ПЕНСИОННАЯ РЕФОРМА ПОД ГРИФОМ «СЕКРЕТНО»: УВОЛЬНЕНИЕ МАКСИМА ТОПИЛИНА – ПЕРВЫЙ ШАГ

Анна Вавлова — Реформе по повышению пенсионного возраста исполнилось три года, обещанных позитивных изменений никто так не увидел. Какие можно подвести итоги? Стали ли мы жить лучше или в экономике дела поправились? На эти вопросы ответят доцент департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при правительстве, член высшего совета «Сильной России» Наталья Оганова и доктор экономических наук, директор Института реформирования общественных финансов Владимир Климанов.

Наталья Оганова – Говорить о том, что мы стали лучше жить, когда продолжается и пандемия, и вызванный ею экономический кризис, довольно сложно. В принципе президент признаёт то, что уровень жизни населения ощутимо падает. Растёт и безработица, какие бы нам радужные цифры ни показывали, сейчас мы сталкиваемся с тем, что в среднем на сто человек работающих приходится порядка тридцати неработающих. В ближайшие 5-10 лет эта цифра может увеличиться в два раза.

Что такое пенсия? Кто-то считает, что вот, он всю жизнь проработал, неважно, сколько ты получал, но, достигнув определённого возраста, он получает волшебный ларчик с деньгами. Но эти деньги должны откуда-то взяться. Откуда? Из налогов, которые платит работающий бизнес и трудоспособное население. Они и формируют содержимое волшебного ларчика.

А у нас на сегодняшний день старение населения, безработица, объём поступлений в Пенсионный фонд сокращается. Более того, всё, что там было, разворовано, если говорить откровенно. И это подтверждают результаты проверки, которую проводила Счётная палата. Понятно, что в таких условиях никакая пенсионная реформа проводиться не может. Отмечу, что власти не всегда это называют реформой. Нам говорят: мы не трогаем обязательную часть, мы говорим только о накопительной. Но тут надо дискутировать.

Владимир Климанов – На самом деле, пенсионная реформа назрела давно. Я наблюдаю дефицит Пенсионного фонда с 2005 года, соотношение объёма его расходов к доходам, которые сформированы прямыми платежами работодателей, год от года увеличивалось. В прошлом году это более 3,3 триллиона рублей. То есть Пенсионный фонд недобирал за счёт прямых взносов работодателей, и вынужденно формировался межбюджетный трансфер в ПФР из федерального бюджета, в котором есть много иных направлений расходования средств, жизненно необходимых для нашей страны.

Правда, надо учитывать, что Пенсионный фонд у нас последнее время занимается также другими вопросами, например, материнским капиталом. Так что с точки зрения бюджета пенсионная реформа, действительно, назрела. Пенсии нужно индексировать, количество пенсионеров растёт, растут и суммарные расходы Пенсионного фонда. Деньги брать уже почти неоткуда, то есть увеличивать платежи работодателей, связанные с заработными платами, которые идут как раз в виде поступлений в Пенсионный фонд, нерационально, и возможности здесь тоже ограниченные.

С этим было и связано повышение пенсионного возраста и другие изменения, которые касались как раз пенсионной реформы. Поэтому такие действия были оправданны. Прямо скажу, мы их откладывали несколько лет. О том, что нужно переходить на какие-то другие отношения, говорилось давно, как минимум десять лет назад, может, и больше. Но то, что случилось, то случилось. Сейчас преобразования, которые обсуждаются, касаются, скорее, административных вопросов. И забегая вперёд, могу сказать, что, по некоторым оценкам, в результате объединения фондов мы получим экономию в 120 миллиардов рублей. Мне кажется, это завышенные оценки, но, безусловно, какую-то экономию мы на этом получим.

– Давайте поговорим о недавней отставке главы ПФР Максима Топилина, который не продержался и года на этой должности. Как вы считаете, в чём причина его отставки?

В. К. – Происходит какая-то естественная ротация кадров. Но то, что сейчас назрела административная перестройка структур, которые занимаются доходами бюджетов, это очевидно. То есть мы видим попытку саккумулировать все ресурсы, поступающие в виде доходов бюджетов разных уровней, с точки зрения единого принятия решений.

ОТСТАВКА ГЛАВЫ ПФР МАКСИМА ТОПИЛИНА НАДЕЛАЛА МНОГО ШУМА. А НАЗНАЧЕНИЕ НА ЕГО МЕСТО АНДРЕЯ КИГИМА, РУКОВОДИТЕЛЯ ФОНДА СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ, ПОРОДИЛА МНОГО ВОПРОСОВ. ФОТО: ALEXEI NIKOLSKY/KREMLIN POOL/GLOBALLOOKPRESS.

Несколько лет назад произошла централизация системы управления и системы учёта этих платежей. Они были выведены из ведения государственных внебюджетных фондов и отданы федеральной налоговой службе. В свою очередь, все основные администраторы доходов бюджетов, собираемых на федеральном уровне, оказались в ведении Минфина – и ФНС, и таможенная служба, и даже Росалкогольрегулирование, которое у нас поставляет значимую часть доходов бюджета.

– То есть назрело время навести порядок во всей этой сфере. Наталья Валерьевна, как вы считаете, нужен ли нам ПФР как организация, которая ничем другим, кроме распределения средств и выдачи пенсионерам на руки не занимается? Эта организация настолько дорогостоящая, что любая экономия, которая идёт от урезания пенсий и повышения пенсионного возраста, фактически уходит на содержание Пенсионного фонда России.

Н. О. – Хочу добавить к ответу коллеги. После проверки Счётной палаты в Пенсионном фонде недосчитались порядка 400 миллионов рублей. Этому способствовало некорректное с юридической точки зрения ведение расчётов, отсутствие единой базы или портала, куда можно было бы вносить сведения о получателях пенсии. Кроме того, никто не контролировал правильность начислений. Были случаи, когда один и тот же номер СНИЛС присваивался нескольким гражданам.

Более того, родственники умерших пенсионеров по нескольку лет продолжали получать их пенсии. Именно поэтому сейчас премьер-министр Михаил Мишустин выступил с инициативой о порядке получения накопительной части пенсии родственниками умерших. То есть потихоньку этим всем начинает заниматься правительство.

И я перехожу к ответу на ваш вопрос. Сейчас многие говорят, что необходимо реформировать замороженную с 2014 года накопительную часть пенсии и создать комфортные условия для того, чтобы граждане сами копили собственные пенсионные деньги, получая при этом различные льготы, бонусы и так далее. Это дало бы возможность аккумулировать на специально открытых счетах денежные средства, которые передавались бы в доверительное управление и приносили дополнительный доход. Получится это или нет – вопрос дискуссионный. Поправки, которые в связи этим принимаются, ясности в вопросе не прибавляют. Да и гриф «секретно» тоже не позволяет понять, что в них содержится.

Предыдущие поправки, которые представлялись в 2016 и в 2019 годах, которые получили название «индивидуальный пенсионный продукт», должны были рассматриваться как инвестиции для граждан. Но объяснить, скажем, бабушке, живущей в какой-нибудь области, что это такое – инвестиции – очень сложно, учитывая общую финансовую неграмотность населения.

Есть и другие варианты, к которым склоняются многие экономисты и юристы. Конечно, необходимо анализировать мировой опыт. Ведь мы не единственная страна, которая сталкивается с такими проблемами.

– Мне бы хотелось задать вопрос ещё одному участнику нашей беседы – экономисту Антону Любичу. Нужен ли нам этот самый раздутый в мире по штату Пенсионный фонд?

Антон Любич – Начну с того, что пенсионной реформы как таковой у нас не проводилось. Просто был повышен пенсионный возраст. А пенсионная реформа заключалась бы в том, чтобы у ПФР появились бы деньги в управлении, которые можно было бы направлять на инвестиционные цели, зарабатывать на выплаты пенсий будущим пенсионерам. Как и поступают фонды. Он и был когда-то создан именно для того, заниматься этой деятельностью. Это его предназначение изначальное по реформе 2002 года, если мне память не изменяет.

С тех пор было сделано всё для того, чтобы у него не осталось денег для управления, а накопительная часть пенсии была заморожена. Потому сейчас он просто выполняет функцию по получению денег из бюджета, передачи их пенсионерам и параллельно содержит секретарш, охранников, автомобили, здания и ведёт какую-то непрофильную деятельность, которая только уменьшает пенсии пенсионеров.

– ПФР, у которого более ста тысяч сотрудников, не стеснял никогда себя в тратах. Через десять дней после того как правительство объявило о повышении пенсионного возраста, фонд спустил 95,6 миллиона рублей на аренду служебных автомобилей. Эта организация, как вы считаете, осознаёт свои действия? Что происходит в Пенсионном фонде сейчас?

В. К. – Я хочу выступить несколько в защиту Пенсионного фонда. Всё-таки даже нарушения, которые выявлены Счётной палатой, несопоставимы с масштабом тех действий, которые Пенсионный фонд у нас осуществляет. Всё-таки у нас 40 с лишним миллионов пенсионеров, плюс есть ещё различного рода получатели средств из Пенсионного фонда, и нужно сказать, что в целом система функционирует без сбоев, то есть ежемесячно пенсионеры всюду по стране получают положенные им из бюджета средства.

Н. О. – Они же получают деньги из бюджета. Не секрет, что правительство туда эти деньги вбрасывает, а в последний период времени – это точно.

В. К. – Ещё раз повторю, что примерно из 9 триллионов рублей, которые сейчас составляют объём Пенсионного фонда, 3,5 – это межбюджетный трансфер из федерального бюджета. А остальное – это те платежи, которые связаны, в основном, с 22 процентами от заработных плат, которые платят работодатели повсюду по стране напрямую в бюджет Пенсионного фонда. Мы видим, что сбоев в доведении средств до конкретных граждан из бюджета происходит немало. К примеру, в прошлом году сложности были с доведением доплат медикам.

Казалось бы, простая задача, ограниченный круг получателей, что тут сложного? Тем не менее и правительство, и конкретные чиновники были подвергнуты справедливой критике из-за того, что механизм оказался очень сложным и запутанным. Пеняли на губернаторов, пеняли на работников медицинских учреждений и руководителей, но задача оказалась сложной.

Здесь задача, решаемая для 40 с лишним миллионов получателей. Это сложная административно-управленческая задача, потому что остановить работу Пенсионного фонда на какое-то время просто невозможно. Нельзя сказать, что мы сейчас на 2-3 месяца его закрываем, чтобы провести перестройку и сделать тут какой-то новый механизм. Внедрить, в конце концов, новую информационную систему.

Кстати, многие работодатели жаловались, что когда в 2017 году переводили администрирование этих платежей из Пенсионного фонда в ФНС, то достаточно много огрехов выявилось с точки зрения чисто информационного учёта работодателей. Поэтому вместе с критикой нужно говорить и о позитивных вещах.

А то, что вы говорите насчёт администрирования, да, наверное, это так. Действительно, больше ста тысяч сотрудников, занятых в Пенсионном фонде, при средней зарплате 80 тысяч рублей, это расточительность.

– Да, зарплаты там неплохие. Экономисты Всемирного банка, который, как известно, приветствует пенсионные реформы, отметили, цитирую, что в России – это не реформа, а конфискация почти миллиона рублей у каждого из представителей старшего поколения при средней пенсии 15 тысяч рублей в месяц, пять лет невыплаченных пенсий складываются в 900 тысяч. Об этом писали журналисты издания «Аргументы недели».

Однако с этим комментарием специалистов Всемирного банка в корне не согласен кандидат экономических наук Константин Добромыслов.

Константин Добромыслов – Деньги, которые сегодня уплачиваются за работника работодателем, сразу же направляются на выплату пенсий. Люди, которые уплачивают страховые взносы, перед ними возникают обязательства, а те лица, которые платили до этого страховые взносы и сегодня вышли на пенсию, перед ними эти обязательства исполняются. Тут мы видим вполне понятный принцип компенсации уплаченных страховых взносов.

Так что ни о какой конфискации средств речь идти не может, это в корне неправильное определение или непонимание этими специалистами того, как работает российская пенсионная система. Я с этим непониманием подобных специалистов сталкивался уже в начале 2000 годов. Я думаю, что они до сих пор так ничего и не поняли.

– Эксперты Всемирного банка не понимают, как устроена наша пенсионная система. А мы понимаем, как она устроена? Можно какую-то ретроспективу того, что происходило с нами на протяжении последних 7-10 лет? С нашей пенсионной реформой? Что изменилось?

Н. О. – Я хочу закончить ту мысль об альтернативе Пенсионному фонду. Наше правительство может выполнять функции Пенсионного фонда, аккумулировать на своих счетах все те налоги, которые выплачивают наши предприниматели, и дальше эти денежные средства распределять. Возможно, мы к этому придём, но не раньше 2026 года, тем не менее такая мысль есть. Я думаю, что количество денежных средств, которые будут поступать из бюджета, только увеличится.

То, что касается ретроспективы и почему Всемирный банк не понимает, объясню, что до 2014 года у нас существовала накопительная часть, у нас существовала вот эта солидарная часть, она и сейчас существует, солидарная часть, только вопрос в размерах. Помимо старения есть ещё второй враг пенсионной реформы, это увеличение доходов населения. У нас только пять процентов населения способны копить деньги. Если сравнивать те пенсии, которые получают пенсионеры на Западе, то они совершенно от других сумм отчисляют эти проценты. И те проценты, которые у нас сейчас, и те базовые доходы, с которых исчисляется размер пенсий, они несопоставимы с тем, что происходит на Западе.

Сейчас активно говорят о том, что социальные пенсии мы как социальное государство никуда не денем, и, может, мы придём к тому, что будет существовать один для всех одинаковый базовый доход социальной пенсии, который будет всем выплачиваться. Если вы хотите получать свыше этого – открывайте накопительный счёт и дальше пытайтесь передавать ваши деньги в доверительное управление. Но это подойдёт только для продвинутой части населения.

Чему научился Пенсионный фонд за это время? Я, как юрист, сталкиваюсь с этим регулярно на практике. Пенсионный фонд научился за последние годы штрафовать за несвоевременную уплату взносов работодателей. Не успеваешь оглянуться, как на генерального директора штраф, счёт заблокирован, дело уже в суде, и судья уже озвучивает решение.

Вот плюс Пенсионного фонда. Во всяком случае, сейчас это работает как часы. И плюс ликвидировать компанию без согласия Пенсионного фонда, если есть малейшая задолженность, вы не сможете никогда – ПФР держит это всё в своих руках.

– Как вы считаете, Топилина отстранили от дел с какой целью?

Н. О. – Я думаю, что формируется новая команда, которая в тесном сотрудничестве с правительством будет продвигать все те идеи и задачи, которые связаны с тем самым законопроектом Минфина под грифом «секретно».

– То есть речь идёт о новой реформе, которая нас ждёт в декабре 2021 года. Вам что-то известно, Владимир Викторович, об этом?

В. К. – В СМИ идёт достаточно много дискуссий по этому поводу. Уже есть информация о том, что в правительстве готовится новая стратегия развития до 2030 года. Что касается возможных и обсуждаемых объединений Пенсионного фонда с Фондом социального страхования, вкупе с ними ещё и с Фондом обязательного медицинского страхования, эта идея просто высказывалась многими. Я помню, Голикова, будучи председателем Счётной палаты, лет пять назад эту идею тоже продвигала.

Но всё-таки под этим есть какая-то основа для того, чтобы подобные решения нашли политическое обоснование и вылились в конкретный законопроект. И сейчас такие основания действительно есть, поскольку правительство очень активно внедряет систему унификации разного рода информационных систем, и если предполагается создание так называемого социального казначейства, то почему бы это не сделать в виде единой структуры, которая их будет администрировать?

ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА