НАСТОЯЩЕЕ ЛИЦО ГЕРМАНИИ: РУССКОЙ ПРИШЛОСЬ ВЫКРАСТЬ СЫНА, ЧТОБЫ СПАСТИ ОТ ГОЛОДА

Чужая среди своих

История Нелли Бирюковой – один из примеров того, с чем сталкиваются русские, которые решили переехать за рубеж и обустроиться там, но, оказавшись в новых реалиях, жёстко разочаровались.

Русская немка Бирюкова решила перебраться в Германию три года назад, по специальной программе воссоединения с родственниками. Вместе с мамой в город Брауншвейг, что в Нижней Саксонии, поехал её тогда десятилетний сын Саша (также у Нелли есть старший сын Андрей; он тоже поехал с матерью и братом, на тот момент ему было 17 лет).

Однако, добравшись до Германии, Нелли столкнулась с тем, что немцы просто не воспринимают её как человека, вернувшегося на «историческую родину». Вместо демократических устоев и торжества права, как принято думать о Германии в немалой части российского общества, на деле женщину встретила своеобразная сегрегация. Бирюкову воспринимали не иначе как русскую, и ей даже пришлось столкнуться с русофобией, особенно после того как Россия начала спецоперацию на Украине. Но этот апогей неприятия русских был ещё впереди – а вскоре после переезда Нелли, выяснившая, что такое отношение к русским в Германии сплошь и рядом, решила бороться с этим.

Поскольку Бирюкова имеет юридическое образование, то и действовать хотела согласно букве закона. Она вступила в правозащитную организацию «Мегаполис», оказывающую поддержку переселенцам из России. Но, как теперь говорит Нелли, именно её правозащитная деятельность является одной из причин того, почему в итоге на неё и сына буквально открыли охоту представители ювенальной юстиции.

Я помогала своим соотечественникам, точно так же оказавшимся в трудной жизненной ситуации, как и я. Это касалось и детей, это касалось и жилья, потому что нас дискриминировали во всём. Поэтому мы пытались восстановить справедливость, найти её по крайней мере.  Доказать, что мы имеем права такие же, как и все в этой стране,

– объяснила Бирюкова в интервью Царьграду.

А потом началась история с преследованием со стороны печально известной немецкой «ювеналки».

СЕГОДНЯ МАМА С МАЛЬЧИКОМ В БЕЗОПАСНОСТИ. НО НЕЛЛИ ОПАСАЕТСЯ, ЧТО ЮГЕНДАМТ ВНОВЬ ПОПЫТАЕТСЯ ВЫКРАСТЬ ЕЁ СЫНА. ФОТО: ЦАРЬГРАД

«Кому хочу – помогаю»

Саша после переезда был устроен в одну из местных школ в младшие классы (поскольку языком не владел). И отношения с одноклассниками сразу не сложились. Мальчик жаловался маме, что его обижают из-за того, что он русский, и не хотят принимать его как «своего». Доходило и до рукоприкладства: ребёнок начал приходить из школы в синяках. А в самой школе маму шпыняли за то, что ребёнок не справляется с программой и никак не может освоить немецкий язык.

Когда мы приехали в Германию, его сначала определили во второй класс. Так сказала директор школы в Брауншвайге в Бройцене. Правда, он уже завершил учёбу по этой программе, поэтому мы решили, что после 4 месяцев во втором классе он пойдёт в третий, чтобы научиться писать прописные буквы. Через месяц нас переселили, и мы поменяли школу, и там уже заранее были оповещены, что Саша якобы проблемный ребёнок, а я – плохая мать. Якобы приехала в Германию и сразу не устроила своих детей в школу. Начались проблемы – мальчика двигали по классам всё дальше. Они определённо знали, что если его посадят в пятый класс, на два класса вперёд, ребёнок не будет справляться с программой. Потому что ребёнок-эмигрант, которому нужно учить прописные буквы, который ещё не закончил ни 3-й, ни 4-й класс. Это делали, чтобы он не справлялся с программой,

– уверена Нелли.

И вскоре на связь с Бирюковой вышли представители Югендамта, которые представились ей безобидным «отделом по делам молодёжи» и уверяли, что их задача – помочь ей и Саше справиться с проблемами в школе. Только потом Нелли поняла, что главной целью была вовсе не помощь, а отобрание ребёнка.

Сперва же Бирюкова охотно и благожелательно сотрудничала с сотрудниками Югендамта. Сотрудники службы то и дело приходили к ней домой, но в их отчётах, как выяснилось позднее, был сплошной негатив по отношению к семье. Если коротко – ювенальщики считали, что мать-де не справляется со своими обязанностями по воспитанию сына; синяки ребёнку ставят не в школе, а дома – якобы колотит ребёнка родной брат Андрей.

Больше того, в числе прочих с семьёй Бирюковой назначили работать двух украинок, переехавших в Германию, Юлию Мазур и Ольгу Олейник. Обе явно предвзято относились к русской, что тоже весьма негативно повлияло на всю историю.

Я потом выяснила, что их задачей было не помочь мне как матери и детям, а скорее найти какие-то материалы, которые были бы против меня, чтобы дальше уже иметь возможность изъять ребёнка. Я чувствовала от неё неприязнь (от Юлии Мазур – прим. авт.). А после начала СВО она открыто   говорила всё против России. Я пыталась объяснить, что спецоперация не имеет отношения ко мне и моей семье, к моим детям. Да, мы выходцы из России, мы граждане России, но какое это отношение вообще имеет к моим детям? Она сказала, что я кому хочу, помогаю, кому не хочу, тому не помогаю. А что касается клиники психиатрии в Ольцбурге, это была фрау Олейник, она тоже приехала из Украины, она работает также на Югендамт психологом. Но у неё нет докторской степени, она просто имеет право давать консультации, но она не имеет права делать никаких заключений,

– поясняет Нелли.

Именно фрау Олейник Бирюкова винит в том, что сын попал в специальное учреждение, психиатрическую клинику (маму обманули – сказали, что мальчик едет в детский летний лагерь). Чтобы отправить ребёнка в психушку, Олейник написала в отчёте, что Саша пытался совершить суицид. Дальше всё завертелось быстро: Нелли вызвали в суд, а за это время её сына изъяли и отправили в приют. По законам Германии, ребёнка можно отнять у матери, даже не ограничивая её в правах и не лишая их. Просто по желанию «ювеналки».

Приют как аналог концлагеря

Ещё летом 2022 года Нелли приняла решение возвращаться с младшим сыном назад в Россию, но не получилось – ювенальная юстиция сработала быстрее и отняла Сашу. На свидания с сыном маму практически не пускали, за время разлуки с ней, за несколько месяцев, мальчик сильно исхудал (хотя Нелли перечисляла около 300 евро на еду, но, как оказалось, питание ему по какой-то причине не оформляли в положенном порядке). Бирюкова показывает фотографии сына, сделанные в то время, – кожа да кости, как говорится.

Мало кому известно, но ребёнок находился в приюте евангелической, как это говорят в Германии, то есть протестантской церкви, и это не единственный случай, когда эта церковь финансирует подобные приюты. Вообще, приют – это место, где люди могут найти покровительство, защиту, кров и пищу. А на самом деле в приютах, которые принадлежат евангелической церкви, творится жесточайший беспредел, в том числе и отмывание денег, а также беспредел со стороны чиновников, превышение полномочий и, самое главное, распил средств. Александр, сын Нелли, находился в этом приюте короткое время, но то, что он испытал, те ужасы, с которыми он столкнулся, сопоставимы с прошлым, а именно с пытками к концентрационных лагерях. Он даже голодал, недоедал, там, в этом приюте холодильник закрыт на ключ! А ночью запрещено выходить из комнаты даже для того, чтобы справить нужду. Ребёнок, находясь там, находился в диком стрессе,

– рассказал Царьграду президент Европейского информационного центра по правам человека в Вене Гарри Мурей, который оказывает помощь Нелли Бирюковой.

Конечно, мама била во все колокола и пыталась вернуть Сашу. Обращалась в том числе и в российское консульство (ведь школьник до сих пор имеет не немецкое, а российское гражданство), где вроде бы начали разбираться с этой бедой, но потом письменно ответили: «Вашему нормальному взаимодействию с Югендамт препятствует недопонимание определённых нюансов. Рекомендовали бы вновь проанализировать мотивы и позицию органов опеки и постараться наладить с ними конструктивные отношения», и в заключение посоветовали обратиться в суд, если этого сделать не удастся (ответ имеется в распоряжении «Первого русского»). В общем, помогли так помогли.

Из приюта Сашу передали опекуну, некоему Христиану Вискову (как говорит Нелли, он при этом является сотрудником Югендамта), в другой город.

Опекун, герр Висков, сказал сыну, что «ты здесь до 18 лет». Ребёнок расплакался, ему запретили говорить по-русски, сказали, что он должен сидеть в комнате, не выходить из неё, привыкать. Два месяца мне не говорили адрес, где живёт мой сын, и не давали с ним общаться. С Сашей мы увиделись спустя два месяца, когда мне разрешили видеться с ним один раз в неделю на два часа, и то под присмотром фрау Олиевой, которая говорила по-русски и по-немецки, то есть она должна была просто следить за нами и всем, что мы делаем, и писать отчёты  в Югендамт.

Стоит добавить, что опекун получает за «воспитание» изъятого у родителей ребёнка около 12 тысяч евро в месяц. «Югендамт и работает благодаря тому, что государство Германия им оплачивает эту работу. Этот опекун Висков, у него очень много таких детей под опекой, как Саша, как он сам сказал. Это машина, это механизм, против которой, естественно, мать и юристы бессильны», – сетует Нелли. Она также добавляет, что те же немецкие юристы в большинстве своём не хотят связываться с Югендамтом: очень многие из тех, к кому она обращалась, отказывались, едва услышав про ювенальную юстицию.

Побег на свободу

Отчаявшаяся мать, впрочем, готова на всё ради ребёнка, и постулат этот подтвердила и Нелли Бирюкова. Женщина разработала собственный план спасения сына – она решила забрать его, когда он будет в школе, и уехать  с ним обратно в Россию, как и собиралась сделать летом.

«Я выяснила, где находится школа. Саша мне сбросил геолокацию, я его попросила это сделать. Приехала в школу, просто забрала ребёнка», – вспоминает Нелли. По дороге в аэропорт они сменили несколько машин такси: мама знала, что Сашу быстро хватятся, и их начнут искать. В аэропорту пришлось сильно понервничать: вылет их самолёта задержали на час.

Мы очень сильно переживали. Но в итоге благополучно сели в самолёт и вылетели. Я думаю, скорее всего, они на тот момент уже знали, что ребёнок не берёт трубку, я не беру трубку, и уже начали искать нас, обратились в полицию. А мы наконец-то почувствовали себя свободными. Наконец-то мы выбрались,

– говорит Бирюкова.

Самолёт приземлился в аэропорту Внуково 25 января. В Москве Нелли и её сына встречал их земляк, депутат из Новосибирска Ростислав Антонов, который помог оплатить питание, гостиницу, перелёт… Ведь русские своих не бросают!

Нелли уверена, что Югендамт ещё попытается вернуть Сашу назад, в Германию. Но она полна решимости защищать сына от притязаний той правовой системы, которая в итоге превратила в ад жизнь её семьи. История поучительная, и в первую очередь для тех, кто думает – там, за бугром, права человека превыше всего. Но горше всего разубеждаться в этом на своём опыте.