Как аккуратно, можно сказать стратегически, подложить мину под тех, кто тебе не нравится, не навредив при этом ни собственному имиджу, ни имиджу людей, к которым в стране относятся с некоторым благоговением

Второй день что ни откроешь, везде эти три физиономии — Меган Маркл, ее муж принц Гарри и толстолицая Опра в парике, достойном двора Людовика Четырнадцатого (по размерам и искусственной кудрявости).

Вся англопресса, во всяком случае на этом берегу Атлантики, переваривает «гениальное» интервью, которая «королева интервью» (пардон за тавтологию) взяла у прынца и прынцессы. Что вполне понятно — когда в стране полный завал с экономикой и результатами борьбы с пандемией, самое время отвлечь читателей от насущных проблем и погрузить их с головой в эту сточную канаву, именуемую «придворная жизнь».

Оставив в стороне содержание интервью, которое по информативной и интеллектуальной ценности не стоит не то, что эпонимического выеденного яйца, его скорлупы, хотелось бы отдать должное интриганке Меган.

Этот как же она мастерски петарду под Бэкингемский дворец подложила. С дрожью в голосе, трагическим выражением лица, с глазами, полными невыплаканных слез, Меган сообщила Опре и всему миру, что члены королевской фамилии выражали беспокойство по поводу цвета кожи ее, тогда еще неродившегося, сына. Дескать, что делать будем, если он окажется темнее, чем это требуется по стандартам британской монархии.

Опра картинно вздрогнула, округлила глаза и довольно бездарно изобразила ужас. Меган не унималась. Вместе с Гарри они сообщили, что в разговоре о цвете кожи будущего ребенка ни королева, ни ее престарелый муж (кстати, известный крайней невоздержанностью на язык) участие не принимали. Что оставляет нас с Принцем Чарли, его нынешней супругой и Виллом с Кэйт. То бишь первым и вторым номерами в линии наследования престола.

Я прямо восторгнулась… или восторглась — это как же умело эта интриганка Меган подложила под всю британскую монархию, за исключением бабы Лизы, которая в британском обществе считается священной коровкой, и наговор на которую может вызвать крайне отрицательную реакцию в британском обществе, подожженную петарду.

Отказавшись называть имена участников разговора, но подчеркнув, что это не баба Лиза и не дед Филип, прынц и прынцесса фактически прямым текстом назвали расистами все остальное семейство.

Это ж какой расчудесный день для нашей либеральной прессы — статья за статьей, исследующие институциональный расизм в Британии, БЛМ, права женщин, устарелость монархии, необходимость ее ликвидации, все пошло в ход — кони, люди, ишаки, все…

Не могу не выразить восхищения тем, как умело эта лисица разворошила наш курятник (fox in the hen house, как у нас тут выражаются).

Теперь нас всех, вместо обсуждения завалившейся экономики, ждет бесконечная мыльная опера с несчастной прынцессой-простолюдинкой и прынцем, который, не задумываясь ни на минуту, фактически отказался от столетий традиций и истории своей страны и своей семьи, пав жертвой (и не первый раз, вспомните его дефиле в нацистской форме) собственной неумности. Вот оно, начало конца британской монархии… и никакой революции, заметьте.+

Люсинэ Аветян, Великобритания