ФОТО: SUMMIT ART CREATIONS/SHUTTERSTOCK.COM

Делать страну лучше – большой труд, но неблагодарным его никак не назовёшь.

Согласно Конституции Россия – социальное государство. Первое время, в девяностых, это было пустой декларацией, никак не подтверждавшейся практикой. Поворот к социальному подходу, сначала медленный и тяжёлый, начался в нулевых. Действовали сперва почти наугад, методом проб и ошибок набирали опыт – и сейчас можно смело говорить о том, что да, у нас социальное государство, правительство и корпорации развития вкладываются в социальные проекты, создают систему устойчивого развития, и объёмы этих вложений, этой системы постоянно растут.

Глава ВЭБ.РФ Игорь Шувалов говорил об этом:

Мы фокусируемся и на проектах городского развития, которые влияют на качество жизни. Растёт город – растет экономика, а вместе с ней и качество жизни людей.

Слово и дело

Практику устойчивого развития часто обозначают аббревиатурой ESG – environmental, social, governance (природа, общество, управление). Английская аббревиатура показывает, что сама эта идеология пришла к нам с Запада. Бояться этого не следует, мы используем массу достижений западной культуры (хотя СССР стал социальным государством задолго до появления такой практики на Западе). Но парадокс в том, что Запад, когда-то породивший зелёную повестку и ESG, сейчас всё дальше от них уходит.

Мы видим, как крупные инвестиционные компании резко сокращают объёмы вложений в зелёные облигации.

Мы видим, как ESG-фонды вкладываются в акции производителей оружия (есть ли что-то более далёкое от устойчивого развития?) – сейчас они держат там около 5 триллионов долларов.

Мы видим скандалы с «гринвошингом» – когда производитель позиционирует свой товар как экологичный, не имея на то серьёзных оснований.

То есть социально-экологическая риторика никуда не ушла, но дела разошлись со словами, и дальше будет только хуже.

Таксономия по-русски

У нас дела обстоят иначе. Русские компании одна за другой утверждают стратегии в области устойчивого развития, делают ставку на ESG, публикуют отчёты о своей деятельности в этой сфере. И сейчас устойчивое развитие станет серьёзным конкурентным преимуществом России.

Импортозамещение есть и в этой сфере: ранее для выпуска социальных облигаций в России использовался международный стандарт ICMA, но сейчас его заменяет национальный документ. Это очень важный шаг: глобальные стандарты не могут учитывать специфику отдельной страны, поэтому в некоторых ситуациях они даже вредны. Социальные проблемы России сильно отличаются от проблем, например, Бурунди, Колумбии или Норвегии, а нам предлагают действовать по единым рецептам.

Мы, кстати, первыми в мире разработали настолько продуманную социальную таксономию (систематизированный перечень направлений и критериев) применительно к отдельно взятой стране. В неё вошёл широкий спектр направлений – тут и здравоохранение, и образование, и борьба с безработицей, и создание инфраструктуры, и бизнес, и спорт, искусство, культура, туризм…

О создании такого стандарта всерьёз заговорили в 2021 году, когда правительство утвердило таксономию зелёных проектов и был зафиксирован взрывной рост размещения ESG-облигаций на Мосбирже. Сейчас рынок финансовых инструментов, выпущенных по национальной методологии, оценивается в 460 млрд руб. И первый заместитель председателя ВЭБ.РФ Алексей Мирошниченко полагает, что в 2024 году в России будет дополнительно выпущено ESG-облигаций на общую сумму до 220 млрд руб.

ВЭБ, к слову, один из главных проводников политики устойчивого развития в России. Именно эта корпорация совместно с Минэкономразвития разработала окончательный вариант таксономии (утверждён правительством в декабре 2023 года), именно ВЭБ через инструменты концессий финансирует возведение социальных объектов и трансформацию городской среды в стране. В конечном счёте всё это приводит к росту качества жизни, о котором говорил Игорь Шувалов.

Государство и бизнес

Приятно, что бизнес охотно откликается на призыв государства следовать политике устойчивого развития, входит в проекты государственно-частного партнёрства в этой сфере, пересматривает внутренние стандарты. Государство поддерживает такое движение – сейчас рассматривается вариант распространения мер стимулирующего банковского регулирования на зелёное и социальное финансирование: банкам станет выгоднее кредитовать эти проекты.

Кроме того, новая социальная таксономия позволяет компаниям выпускать не только зелёные и социальные финансовые инструменты по отдельности, но и смешанные облигации, направленные на финансирование этой сферы целиком.

Отход Запада от зелёной и социальной повестки никоим образом не должен сказаться на движении России в нужную сторону – тем более что наш союзник Китай, всё XX столетие игнорировавший проблемы экологии, сейчас стал мировым лидером в ESG-трансформации. Вместе мы способны на многое. Нам не будет стыдно перед нашими потомками, друзья.

ИВАН ДЕМЕНТЬЕВ