущих медийных деятелей, высших генералов, патриотически настроенной интеллигенции и разношерстной местной знати, ставленники и фиксеры, составляющие руководство путинской партии «Единая Россия».

Среди некоторых представителей российской элиты уже заметно беспокойство по поводу вторжения на Украину и его последствий. Вполне естественно, что это началось с экономической элиты, учитывая ее глубокую заинтересованность в бизнесе с Западом и ее понимание катастрофического воздействия западных санкций на российскую экономику. Роман Абрамович, испытывавший дискомфорт во время поиска покупателей для футбольного клуба «Челси», обнаружил, что продажа приостановлена на этой неделе, когда его британские активы были заморожены. Михаил Фридман, председатель «Альфа-групп» (уже серьезно пострадавшей от западных санкций) и один из оставшихся в живых бывших «олигархов» 1990-х годов, призвал к скорейшему прекращению войны, как и алюминиевый магнат Олег Дерипаска.

Если не будет мирного соглашения и спецоперация затянется в кровавый тупик, экономика пойдет в упадок, а жизненный уровень россиян резко упадет, то неизбежны общественные волнения, государственные репрессии и попытки государства загнать и эксплуатировать бизнес. радикально увеличится, и так же будет расти недовольство широких слоев элиты.

Однако им не хватает коллективных институтов и, что, возможно, более важно, коллективных идентичностей, которые позволили бы им легко объединиться, чтобы свергнуть Путина. Один русский друг лаконично описал Думу, или нижнюю палату российского парламента, как «компостную кучу, полную разных гнилых овощей». Это как-то слишком недобро — в Думе действительно есть приличные люди, — но было бы бесполезно искать в ней какое-либо политическое руководство.

Армия, которая во всем мире была бы обычным институтом, стоящим за переворотом, была решительно деполитизирована сначала советским государством, а теперь путинским в обмен на огромное государственное финансирование. Она также теперь стремится к военной победе на Украине или, по крайней мере, к тому, что можно представить как победу.

С другой стороны, безжалостная чистка Путиным высших армейских чинов, наряду с очевидной некомпетентностью, с которой высшее командование руководило вторжением на Украину, может привести в будущем к значительному недовольству в армии, в том числе среди генералов низшего звена. Это означает, что, хотя сами военные не будут выступать против Путина, маловероятно, что они попытаются спасти его.

Некоторые из наиболее эффективных способов давления на путинскую элиту могут исходить от их собственных детей. Почти все родители выросли и начали свою карьеру в последние годы Советского Союза. Их дети, однако, во многих случаях получили образование и жили в основном на Западе. Многие согласны, по крайней мере, в глубине души, с Елизаветой Песковой, дочерью пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова, которая протестовала против войны в Instagram (пост быстро удалили). Застольные разговоры в семье Песковых в эти дни должны быть интересными.

Силовики, однако, настолько тесно связаны с Путиным и войной, что смена российского режима должна была бы повлечь за собой уход большинства из власти, возможно, в обмен на обещание, что они не будут арестованы и сохранят богатство своей семьи (это была гарантия, которую Путин дал своему предшественнику Ельцину).

“Я думаю, что одна из причин [силовики] ворует в таких масштабах в том, что они считают себя представителями государства и считают, что быть беднее кучки бизнесменов — это унижение, даже оскорбление государства.

Высокопоставленный бывший советский чиновник

Однако это изменение может затянуться. Силовиков точно изображают глубоко коррумпированными, но их коррумпированность имеет свои особенности. Патриотизм — это их идеология и самооправдание их огромного богатства. Однажды я болтал за чашкой чая с высокопоставленным бывшим советским чиновником, который поддерживал связь со своими старыми друзьями из путинской элиты. «Знаете, — размышлял он, — в советское время большинство из нас действительно были вполне довольны дачей, цветным телевизором, доступом в специальные магазины с некоторыми западными товарами и отдыхом в Сочи. Нам было совершенно комфортно, и мы сравнивали себя только с остальным населением, а не с западными элитами.

«Сегодня, конечно, силовикам нравится их западная роскошь, но я не знаю, делает ли их все это колоссальное богатство счастливее или для них важнее всего сами деньги. Я думаю, одна из причин, по которой они воруют в таких масштабах, заключается в том, что они считают себя представителями государства и считают, что быть немного беднее, чем кучка бизнесменов, было бы унижением, даже своего рода оскорблением государства. Раньше официальное звание давало вам высший статус. Теперь вы должны иметь огромные суммы денег тоже. Вот что 1990-е сделали с российским обществом».

Силовики, естественно, привязаны к идее общественного порядка, порядка, который гарантирует их собственную власть и собственность, но который, по их мнению, также необходим для предотвращения сползания России в хаос 1990-х, русской революции и гражданской войны. Катастрофа 1990-х, по их мнению, заключалась не только в катастрофическом упадке государства и экономики, но и в социально разрушительной моральной анархии, и их реакция мало чем отличалась от реакции консервативного американского общества на 1960-е или консервативного немецкого общества на 1920-е.

В этом Путин и силовики пользуются симпатией очень значительной части населения России, которое по-прежнему глубоко возмущено как тем, как их предали и ограбили в 1990-е годы, так и тем, что они воспринимают как открытое пренебрежение к простым россиянам со стороны либеральной культурной элиты Москвы и Санкт-Петербурга.

Вспоминаю один случай, когда в середине 1990-х меня попросили выступить после обеда на конференции, организованной ведущим западным банком для западных инвесторов и российской финансовой элиты. Ужин проходил в известном московском ночном клубе. Когда у меня закончилось время, о вежливом слове от председателя не могло быть и речи; вместо этого зазвучала оживлённая версия советской патриотической песни, а позади меня на сцене появился кто-то в костюме медведя, размахивая российским военным знаменем и ведя шеренгу танцоров, одетых в очень укороченные версии русской национальной одежды.

“Силовики и российская официальная элита в целом безоговорочно привержены идее России как великой державы.

Столкнувшись с этой конкуренцией, я даже не стал продолжать свое тщательно обдуманное подведение итогов, а ошеломленный удалился к своему столу. Затем, однако, я начал испытывать отчетливое ощущение холода. Я вспомнил сцену из фильма «Кабаре» 1972 года, действие которого происходило в ночном клубе в Веймарском Берлине незадолго до прихода нацистов к власти, где танцоры исполняют пародию на парад перед хихикающей публикой под мелодию знаменитого немецкого военного марша. Я задавался вопросом, не будет ли и в России ужасный счет для оплаты всего этого веселья — и я боюсь, что Украина и российские солдаты теперь оплачивают его.

Одним из худших последствий этой войны будет глубокая и длительная изоляция России от Запада. Однако я полагаю, что Путин и силовики (хотя и не многие в более широкой элите) приветствуют эту изоляцию. Им импонирует китайская модель: чрезвычайно динамичная экономика, дисциплинированное общество и растущая военная сверхдержава, управляемая железным контролем наследственной элиты, которая сочетает огромное богатство с глубоким патриотизмом, продвигая идею Китая как отдельной и высшей цивилизации.

Они вполне могут хотеть, чтобы Запад подтолкнул Россию в объятия Китая, несмотря на риск того, что это превратит Россию в зависимость от Пекина. И, конечно же, они считают, что война на Украине укрепит патриотические чувства в России, стоящие за их правлением, а также позволит им проводить усиленные репрессии во имя поддержки военных действий. Эти репрессии уже начались, когда закрылись последние оставшиеся в России независимые СМИ и были приняты законы, карающие любую критику войны как государственную измену.

Прежде всего, по глубоким историческим, культурным, профессиональным и личным причинам силовики и российская официальная элита в целом безоговорочно привержены идее России как великой державы и одного полюса многополярного мира. Если вы в это не верите, вы не являетесь частью российского истеблишмента, точно так же, как если вы не верите в глобальное превосходство США, вы не являетесь частью американского истеблишмента в международных делах и вопросах безопасности.

Место Украины в этой доктрине точно подытожил бывший советник США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский: «Без Украины Россия перестает быть евразийской империей». Российский истеблишмент полностью с этим согласен. Они также соглашались, по крайней мере, в течение последних 15 лет, что намерение Америки состоит в том, чтобы превратить Россию в подчиненную третьесортную державу. Совсем недавно они пришли к выводу, что Франция и Германия никогда не выступят против США. «На Западе у нас только враги», — сказал мне один интеллектуал из истеблишмента в 2019 году.

Российский истеблишмент считает поощрение украинского национализма ключевым элементом антироссийской стратегии Вашингтона. Даже в остальном спокойные и разумные представители российского истеблишмента зарычали от ярости, когда я осмелился предположить в разговоре, что, может быть, самой России было бы лучше отпустить Украину. Они, кажется, готовы, если необходимо, безжалостно сражаться в течение длительного времени, ценой огромных затрат и риска для своего режима, чтобы предотвратить это.

перевод статьи

Анатол Ливен — старший научный сотрудник Института ответственного государственного управления Куинси и автор книги «Украина и Россия: братское соперничество».