Прочерк. О поэтах, родившихся в 1924 году

В этом году – столетие тех, кто родился в 1924 году. Столетие поколения, которое почти в полном составе не вернулось с войны. Вернулись от силы три процента.

Через два поколения выйдут на свет
Люди, которых сегодня нет…
Им будет робость моя чужда
Они рискованней будут и злей…
Зависть, ненависть и вражда
Взойдут над просторами их полей.
Булат Окуджава

Среди вернувшихся по Божьей милости были и поэты. Но в 1945-м они так высоко о себе не думали. Они знали лишь то, что их ровесники погибли, а они почему-то вернулись. А раз вернулись, надо жить.

Это потом появится прекрасная песня о том, что надо жить за себя и за того парня. Фронтовики понимали, что это слишком красиво сказано. Со своей бы жизнью управиться. А прожить жизнь за мальчика, убитого в 19 лет?.. Нет, это всё слова, которыми люди заслоняются от материнского горя. Громкие слова.

А у поэтов, родившихся в 1924-м и вернувшихся с войны, были негромкие голоса. Всегда говорили вполголоса Булат Окуджава, Николай Панченко, Николай Старшинов и их менее известные одногодки: Овидий Любовиков, Евдоким Русаков, Владимир Туркин, Константин Левин… Они будто стеснялись, что выжили, и с недоумением глядели на юбилейные медали, которые им полагались к очередной дате – зачем они?..

В грохоте салютов им слышались разрывы снарядов и стоны раненых…

До конца жизни они пронесли убеждение в том, что среди их погибших ровесников лежат в братских могилах и Пушкины, и Лермонтовы, а они, уцелевшие, – лишь отблески той плеяды.

Как библейские звезды исхода,

Надо мною прибита всегда

Сорок первого вечного года

Несгорающая звезда…

Не затем я тебя не забуду,

Что однажды вдохнул я твой дым,

Что уже молодым я не буду,

А с тобою я был молодым.

Не затем. Но все глуше, ревнивей,

Все бездомнее буду скорбеть

Об упавших на черной равнине,

О принявших военную смерть.

Это стихи Константина Левина (автор знаменитого «Нас хоронила артиллерия»). Как он угадал это слово – бездомная. Бездомная скорбь. С уходом фронтовиков этой скорби совсем не остается пристанища. Сердца живых заняты новыми скорбями. Где тут еще старым поместиться?..

Есть что-то нелепое и странное в столетних датах тех, кто навсегда остались мальчиками и девочками. Давно нет никого, кто бы их помнил. Некому рассказать, как они смеялись, как плакали, как переживали первую двойку и первую любовь…

Имена гениев и просто талантов, родившихся в середине 1920-х и отнятых той войной, мы никогда не узнаем – ребята, ушедшие на фронт в 17-18 лет, только пробовали себя в поэзии, а свои стихи смущенно прятали в юношеских дневниках. Впрочем, несколько имен чудом до нас дошли. Вот они, ребята, родившиеся в 1924-м и, возможно, ставшие бы поэтами:

Юрий Дивильковский (11.03.1924 – 5.03.1944), выпускник московской школы № 110;

Мурат Елекоев (18.11.1924 – 7.11.1943), уроженец Северной Осетии;

Александр Нахимов (13.10.1924 – 30.07.1944), выпускник сельской семилетки из Вологодской области;

Оксана Ромодановская (1924 — 05.10.1943), выпускница московской школы № 70;

одессит Леонид Розенберг (6.05.1924 – 01.08.1944);

Надежда Лисанова (1924 — 24.02.1942), выпускница ялтинской средней школы № 7.

На днях ялтинский журналист Сергей Сардыко рассказал мне, что в Массандре, в овраге над шоссе Симферополь – Ялта, где 24 февраля 1942 года фашисты расстреляли Надежду Лисанову, а потом и других подпольщиков и просто мирных жителей, – на этом самом месте кипит стройка, возводятся один особняк за другим. На сегодняшний день уцелели лишь два надгробия. На одном имя Марии Гончарук, на другом – Ивана и Анны Паэгле…

Если нам еще ведомо чувство стыда, то пусть оно застанет нас в тот миг, когда мы видим прочерк между датами 1924—…

ПЕРЕКЛИЧКА

Стихи поэтов, родившихся в 1924 году

Если б мир, пылающий пожарами,

Залитый морями крови,

Вдруг узнал,

Что бы сделали для жизни молодые,

Погибающие на полях сражений, Он бы содрогнулся, увидав,

Что убил грядущее свое.

Юрий Дивильковский

1941

* * *

Мне вспомнилась школа родная,

Мне вспомнился русский народ,

Прибрежная Ялта родная

И огненный солнца восход.

Умру я свободно и честно

И голову тихо склоню,

И русскую землю родную

Я светлой слезой оболью.

Тогда надо мной защебечут

Родные мои соловьи

И кудри мои разовьются,

Но плечи не дрогнут мои.

Я сильно любила Отчизну,

И век я была ей верна…

Надежда Лисанова

(неоконченное стихотворение).

* * *

Мы свалились под крайними хатами –

Малолетки с пушком над губой,

Нас колхозные бабы расхватывали

И кормили как на убой.

Отдирали рубахи потные,

Терли спины – нехай блестит!

Искусали под утро – подлые,

Усмехаясь: «Господь простит…»

А потом, подвывая, плакали,

Провиантом снабжали впрок.

И начальнику в ноги падали,

Чтобы нас как детей берег.

Николай Панченко

1942

* * *

В вагоны грузится бригада,

По сходням сапоги стучат.

«Не надо, мама! Мам, не надо!..»

То шепчет, то кричит солдат.

Локомотив рванул и шибко

Заколесил на всех парах,

И виноватая улыбка

Окаменела на губах.

Как будто он тому причина,

Как будто он тому вина.

Что ей – тревога и кручина,

Ему – дорога и война.

Овидий Любовиков

1942

* * *

Марля с ватой к ноге прилипла,

Кровь на ней проступает ржой. —

Помогите! – зову я хрипло.

Голос мой звучит как чужой.

Сушь – в залитом солнцем овраге.

Сухота в раскаленном рту.

Пить хочу!И ни капли во фляге.

Жить хочу! И невмоготу.

Ни ребят и ни санитара.

Но ползу я, пока живу…

Николай Старшинов

1943

* * *

В песке лицо. Лопатка. Я.

И никого живого кроме.

Но вижу, как на муравья

С виска упала капля крови.

Солдаты мстят. А я – солдат.

И если я до мести дожил.

Мне нужно двигаться. Я должен.

За мной убитые следят.

Владимир Туркин

1944

* * *

Я только раз видала рукопашный.

Раз – наяву. И тысячу – во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Юлия Друнина

1945

* * *

Россию стянули струпья курганов,

Европа гуляет в ночных кабаре –

Лежат лейтенанты, лежат капитаны

В ржавчине звездочек и кубарей…

Сидят писаря, слюнят конверты (Цензура тактично не ставит штамп),

И треугольные вороны смерти

Слетаются на городской почтамт.

И почтальонши в заиндевелых,

В толстых варежках поскорей

Суют их в руки остолбенелых

И непрощающих матерей.

Константин Левин

1945

* * *

В сердце дух могучий, русский,

Взгляд каленого угля…

Но знобит от давней грусти

И от скрипа костыля.

Даже в малой деревушке,

Где б к окошку ни приник,

То видна вдова-старушка,

То калека-фронтовик.

И куда б ни кинул взора –

Вся Россия мне родня!

Нет такой избы, где горя

Не оставила война.

Евдоким Русаков

1960-е

* * *

Всего на одно лишь мгновенье

Раскрылись две створки ворот,

И вышло мое поколенье

В свой самый последний поход.

Да, вышло мое поколенье,

Усталые сдвоив ряды.

Непросто, наверно, движенье

В преддверии новой беды…

Булат Окуджава

1985

Дмитрий Шеваров

• Источник