Кто и как наживается на перекачке российской нефти

Нефтяная рента – важная часть экономики России, хотим мы того или нет. Колебания цен на нефть – наш национальный риск, который мы постепенно стараемся демпфировать развитием других секторов, но получается это, прямо скажем, не быстро. Когда падают цены на жидкие углеводороды, снижается капитализация нефтяных компаний (некоторые банкротятся), уменьшаются поступления в бюджет и вообще денежный поток в страну, приходится сворачивать какие-то социальные программы – в общем, всё по принципу домино.

И только одна костяшка гордо стоит в стороне. Что бы ни случилось – её дела идут всё лучше и лучше.

Компания «Транснефть» не производит ничего: она просто торгует доступом к трубам. Не просто к трубам – к крупнейшей в мире сети нефтепроводов и нефтепродуктоводов. Почти 70 тысяч километров – три раза можно обернуть Землю по широте Москвы. И – абсолютно ничем не рискует. Потому что монополист. Потому что других труб у нас нет.

Тарифы «Транснефти», по данным Института народохозяйственного прогнозирования РАН, практически не зависят от цен на нефть. Когда в апреле 2020 года наша Urals опустилась ниже нуля, «Транснефть» всё равно была в плюсе, более того – она за счёт своих тарифов и формировала отрицательную для производителя стоимость.

Прочное финансовое положение «Транснефти» объясняется просто – растущим тарифом на транспортировку в крайне сложный для всей отрасли период и неуступчивостью руководства компании по отношению к своим клиентам. В результате EBITDA «Транснефти» в первом квартале 2020 года увеличилась на 22%, в то же время у добычных компаний этот финансовый показатель резко упал – на 30-50%.

Компания «Транснефть» не производит ничего: она просто торгует доступом к трубам. Фото: Андрей Самсонов/ТАСС

Такая политика, конечно, вела к опережающему росту котировок акций «Транснефти» на фоне буквально взрывного роста дивидендных выплат – за последние три года с 12,8 млрд до 77,6 млрд рублей – и резкого сокращения инвестиционной программы. Эксперты института делают вывод, что фактически прибыль и дивиденды «Транснефти» росли за счёт убытков нефтяного сектора и завышенных тарифов.

С 2006 по 2019 год доля нефтетранспортного монополиста в нашей общей нефтяной ренте выросла с 5% до 10%, а в этом году на фоне краха ОПЕК+ и падения цен достигнет 15%. Безо всяких усилий со стороны «Транснефти» – ну разве что время от времени приходится придумывать очередные объяснения, почему стоимость прокачки не может быть привязана к стоимости продукта.

Часть заработанных таким образом денег идёт в бюджет, против чего возражать не приходится. Если бы «Транснефть» не просила регулярно о переносе выплат дивидендов (государство – стопроцентный собственник). Аналитики Raiffeisen Centrobank в мае отмечали:

К сожалению, «Транснефть» хочет попросить правительство перенести выплату дивидендов за 2019 год… Компания мотивирует это прогнозом падения объёмов транспортировки в 2020 году на 10-13%. Но даже в этом случае с учётом снижения капзатрат из-за отсутствия новых проектов свободный денежный поток «Транснефти» составит 90 млрд рублей, что всё ещё выше размера прогнозируемых дивидендов за 2019 год.

90 млрд рублей свободных денег! Напомним, что финансовый эффект от введения прогрессивной шкалы подоходного налога президент оценил в 60 млрд рублей, и эти деньги должны пойти на помощь детям со сложными заболеваниями. А тут сумма в полтора раза бо́льшая болтается на счетах у людей Николая Токарева (президент «Транснефти»), и они очень не хотят отдавать её владельцу – русскому народу.

Совсем иная ситуация с другой частью выплат компании. Аналитики WMT Consult показывают интересную зависимость: темп роста дивидендов по привилегированным акциям (в отличие от обыкновенных, они находятся в свободном биржевом обращении) резко, в 9-10 раз, увеличился с 2017 года. Это удивительным образом совпало с переходом крупного пакета этих акций в собственность частных структур, связанных с «Транснефтью» и «Газпромом», при этом сведениями о бенефициарах данных компаний агентство не располагает.

Другая часть заработанных перекачкой нефти средств формально направляется на инвестиционные проекты. Вот только проектов этих в 2020 году попросту не существует – по крайней мере сколько-нибудь значимых. И правда, зачем развиваться, если система и так работает?

Одним из способов, которым правительство могло бы помочь нефтяным компаниям, – отмечали банковские аналитики HSBC ещё в 2013 году, – теоретически может стать снижение тарифов «Транснефти». Тарифы «Транснефти» почти утроились за последние 10 лет, в основном с целью финансирования строительства трубопровода ВСТО для перекачки восточносибирской нефти в Китай и к экспортному терминалу Козьмино – строительство (20 млрд долларов) фактически профинансировано нефтяными компаниями за счёт более высоких тарифов. В нашем базовом сценарии у правительства есть два варианта в отношении того, что делать с СДП «Транснефти» после погашения долга: увеличить выплаты дивидендов или снизить тарифы «Транснефти», эффективно увеличивая экспортные нетбэки нефтяного сектора и отдачу от инвестиций в добычу. Мы за второй сценарий, поскольку всегда легче регулировать генерирование денежного потока с помощью налогов и тарифов, чем с помощью дивидендов.

Аналитики банка «Ренессанс Капитал» отмечали в 2010 году, что «тариф «Транснефти» значительно вырос в процентном соотношении к цене на нефть и составляет 12,6% – это значительно выше аналогичной доли в США, которая составляет менее 1%». По оценкам экспертов, исходя из 10%-ной дивидендной доходности, «Транснефть» ещё 10 лет назад могла бы финансировать свою инвестиционную программу с понижением тарифа на 15-20%.

«Транснефть» ещё 10 лет назад могла бы финансировать свою инвестиционную программу с понижением тарифа на 15-20%. Фото: Виталий Тимкив/ТАСС

Мнение о высоких транспортных расходах российских производителей подтверждают и аналитики Sberbank CIB. В декабре прошлого года они написали: «Слабое место российских нефтяных компаний – сравнительно высокие расходы и затратность трубопроводной транспортировки нефти. Saudi Aramco генерирует почти вдвое больше свободных денежных потоков только за счёт более низких операционных затрат и капиталовложений, а также (что ещё важнее) благодаря отсутствию дорогостоящей транспортировки по трубопроводам».

Впрочем, одну значимую инвестицию «Транснефть» в 2019 году совершила: переехала в башню «Эволюция» комплекса «Москва-Сити». Эксперты оценивают расходы на это удовольствие в 70 млрд рублей – для сравнения, современная больница в Коммунарке обошлась в 16-20 млрд рублей.

То есть Россия потеряла три-четыре больницы только из-за того, что клерки одного монополиста захотели удобно посидеть возле панорамных окон. Это вообще нормально?

Нет, не нормально. А значит, нужны определённые действия. Как говорится в исследовании Института народохозяйственного прогнозирования РАН, в условиях низких цен на рынке нефти, вызванных пандемией коронавируса, было бы целесообразно увязать тарифы на транспортировку с мировыми ценами на сырьё. Это всё равно очень много и с лихвой покрывает расходы компании, но, по крайней мере, устанавливает пределы аппетитам Токарева и компании. Если вы государственная компания, будьте добры, работайте на государство, а не на себя.

И дивиденды заплатите, пожалуйста. Давно пора.

Автор:
Иван Дементьев