ОЛИГАРХОВ – ГЭТЬ ВИДСЕЛЯ. УКРАИНА ЗАВИДУЕТ РОССИИ – А У НАС ДУМАЮТ ПРО ТОТАЛЬНУЮ НАЦИОНАЛИЗАЦИЮ

ФОТО: СЕРГЕЙ КИСЕЛЕВ / АГН «МОСКВА»

Зеленский и пустота

Забавная новость пришла из Украины. Тамошний президент Владимир Зеленский решил вынести на референдум вопрос о статусе олигархов. Это такая политическая технология: Зеленскому скоро идти на выборы, популярность с каждым днём падает, но референдум может всё исправить: проголосуют граждане за формулировку своего комика-президента – значит, проголосуют за самого президента. А кто против него, тот, стало быть, за олигархов. Кому же хочется быть за олигархов?

Очень хорошо придумано. На первый взгляд. На второй – придумано цинично, потому что никаких шансов избавиться от олигархического руководства у Украины нет. Точнее, один шанс есть, но для этого нужно перестать быть «анти-Россией», которая всё, что делает, делает вопреки русским.

Зеленского, кстати, уже начали поправлять, потому что выборы выборами, а интересы западных партнёров на первом месте, и западным партнёрам удобнее Украина с олигархами и без нормальной экономики. Так что старший научный сотрудник Института Гувера Нил Фергюсон уже заявил:

Это опасный прецедент – пытаться создать исключительные законы для конкретных социальных слоёв. Это уже имело плохую историю, и именно в этой части света… плохая идея – относиться по-разному к людям в зависимости от их социального или имущественного положения.

Говоря про прецеденты, г-н Фергюсон, конечно, имел в виду события начала XX века. Фактически он приравнял инициативу Зеленского к революционной борьбе с буржуазией. Это американец, конечно, погорячился. Дело в том, что закон, предложенный Зеленским, вовсе не предполагает раскулачивания олигархов. В офисе украинского президента уточняют:

Закон определяет так называемых олигархов как лиц, имеющих значительное влияние в хозяйственной, политической жизни Украины, а также контролирующих основные сегменты медийного пространства.

А дальше закон Зеленского регулирует и ограничивает встречи представителей украинской власти и олигархов, запрещает олигархам давать деньги политическим партиям и «быть покупателем в большой приватизации».

Невооружённым глазом видно, что законопроект чисто декоративный: никакого перераспределения собственности от владельцев заводов, газет, пароходов не предполагается, а ограничения на них накладываются, в лучшем случае, косметические. Даже если Зеленский «победит» и закон примут, никаких реальных ограничений на персонажей вроде Коломойского или Ахметова наложить не удастся. Но он и победить не сможет – американские хозяева против.

Самое интересное, что, если бы украинские лидеры действительно хотели что-то сделать со своими олигархами, им бы следовало присмотреться к опыту России.

Были и в России олигархи. И где они теперь?

В России, как мы хорошо знаем, было время, когда олигархи определяли политику страны. Сначала в середине 90-х у нас случилась «семибанкирщина», а потом, уже в начале XXI века, казалось, что страной управляют персонажи вроде Березовского, Ходорковского, Гусинского и так далее.

Владимир Путин справился с этим уже в свой первый президентский срок. От этого периода остались печальные воспоминания либералов об изгнании Березовского и Гусинского, об уголовном деле Ходорковского – а также о словосочетании «равноудаление олигархов». Для «равноудаления» не потребовалось ни специального «закона об олигархах», ни референдума, а только политическая воля президента. По сути это означало, что даже самый богатый человек не может претендовать на власть в стране на основании своего богатства. После того как попытки Ходорковского создать большинство в Государственной думе лично для себя, любимого, скупая депутатов в диапазоне от КПРФ до «Яблока», провалились, больше попыток править Россией со стороны сверхбогатых сограждан не было. Хотя сами сверхбогатые в России есть.

Однако их сверхбогатство не мешает государству контролировать стратегически значимые отрасли. По сути, оборонная промышленность, нефтегазовая промышленность, авиастроение, судостроение, экспорт зерна, важнейшая часть транспортной отрасли в России принадлежат государству – и контролируются государственными корпорациями.

Нельзя не заметить, что руководителей этих крупнейших корпораций иногда до сих пор называют «олигархами» – но это неверно по сути. Тут дело не в заработке. Олигарх – это не просто богатый человек, владелец больших компаний. Олигарх – это человек, который может иметь влияние на государственную политику, сравнимое с влиянием целых государственных институтов, например, парламента или правительства, по сути, может диктовать свою волю государству.

История России в XXI веке, с иной точки зрения, – это история избавления от олигархии как на федеральном уровне, так и в отдельных регионах. К настоящему времени практически ни в одном регионе не осталось финансово-промышленных групп, сравнимых по влиянию с губернаторами (хотя богачи, желающие принять участие в управлении, конечно, остались).

Национализировать всё и сразу? Отказать

Всё это, однако, не снимает с повестки дня вопрос о том, не пора ли государству Российскому продолжить возвращение под свой контроль тех отраслей и крупных предприятий, которые в 90-е были приватизированы и до сих пор остаются в частной собственности? Не пора ли перейти к следующему этапу «большой национализации»? Не пора ли перевести в государственную собственность все (а не только отдельно взятые) крупные предприятия? Не пора ли распространить практику создания государственных корпораций на те отрасли, где их пока нет: прежде всего в этой связи вспоминают о металлургии и угледобыче.

Определённые основания для рассуждений о реальности перспектив глобальной национализации есть. В 2020 году, когда весной стало ясно, какое серьёзное падение угрожает отечественной экономике, глава федерации независимых профсоюзов Михаил Шмаков в письме председателю правительства Михаилу Мишустину предложил национализировать наиболее важные компании в стране. Обосновал он свою идею следующим образом: «Падение стоимости акций компаний, экономические проблемы могут привести к росту спекулятивных сделок с целью захвата предприятий». По мнению профсоюзного лидера, национализация нужна для того, чтобы защитить предприятия (и, что важно, их сотрудников) в условиях кризиса. Национализация в таком раскладе — не элемент «борьбы с олигархами» и не «возвращение народу того, что у него отняли». Нет, это нормальная экономическая мера, нужная для того, чтобы государство поддержало экономику в условиях кризиса.

Предложение Шмакова было услышано, но не было принято. Однако идея большой национализации продолжает, что называется, витать в воздухе. Весной 2021 года на возможность такого решения намекнул сам президент России Владимир Путин. 31 марта он заявил, что возможна национализация тех предприятий, которые не справляются с исполнением гособоронзаказа. При этом президент указал:

Здесь вообще всё понятно, кроме эффективности работы со стороны менеджмента. Потому что деньги государственные выделяются, и выделяются исправно, ритмично, без всяких задержек. А сбои бывают.

Однако президент также подчеркнул, что рассматривает приватизацию как крайнюю меру, и «совсем необязательно, что эта мера приведёт к повышению экономической эффективности и жизнеспособности предприятия».

Национализация предприятий в России подчас действительно происходит, однако эта практика сейчас не может быть названа массовой. Одним из последних примеров национализации крупного производства обычно называют «Башкирскую содовую компанию» – она была национализирована после скандала и доказательства того, что переход предприятия в частную собственность происходил с нарушениями.

Доктор экономических наук профессор Валентин Катасонов, комментируя для Царьграда перспективы «большой национализации», отметил, что, если такое решение будет принято, оно затронет отнюдь не только интересы российских предпринимателей, некоторых из которых до сих пор можно называть «олигархами», но и интересы транснациональных корпораций. Последние, по словам Катасонова, почувствовав угрозу своим интересам, пойдут на любые меры, чтобы большой национализации в России не допустить. Так как правительство не может этого не учитывать, ожидать резких движений на этом направлении не стоит.

Катасонов, однако, убежден, что

национализация в современных условиях – это эффективное средство, если цель – экономическое развитие. Ведь нет сомнений в том, что у государства есть ресурсы, способные обеспечить рабочие места и экономическую стабильность крупных предприятий.

Что с того

Национализация в России остаётся в политической и экономической повестке дня. Государство старается не допустить резких движений, но все годы правления Владимира Путина – это годы последовательного восстановления государственного контроля над всеми стратегически важными отраслями экономики. Без этого, видимо, невозможно ни сильное государство, так нужное русским, ни подлинный суверенитет этого государства. Однако национализация, когда она идёт во благо стране и вызывает экономический рост, меньше всего похожа на революцию с её «отнять и поделить». Понятное раздражение, которое вызывает у нормальных людей «сверхпотребление» обладателей роскошных яхт, не должно быть основанием для того, чтобы «напугать» капитал, который должен работать на отечественную экономику.

Медленное движение в сторону полного государственного контроля над всеми важными производствами – но так, чтобы не лишиться выгод от предпринимательской инициативы, – вот путь России. А панических «законов против олигархов» нам уже лет двадцать как не требуется.

АНДРЕЙ ПЕРЛА