Вильям Похлёбкин: грани портрета
Этого человека, родившегося 100 лет тому назад, принято считать непревзойденным знатоком кулинарии. Это, конечно, верно, однако круг его интересов был значительно шире. Он был специалистом по международным отношениям, геральдистом, географом, писателем, занимался гастрономической историей, семиотикой кухни и кулинарной антропологией, свободно говорил на четырёх языках.
Его отцом был известный партийный деятель Василий Михайлов, взявший необычный псевдоним – Похлёбкин. Слово это «попахивает» стряпней и намекает на умение его обладателя готовить. Было ли оно у Михайлова, неведомо. А вот сын фамилию оправдал.
Мало было отцу Похлёбкина, так он отпрыска наградил еще и экзотическим именем: Август-Вильям – в честь революционера Бебеля и поэта и драматурга Шекспира.
Сын имя наполовину сократил и стал просто Вильямом. Для русского уха «Вильям» звучало необычно, но в 20-х годах родители под влиянием «нового мира», ломавшего «буржуазные каноны», называли своих детей и более причудливыми именами. Нередко встречались такие антропонимы, как Волен — Воля Ленина, Ким – Коммунистический Интернационал молодежи, Динэр — Дитя новой эры или Ворс – Ворошиловский стрелок…
Но не имя красит человека, а человек имя. И кулинарная проза – пожалуй, этот жанр в России с Похлёбкина и начался – принесла ему заслуженную славу.
Этот субтильный человек в массивных очках с окладистой бородой постоянно находился во власти кипучей энергии. Прочно связанный со стариной, с традицией, далеко от неё он не отдалялся и в быту: обходился без телевизора, телефона, стиральной машины. Да и холодильник его был почти пуст. Странно, человек живописал яства, но гурманом не был. Жил согласно поговорке: «Щи, да каша – пища наша».
Огромная заслуга Похлёбкина в том, что он переосмыслил русскую кулинарную историю, очистив её от плесени лжи и невежества. Его творческая плодовитость породила слух о том, что целую серию замечательных книг создал не один человек, а целая артель литераторов, скрытая за фамилией, «пахнущей» горячим варевом.
Следует заметить, что за свой неустанный труд Похлёбкин в 1993 году был удостоен престижной международной премии имени Ланге Черетто за книги в области кулинарии на основе рекомендаций жюри кулинаров Англии, Франции, Германии и Италии. Это немалого стоит, учитывая, что в Европе сложились давние традиции на этот счёт.
Одна из самых заметных книг писателя – «Кушать подано!», где он рассказывает о том, что ели и пили персонажи отечественной классической классики, от Фонвизина до Чехова. Чтение этого тома не только вызывает приступы жгучего аппетита, но и воссоздает картину сытой русской старины.
В другой, более объёмной работе «Кухня века» Похлёбкин, опираясь на множество фактов и свидетельств, выстроил многовековую историю российской кухни, повествуя о том, как она влияла на жизнь людей в России и за рубежом, меняя их привычки и уклад.
Поражают неожиданные наблюдения Похлёбкина. Например: «Почти никто из советских историков не заметил, что кульминационный период политических репрессий, пришедшийся на 30-е годы, «случайно совпал» с общим улучшением экономического положения трудящихся. Именно в этот период руководящие круги решили придать общественному питанию более привлекательный облик». А вот другая ремарка: «Остается только удивляться, что такое поистине универсальное блюдо как щи не пришло на ум никакому другому народу, кроме русского».
Похлёбкин выступал радетелем отечественной кулинарии, поднимая её как знамя, очищая и придавая новый смысл. Он даже славные победы русского оружия связывал с благотворной национальной пищей, служившей подъёму боевого духа солдат и офицеров. Поражения же следовали тогда, когда запасы полезных продуктов иссякали.
Русские блюда для Похлёбкина – самые лучшие, самые полезные, что, впрочем, весьма близко к истине. А те кушанья, что забыты, считал он, надо возродить, чтобы лечить ими наши измученные фастфудами желудки. Однако иронически замечал, что «совершенно недостаточно любить ботвинью, поросенка с кашей и подовые пироги со щами, чтобы считаться русским патриотом».
Похлёбкину принадлежит заслуга по защите прав нашей страны на известный сорокоградусный напиток. В 1977 году Польша заявила о своих правах на изобретение на него и, следовательно, на эксклюзивное использование этого термина для собственной продукции. Похлёбкин, к слову, автор «Истории водки», выступив в роли адвоката, аргументированно доказал, что она в нашем любезном Отечестве появилась на столетие раньше, чем у соседей. Международный арбитраж внял его убедительным доводам и претензии Польши отклонил. То есть вклад Похлёбкина в бюджет страны неоспорим, ведь права на бренд – это немалые деньги.
Никто, кроме Похлёбкина, так мастерски не перемешивал политику, историю и кулинарию. Здесь он выглядит серьёзным композитором. Причём даже мелкие штрихи выглядят довольно занятно. Например, он приводит свидетельство об отравлении Ленина рыбой во время эмиграции в Германии. Звучит тревожно, чуть ли не как весть о покушении на него Фанни Каплан.
А вот другой экскурс в историю. Сталин находился в ссылке в Туруханском крае вместе со Свердловым и Каменевым. Они по очереди должны были готовить и прибираться в доме. Товарищи Сталина свои обязанности выполняли, сам же он от дежурства отлынивал. Здесь можно сделать любой вывод. Или просто усмехнуться.
Похлёбкин часто отставлял кулинарные рукописи и переходил к чисто историческим темам. Собственно говоря, с них он и начинал свое творчество. Известность получили его книги: «Государственный строй Исландии», «Внешняя политика Руси, России, СССР за 1000 лет в именах, датах и фактах», «Великая война и несостоявшийся мир 1941-1945-1994», «Словарь международной символики и эмблематики», «Столицы России».
В 90-х годах Похлёбкина привлекла биография Сталина, которая до сих пор чётко не обрисована, и он написал книгу «Великий псевдоним». Впрочем, удивляться этому не стоит. Писатель и раньше интересовался подробностями жизни вождей СССР, озирая их и как великих едоков, и как политических деятелей. «Великий псевдоним» стал продолжением темы, которую Похлёбкин, не исключено, собирался продолжить.
Особняком стоит труд, изданный в Хельсинки под названием «Финляндия как враг и как друг». Через несколько лет это исследование вышло в Москве под новым названием: «СССР – Финляндия. 260 лет отношений 1713-1973». Эта работа удостоилась внимания президента Урхо Калево Кекконена, который находился на этом посту более четверти века. Он назвал книгу «замечательной работой» и «весьма полезной». Кстати, Похлёбкин создал и политическую биографию самого Кекконена.
Он сумел доказать несостоятельность старого утверждения, согласно которому Россия угрожает независимости Финляндии. Эта замшелая сказка много лет пылилось на задворках истории и недавно была реанимирована националистами, став надуманной причиной вступления страны Суоми в НАТО.
По мнению исследователя, миф о «русской опасности» «импортирован в Финляндию из Швеции и впоследствии был отчасти немного модернизирован и приспособлен для финских условий». При этом указывалось, что «одним из главных обвинений против России были якобы русские планы захвата Северной Норвегии с целью получения доступа к незамерзающим портам Ледовитого океана». Кстати, именно эта «версия» сейчас культивируется на Западе.
Чтобы добиться истины, Похлёбкин провёл огромную работу, осуществив анализ конкретных фактов и исторических событий на протяжении нескольких столетий, начиная с 1617 года. Он напомнил, что Советский Союз не пошёл на оккупацию Финляндии в ходе двух войн 1939-1940 и 1941-1944 годов, хотя многие считали, что Москва воспользуется своим правом победителя и продиктует Финляндии тяжёлые условия мира.
Напоследок ещё одно оригинальное суждение Похлёбкина. В одной из статей о рыбной кулинарии он сетовал, что советский народ долго не знал о приготовлении многих сортов рыбы, а иные, вкусные и полезные, отвергал только из-за непрезентабельного вида. «Как это было по-русски: не суть, не сущность была важна людям, а видимость!» – заключал Похлебкин.
По его мнению, именно эта психологическая черта русских конца XX века стала причиной всех бед страны: как мотыльки, люди не раздумывая полетели на яркий новый, ещё не проверенный «свет» демократии и увлекли в этот пожар всю страну…
Конечно, говорит писатель, выбирая по внешним признакам: статный рост, красивая укладка седых волос, манеры «своего мужика в доску». А о том, что скрывается под этой укладкой волос, какова сущность этого человека, совершенно не думали». «Свой мужик в доску» – это, конечно, Ельцин…
Если не знать, что Похлёбкина уже без малого четверть века нет на свете, можно подумать, что он и сейчас остается успешным писателем. Суммарный тираж его книг во всем мире приближается к ста миллионам (!) экземпляров. Впрочем, до конца творчество этого великого затейника до сих пор не изучено. После трагической гибели писателя в 2000 году (к слову, обусловленной разгулом преступности именно ельцинского времени) осталось несколько его рукописей. В чьи руки они попали и каково их содержание, неведомо.
Но если бы мы узнали, то, может, снова бы ахнули: как же это неожиданно и интересно!
Заглавное фото: burninghut.ru
Нет Комментариев