ИЗ ЛУЧШИХ ПОБУЖДЕНИЙ: ЧТО ОБЩЕГО У QR-КОДОВ И КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОК

ФОТО: ALEXANDRU NIKA, NATYKACH NATALIIA / SHUTTERSTOCK.COM

Россия давно не видела столь массовых общественных протестов, как при попытке властей ввести на федеральном уровне систему QR-кодов. Даже некоторые региональные правительства взбунтовались против этого решения центра. Почему-то именно в этих маленьких квадратиках люди увидели нечто, способное тотально ограничить их свободу.

Спасайся кто может?

В сентябре 2021 года Юрий А., молодой перспективный программист, сбежал из Москвы в маленький провинциальный городок к родителям. Причина – нежелание вакцинироваться и, соответственно, получать QR-код. Человек предпочёл закрыть квартиру на ключ, прервать (хочется надеяться – на время) контакты с друзьями, выйти из зоны комфорта, только бы не подчиняться насилию, а именно так он расценил введение новых правил.

Я не стану, как стадо, позволять делать с собой всё, что решит какой-то «большой брат» сверху. В конце концов, свою работу я спокойно выполняю удалённо. И пока всё это безумие не уляжется, не нужны мне такие общественные места, куда пускают только по цифровому клейму,

– изложил своё видение ситуации Царьграду Юрий.

Правильно он поступил или нет – вопрос отдельный. Однако примечательно, что в добровольное изгнание человек отправился после того как счёл, что введение QR-кодов не оставляет ему возможности избежать контроля.

То, что в столице QR-коды будут проверяться сквозь пальцы, а провинциальные власти как раз развяжут настоящий «кодовый» террор на подведомственных территориях, нашему собеседнику ещё не было известно. Впрочем, это тоже сейчас неважно.

Важно другое: с началом эпидемии QR-коды превратились в самое пугающее средство контроля за поведением каждого из нас. Фактически смоделированные на компьютере рисунки стали таким же символом цифрового концлагеря, каковым была колючая проволока для концлагерей XX века.

«Это просто удобно»

В 1874 году добропорядочный американский фермер Джозеф Фарвелл Глидден получил патент на приспособление, которое мы называем сейчас колючей проволокой. Изобретение должно было решить проблему ограждения обширных пастбищ и удержания на их территории многотысячных стад крупного рогатого скота.

ПАТЕНТ ГЛИДДЕНА НА ТЕХНОЛОГИЮ ИЗГОТОВЛЕНИЯ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ. СКРИНШОТ СТРАНИЦЫ FACEBOOK МУЗЕЯ MILITARY HISTORY SOCIETY OF ROCHESTER / FACEBOOK.COM

Прошло меньше тридцати лет, и в ходе Второй англо-бурской войны англичане начали оплетать колючкой концлагеря для африканеров, в том числе и те, в которых содержались дети. Позже изобретение нашло широкое применение на полях Первой мировой войны, а ещё позднее – им широко пользовались последователи одного австрийского художника, решившие «почистить мир» от тех, кого они считали недочеловеками.

QR-коды тоже создавались не с людоедскими целями. Изобрёл их японский инженер Масахиро Хара, увидевший будущее изобретение в обеденный перерыв, когда играл в го. Технология должна была решать проблему цифровизации продаж и трассировки посылок.

Дело в том, что длина считываемых штрих-кодов составляет 20 символов. Этого достаточно, чтобы закодировать номенклатуру товаров, продающихся в обычных магазинах. Однако там, где работники имеют дело с десятками тысяч наименований, возникают проблемы. А таких отраслей довольно много: электроника, автопром, авиастроение и многие другие. К началу 90-х годов японские автопроизводители стали жаловаться, что их работникам приходится сканировать до 10 штрих-кодов с одной коробки, чтобы определить, куда должны быть отправлены находящиеся в ней детали.

Превращение кода из линии в плоскость позволило радикально увеличить объёмы записываемой информации (до 70 тысяч символов), что решало проблему идентификации огромного числа предметов. Несколько лет Хара дорабатывал технологию, а в 1995 году QR-коды были представлены компанией Denso Wave.

Как колючая проволока Глиддена решала проблему надёжной фиксации шипов, так и QR-код Хара оказался на голову выше альтернативных технологий. Японский инженер изначально стремился к тому, чтобы код оставался читаемым, даже если этикетка будет поцарапана или загрязнена масляными пятнами. Кроме того, небольшой квадрат можно отсканировать практически любой камерой. Полученный сигнал обрабатывается с помощью кодов Рида – Соломона и преобразуется в цифровой ряд, буквенное слово, двоичный код или кандзи. Благодаря этому визуальная маркировка, выполненная с помощью QR-кода, легко преобразуется в информацию, одинаково удобную и для людей, и для машин.

Именно эта гибкость, в сочетании с огромной информационной емкостью, превращает QR-коды в идеальный инструмент по контролю над большими массами людей. Сам по себе код ничего не стоит, специального оборудования для считывания не требует. При этом картинка даёт возможность мгновенно идентифицировать предъявителя (и принять к нему предписанные меры, например – не пустить в магазин или передать сведения о нём «куда следует»).

Всеобщее распространение смартфонов и широкополосного интернета позволило вытащить технологию из логистических центров на люди. Как и распространение колючей проволоки, QR-коды некоторое время были одним из символов прогресса. С их помощью стали считывать скрытый текст на веб-сайтах, добавлять контакты на устройства пользователей, получать идентификаторы, проверять билеты. Маркетологи обнаружили, что программы лояльности, проводимые через передачу QR-кода, многократно повышают эффективность рекламных кампаний. В целом в последнее десятилетие отмечалось взрывное распространение технологии, осваивавшей всё новые и новые ниши.

Однако с приходом пандемии внезапно выяснилось, что как колючая проволока позволяет не только ограждать пастбища, но и обматывать лагерные бараки, так и QR-коды могут не только упрощать доступ к товарам и услугам, но и выдавливать из общественного пространства тех, кого нынче принято уничижительно именовать «антиваксерами».

По ком звонит колокол?

К слову, само определение «антиваксеры», с некоторых пор вошедшее в лексикон официальных лиц и СМИ, имеет отчётливо уничижительные коннотации. В XX веке, как раз во времена наибольшего спроса на колючую проволоку, в ходу были похожие дефиниции – например, слово untermensch, то есть «недочеловек».

Социальные практики последних двух лет тоже приобрели отчётливо «коричневые» тона. Виновными в постигших общество бедах объявляются целые группы несогласных, а вот эффективность и адекватность решений, принимаемых уполномоченными органами, даже не обсуждается. Между тем, если копнуть в эту сторону, можно задать очень много неприятных вопросов как руководству Минздрава, так и Роспотребнадзору. Однако эти люди оказались за рамками общественной дискуссии, и, естественно, как бы вне загона, огороженного QR-кодами.

Получать цифровой аусвайс или бежать от него в деревню, в глушь, в город на Волге или на Енисее – решение сугубо индивидуальное. Однако очевидно, что перенос этой технологии с вещей на людей не только овеществляет нас всех, но и ставит вопрос – готов ли ты к сегрегации? – перед теми людьми, перед которыми он никогда бы не стал при прежнем технологическом укладе.

Что с того?

QR-коды – это не только история о попранных конституционных и базовых правах русских, это ещё и тест на то, насколько мы склонны к человекоедству. Согласны ли мы гнобить друг друга за свою обычную зарплату и можно ли сделать нас надсмотрщиками в общем концлагере?

Ну а том, кто получает выгоду от превращения страны в прямоугольное пространство с колючкой по периметру, – читайте в новом расследовании Царьграда.

ВЛАД ШЛЕПЧЕНКО