ВЫБИТЬ КРЕСЛО ГУБЕРНАТОРА: ПИТЕРСКИЙ ПРОТЕСТ КАК СИГНАЛ ДЛЯ АДМИНИСТРАЦИИ ПРЕЗИДЕНТА

В целом по России митинги 31 января вышли малочисленными и неубедительными. Чем организаторы незаконных протестов попытались компенсировать малочисленность и что у них получилось?

Традиционный способ, который позволяет держать полицию в напряжении и даёт возможность сочувствующей инсургентам прессе говорить, что протест имел большое значение, – конфронтация и эскалация насилия.

Русские митинги протеста традиционно не сопровождаются погромами – у нас не Франция, и как бы ни были тяжелы претензии граждан к власти, на других граждан эту тяжесть стараются не перекладывать.

В Западной Европе что ни акция протеста в столице даже небольшой страны – так непременно сотни сожжённых машин, причём и в центре, и пригородах (то есть люди жгут машины таких же бедняков, как они сами). В Амстердаме несколько дней назад пошли дальше и попытались прямо в центре города взорвать мост. Чудом никого не убило. В Берлине на пике недовольства бессмысленными карантинными мерами сорокатысячная толпа пошла на штурм Рейхстага, причём под лозунгами «Владимир, помоги!».

Петербург за шаг до погромов?

Представить себе что-то подобное в российских городах до сих пор трудновато – у нас и простая драка демонстрантов с полицией, в общем-то, до сих пор редкость. Однако в это воскресенье Россия, можно сказать, сделала шаг вперёд по пути цивилизации. В Северной столице, в городе трёх революций, произошло сразу несколько нападений протестующих на полицию, да и вообще тамошние (ещё раз подчеркну, немногочисленные, общим числом не более 3 тысяч участников) акции протеста были самыми агрессивными из всех.

Что происходило, можно, например, видеть в новостях Царьграда: здесь видно, как «демонстранты» по двое со спины атакуют бойцов ОМОНа, вначале набрасывается один, отбегает, потом атакует второй.

Лично я такую атаку на тогда ещё милицию видел «вживую» всего один раз в жизни и в прошлом веке – тогда в Самару на матч ЦСКА – «Крылья Советов» приехало довольно много агрессивных фанатов, и вокруг стадиона «Металлург» ходить мирным гражданам было опасно, а правоохранители к ситуации подготовились плохо.

Надо сказать, что футбольные фанаты, точнее, их «боевые фракции» – естественный источник пополнения для всяких антиобщественных сил, особенно если никакой толковой работы самими футбольными клубами и властями с ними не ведётся.

Да и вообще, имея деньги, организаторы митинга протеста вполне могут загодя навербовать несколько десятков крепких и кое-что умеющих в рукопашной схватке парней, чтобы провоцировать полицию и получать картинку «жестокой власти, которая бьёт народ». 23 января «боевики» были на митингах во Владивостоке, Екатеринбурге, Петербурге и Москве – это как минимум. Общее число их относится к толпе обычно как 1/10 – для провокаций больше не нужно.

Однако если 23-го бойцы в толпе были заметны, то 31-го их то ли набрали меньше, то ли в большинстве случаев сообразили, что при такой маленькой явке мирных протестующих толку от провокаций не будет.

Сообразили почти везде. А вот в Петербурге «навальники» решили, что драться с полицией даже при малой численности протестующих надо. Интересно, почему?

Слабый губернатор провоцирует сильный протест

Боюсь, ответ на этот вопрос почти очевиден: «несистемная оппозиция» уверена, что именно в «городе трёх революций» она может получить самую искреннюю поддержку населения. Там с готовностью поверят в то, что полиция атаковала мирных протестующих.

Потому что «власть» в Санкт-Петербурге за прошлый год сделала без преувеличения всё возможное, чтобы оппозиция так и думала.

Ту вот в чём дело. Власть в провинции (а Северная столица это тоже провинция, пусть и важнейшая) – это губернатор. Тем более это относится к городу – субъекту федерации, где между региональной властью и жителями нет «прокладки» в виде мэров. Так вот, мэр-губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов оказался одним из «чемпионов» среди российских региональных лидеров по накоплению недовольства населения.

Причём, что особенно важно, практически всех слоёв населения. Это именно Александр Беглов, едва назначенный на должность, не сумел доказать горожанам, что может справиться со снегопадами. Губернатор, посылающий подчинённых на улицы с лопатами, при других обстоятельствах снискал бы популярность – но у Беглова получилось наоборот. Несомненно, потому, что его бодрые призывы не привели к быстрой очистке улиц. Решительный губернатор – отдельно, сугробы, гололед и «сосули» — отдельно. Уверен, что коммунальные службы старались как могли, но питерцы были уверены, что делает недостаточно и виноват в этом свежий губернатор.

Так оно и пошло – там, где у другого губернатора получился бы успешный публичный ход, у этого получается… Неуспешный.

Это именно Беглов стал объектом критики (я, пожалуй, ограничусь наиболее мягким описанием ситуации) со стороны патриотических и консервативных сил, настаивая на закрытии храмов в условиях эпидемии. Причём наступил на эти грабли дважды – весной и осенью.

Это именно Беглов ухитрился получить организованное (!) сопротивление со стороны владельцев баров, ресторанов и прочих заведений, от которых потребовал не работать (и опять-таки сподобился сделать это дважды) во время обеих волн карантина. Кажется, единственный во всей стране. Хотя довольных закрытием своих заведений кабатчиков в стране, естественно, ни одного не было.

И это именно Беглова обвиняли в эскалации социальной напряжённости, когда этот малый бизнес призывали к порядку с помощью полиции – притом что несколькими неделями позже в Москве действия стражей порядка по закрытию ночных заведений особого ажиотажа не вызывали, даром что освещались федеральными телеканалами.

Что он там ни делает, не идут дела. Как в той песне. Сплошной понедельник, даже в воскресенье.

Дошло до того, что социологи говорят:

На низкий уровень доверия к Владимиру Путину в Санкт-Петербурге влияет слабый авторитет губернатора Александра Беглова.

Такую фразу не далее как 25 января сказал в интервью «Федерал Пресс»  политтехнолог Александр Чебеков.

Он добавил:

Чтобы повысить рейтинги, Беглову и его команде нужно уходить с позиции исключительно хозяйственника в сторону формирования своего образа как регионального политического лидера.

Как именно это сделать, не очень понятно, ведь недовольство населения вызывает, как представляется, именно хозяйственная деятельность губернатора. Но дело далеко зашло. По сообщению РБК в январе 2021 года:

Внутриполитический блок Кремля назвал Санкт-Петербург среди регионов с наименьшим доверием к главе государства.

Местные информационные агентства добавляют, что губернатор Петербурга никак публично не отреагировал (по крайне мере, до 25 января) на то, что происходило в центре города 23-го. Очевидно, не знал, что сказать.

Складываем два и два – непопулярный у населения губернатор, не уверенно реагирующий на протестные акции, самый низкий в стране уровень доверия к президенту – вуаля!

С точки зрения организаторов незаконных митингов, город трёх революций – это то самое слабое звено, где можно пытаться начинать революцию очередную. То ли четвертую, то ли пятую, это уж как считать. Ничего страшного, что пока протестующих не так много. На телекартинке есть драка с полицией – значит, дело пошло.

Личное мнение автора этих строк такое, что в Москве стоит очень серьёзно задуматься, какие губернаторы нужны на территориях, где нападают на полицию и низок уровень доверия к региональным властям.

АНДРЕЙ ПЕРЛА