Советская политическая элита всегда была неоднородной. Она была разделена на несколько кланов, а каждый из них, в свою очередь, на два течения – консерваторов и новаторов.
Время брежневской «заморозки» (18 лет) благоволило к консерваторам. Однако по мере старения Брежнева, ряды новаторов стали расти и они начали подготовку к решительному броску. И здесь стоит обратить внимание на три взаимосвязанных знаковых события 1979-1980 годов:
1) 4 мая 1979 года премьер-министром Великобритании стала Маргарет Тэтчер;
2) 21 октября 1980 года на Пленуме ЦК КПСС самым молодым членомПолитбюро (49 лет) становится Михаил Горбачев;
3) 4 ноября 1980 года президентом США был избран Рональд Рейган.
В чём глубинная связь этих событий? Ответ надо искать в явлении, которое возникло в мировой политике и экономике. Название ему – неоконсерватизм. Если десятилетие назад он не был заметен в политике, то на рубеже 70-х стал превращаться в мировой тренд.
Неоконы придерживались жёсткого «рыночного либерализма», который подразумевал приватизацию, ослабление рычагов госрегулирования и практически неограниченную свободу финансово-спекулятивных операций.
Возникновение неоконсерватизма было связано с наступлением «второй эры глобализации». Локомотивами этого процесса должны были выступать США и Великобритания, для чего там и были приведены к власти «неоконы».
Но развернуть мировую экономику в нужном направлении без участия СССР было сложно. Требовалось воздействовать на его элиту, чтобы отодвинуть в сторону консерваторов и способствовать приходу к власти новаторов — «советских неоконов», которых можно было подвигнуть не только к конвергенции, но и к демонтажу СССР в угоду глобализаторов.
Для этого использовались структуры, созданные ещё в годы «разрядки» с целью укрепить межэлитные связи «Запад — СССР» — Римский клуб (1968), МИПСА (Международный институт прикладного системного анализа, 1972), его филиал в Москве – ВНИИСИ (Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований, 1976), а также ЦИЭКС (Центр исследований экономики коммунистических стран), созданный обществом «Монт Пелерин» при ИЭП (Институт экономических проблем). Именно там шёл процесс подбора нужных Западу кадров с помощью различных семинаров, которые проводились в соцстранах (начиналось всё с Венгрии и Югославии), а позже – в Австрии.
Особняком стояла организация «Фирма», которая была финансовой разведкой Андропова. Она была создана в 1969 году во главе с чекистом с 1938 года Евгением Питоврановым.
Целью «Фирмы» была работа с западными политиками и бизнесменами, в том числе и привлекая их к экономическому (и иному) сотрудничеству с СССР в обход санкций, которые вводили против Советского Союза западные страны.
В этом контексте обратим внимание на то, что Маргарет Тэтчер впервые приехала в СССР весной 1969 года (она тогда была теневым министром транспорта у консерваторов) по приглашению ТПП СССР (Торгово-промышленная палата). А принимал её в Москве… Питовранов, который на тот момент занимал легальную должность зампреда ТПП.
Когда 10 лет спустя Тэтчер станет премьер-министром, контакты с ней будут продолжены, но уже на другом уровне – через её окружение, досье на которое «Фирма» кропотливо накапливала все эти годы.
Через «Фирму» и её партнёров/агентов в СМИ на Западе и в СССР (через того же Виктора Луи) шёл вброс информации и о личностях советских политиков — с кем Западу следовало иметь отношения, а с кем не следовало. Например, во второй половине 70-х партийного лидера Ленинграда Григория Романова на Западе всячески демонизировали, а «новаторов» Юрия Андропова и Михаила Горбачёва «подсвечивали», создавая им имидж продвинутых политиков.
От «неоконов» в политике перейдём к «неоконам» в экономике, которые стали появляться в СССР на волне «второй эры глобализации». Было понятно, что «горбачёвым» во власти утвердиться будет архисложно – понадобятся помощники.
В начале 80-х в Союзе существовало несколько «неоконовских» экономкружков: при ВНИИСИ в Москве (под крылом зятя А. Косыгина — Д.Гвишиани), в Новосибирске (в Академгородке, Павел Бунич)) и Ленинграде (во главе с Чубайсом, позже — Гайдаром). Вся информация об их работе стекалась в КГБ СССР (к Ю. Андропову), откуда она поступала в головную инстанцию — ЦК КПСС, причём сразу к двум людям – К. Черненко (от него она попадала к человеку N1 в партии Л. Брежневу) и М. Суслову (человек N2 в партии).
На основе этой информации Андропову было понятно, что Москва и Новосибирск находятся под его жёстким контролем. Академгородок был «захвачен» ещё в 1968 году, после фестиваля бардовской песни (скандал с Александром Галичем). А Джермен Гвишиани перешёл на сторону чекистов в середине 70-х, когда его тесть стал терять власть.
С Ленинградом было иначе — он всегда считался оппозиционным городом. Управление КГБ с 1969 года возглавлял Даниил Носырев, который был креатурой «смершовцев» (военная контрразведка) и лично главы 3-го управления КГБ Георгия Цинёва, с которым он вместе служил в 1957-1958 годах в ГДР. Цинёв был человеком Брежнева в КГБ и сместить Носырева с должности Андропову не позволял.
Поэтому шеф КГБ пошёл другим путём – в январе 1980 года направил в Ленинград первым заместителем к Носыреву Олега Калугина. Тот ещё с 1959 года (с момента своей стажировки в Колумбийском университете) входил в группу межэлитных контактёров «Запад — СССР» от КГБ. И теперь перед ним была поставлена конкретная цель – создать в Ленинграде экспериментальную площадку для тамошних «неоконов». И Калугин начал действовать…
Об этом – в следующей части нашего исследования.
Нет Комментариев