Fantastic Plastic Machine: И всё-таки, при всём безмерном уважении к Александру Гелиевичу.

Вот он утверждает, что главной ошибкой западного мира является индивидуализм. Последовательный отказ от всех коллективных идентичностей. В то время как русский человек — соборен, общинен, коллективен.

Допустим. А объясните тогда, почему первое что делает русский человек, когда обзаводится собственным домом — это возводит вокруг него глухой двухметровый забор? Почему подмосковные посёлки из-за этого выглядят, как укрепрайон в зоне СВО? И почему на индивидуалистском Западе ничего такого нет, а в Голландии даже занавесок на окна вешать не принято?

Почему в старых домах в центре Москвы квартиры стоят охеревшие миллионы и живут в них не самые последние люди, но на лестнице кабели убраны в ублюдочные пластиковые короба и закрашены краской типа «детская неожиданность», в то время как на Западе это все устроено иначе?

Почему для русского абсолютной ценностью является «свой угол», и так заведено, что ты хоть тушкой, хоть чучелком, но обязан впрячься в ипотеку и купить себе сраную студию на окраине Москвы, в то время как современный европеец может всю жизнь прожить в съемном жилье и вообще не париться?

У меня есть на это ответ, который напрямую противоречит всем прекрасным теоретическим построениям Дугина. Русский человек — супериндивидуалист. Вдобавок ко всему, он супериндивидуалист, измученный советским строем, который ему в этом индивидуализме отказывал. Русский человек проводит четкую границу: вот моё, а вот не моё, и где не моё, там любитесь как хотите.

И наоборот, современный либерализм тем и силён, что предлагает кучу коллективных идентичностей разом. Новое левачество стадно, в этом его парадокс — «уникальные снежинки» абсолютно не отличаются друг от друга, условное ЛГБТ — это точно такая же коллективная идентичность, задача которой вовсе не избавиться от идентичности вообще, а собрать в своем болоте как можно больше тел, внушив им при этом, что они «личности».

А теперь самое главное. Такер Карлсон и консервативная Америка тоже стоят на индивидуализме. Мой дом- моя крепость, все эти поправки в конституции, право на оружие… Такер не случайно подчеркивал в интервью, что Дугин в молодости своей боролся с советской властью, для него это абсолютно логичная эволюция: от антисоветчины к христианскому традиционализму. Западные консерваторы действительно видят в нас защитников традиции. Той самой, которая предполагает частную собственность и индивидуальную ответственность. А коллективизма им сейчас и у себя хватает.

Виктор Будусов: — всё абсолютно так. Русские — это индивидуалисты и анархисты по природе свое. Что неудивительно, ведь народ сформировался как крестьяне-колонизаторы с подсечно-огневым земледелием, когда для выживания нужно было удаляться от других — искать новые подходящие земли подальше от уже освоенных людьми.

Поэтому, да, у русских так популярны дачи и большинство дач огораживаются забором. Потому русские покупают и любовно обустраивают свои квартиры/дома, а всё что за пределами жилплощади малоинтересно (потому и урбанисты в основном с фамилиями соответствующими). При этом же русские являются государственниками и хорошими игроками в команде.

Но вот этот «коллективизм» уже идёт не из нутра, а от головы. Чтобы выжить на уровне современного мира, нужно иметь мощное государство — русские его делают. На низовом же уровне русский коллектив — это сельская община и рабочая артель, т.е. объединение ДЛЯ ДЕЛА. Не потому что душа лежит (не особо то и лежит, понедельник — день тяжёлый, потому что надо на работу идти, к коллективу, впереди неделя), а потому что надо.

По этой же причине, как ни странно, русские хорошие командные игроки, если у команды есть понятная цель, т.к. для них коллектив — это работа с напряжением мозга (чтобы сделать дело и гулять смело), а не среда для расслабленной жизни, как это у многих европейских народов. Такой вот парадокс, индивидуалисты и анархисты для души, но государственники и командные игроки для дела.