Давно это было. Еще в эпоху первых пятилеток четвертичного периода

В общем, собиралось как-то одно племя поохотиться на мамонта. По банальной причине наличия отсутствия жратвы.

Дня три собирались. И все никак. Кто-то дубину потерял, кто-то – получив от супруги каменной скалкой по башке – отдыхал в тенечке, кто-то делал вид — рисуя какую-то фигню на стене пещеры: мол, он типа современный художник, и его вся эта суета не касается. Все куда-то ходили – приходили — уходили, а толку не было. А дети голодные пищат. А каменные скалки все чаще стали появляться в руках жен и – что самое неприятное! – тещ.

Тут один не выдержал. Говорит:

— Мля, мужики, е… твою… ма…! Это же пи…. какой-то! Значит так! Эй вы, трое! Оба ко мне! Я тебе говорю! Будешь пугать мамонта – кричать, делать страшное лицо и обзывать его всякими нехорошими словами. Теперь – вы! Пять человек. Стоя-я-я-ть! Ладно (после броска дубины), пусть будет четверо. Копаете яму: от меня и до следующего баобаба. Во-о-о-о-т такой глубины. Запомнили? Если нет – записывайте. Я всегда так делаю. Ты (беря за шкирку художника и подсовывая тому под нос громадный кулачище) – нарисуй им чертеж. Вы (подравнивая очередную группу хлопцев дубиной) – заготавливаете камни, складываете. По сигналу – три зеленых свиста с интервалом два метра, начинаете швырять в мамонта. Да не друг друга, а камни! Остальные подтягиваются и добивают. Ты – дерево видишь? Живешь там, пока мамонта не увидишь. Понял? Сверим солнечные часы…. Всем точить копья и ножи! И спать! Дубины берем с утра на свежую голову! Всё!

Так появились полководцы. И армия.

На следующий день выследили, испугали, загнали, убили мамонта. На радостях собрались тут же разложить костер и приступить к разборке заднего моста зверюги. Кто-то уже метнулся и притащил целую охапку листьев кокки.

Но еще один не выдержал. И говорит:

— Не, бл…, так мы цивилизацию не построим! Это же, итить, анархия какая-то, а не разумный коллектив! У-у-у-у! Рожи ваши протокольные, первобытные… Выкинь, нах…, листья, наркоман! У нас же дети! И эти, как его… А, вот – женщины! Короче! Социальная ответственность! Надо мамонта тщательно разобрать. Разделить – что сейчас будем есть, что засолим и оставим на черный день. Что-то можно отдать соседнему племени. На обмен. Там, говорят, придумали какую-то хрень, что маленькие копья далеко метает. То ли «лук», то ли как-то еще называется. Опять же – у нас солидарная система хозяйствования или где? Кто о стариках позаботится? И этих, как его… Где армия? Армия! Будете охранять запасы! Ты (беря за шкирку художника и подсовывая тому под нос громадный кулачище) – будешь вести учет…

Так появились государственные деятели.

Разобрали мамонта, разделили. Художник – шмыгая носом и подсвечивая себе свежим фингалом — аккуратненькими зарубками на плоском камне начал учет. Пошли к пещере с первой партией запасов, под охраной армии, к семьям…

А один потихонечку отстал. Заныкался. И ночью остатки мамонта перепрятал.

А утром давай рассказывать, сыто порыгивая и ковыряясь в зубах тонкой палочкой:

— Соплеменники! Беда! Злые враги украли у нас большую часть мяса! И-и-к! Придется затянуть пояса. Всем! Ты (беря за шкирку художника) – будешь брать на заметку недовольных. Где армия? Армия! Будете охранять того, кто поведет вас к сытой жизни и укажет на врагов. В смысле – меня. Где государство? Государство! Объяснишь этим, как его… все доходчиво и популярно. И введете налог. И-и-к! Пусть отдадут часть мяса — на борьбу с врагами. А я пойду где-нибудь в тенечке… нести свое нелегкое бремя.

Так появились политики.

Алексей Куракин, Украина