ФОТО: НОВОСИЛЬЦЕВ АРТУР/АГЕНТСТВО «МОСКВА»
Боевые действия на Украине привычно называются специальной военной операцией. В будущих учебниках истории, однако, будет сказано, что, начавшаяся как СВО, война постепенно была осознана русским народом как новая Отечественная. Без этого осознания она не может окончиться победой
Новая Отечественная
Не в первый раз уже встречаю в телеграм-каналах и других социальных сетях сопоставление и даже уподобление событий СВО и Великой Отечественной войны. Это уподобление является совершенно верным, но не совершенно точным. С одной стороны, давно пора сказать: нынешняя война России с объединенным западом – это новая Отечественная война. Тут уместно процитировать основателя Царьграда Константина Малофеева:
Мы, русские люди, должны сказать друг другу слова русской поэтессы: «Мы знаем, что ныне лежит на весах и что совершается ныне». Хотя официально боевые действия сегодня именуются как специальная военная операция, мы понимаем: по нашей земле тяжкой поступью идёт новая, четвёртая Отечественная война.
Эта точка зрения пока, к сожалению, не является в России официальной – хотя представители власти подчас уже не стесняются говорить о «народной войне» – но от этого не становится менее справедливой. Если на нас идут двунадесять языков, как в армии Наполеона, как в армии Гитлера, если заявленная цель врага – «стратегическое поражение России» то, стало быть, война Отечественная. А если слов недостаточно, то достаточно увидеть на поле боя танки с немецкими крестами, а рядом с ними колесные французские танки, американские БМП, английские ракеты и прочее, и прочее. Вся западная рать решила, что вот теперь-то Россия достаточно слаба и можно «исключить ее из европейского концерта», как говорили в «нулевую мировую», она же Крымская война.
Не все так однозначно
С другой стороны, когда отдельные патриотические блогеры начинают проводить параллели между конкретными событиями на нынешнем украинском фронте и событиями Великой Отечественной войны, хочется некоторых их них отправить в среднюю школу, в старшие классы, почитать про «десять сталинских ударов». Не проводятся такие параллели настолько запросто.
Читаешь, к примеру, что битва за Артёмовск по своему значению соответствует Сталинградской, а нынешнее «контрнаступление» врага – это примерно то же самое, что Курская битва и, стало быть, за поражением противника должен последовать «коренной перелом в войне». Очень патриотично, слов нет, но по сути совершенно неправильно. И неправильность эта не так уж безобидна. Война-то идет (как, кстати, и тогда шла) не только на земле, но и в информационном пространстве. И завышенные ожидания, и слишком громкие славословия по поводу еще не состоявшихся побед совсем не обязательно идут на пользу нашим. Как бы не наоборот.
Положим, откуда берутся сравнения с Курской дугой, понятно. Президент России Владимир Путин сказал, что «танки противника горят за милую душу», «наши мужики на Украине наколотили 245 танков противника и примерно 678 бронемашин разного типа.»
Это в самом деле напоминает один из эпизодов великого сражения 1943 года. Под Прохоровкой 12 июля немцы потеряли безвозвратно 360 танков, в том числе 50 «тигров». Правда, наши в тот день потеряли 350 танков и более 400 было повреждено. Но это был всего лишь один день многодневного сражения, общие потери Красной армии в котором составили в итоге более 6 тысяч (!) танков и более полумиллиона солдат.
Боевые действия на Украине приобрели такой масштаб, что можно сказать: Европа не видела такого с 1945 года. Но нельзя не отметить, что до масштабов той великой войны (наверное, это к лучшему) нынешние сражения все-таки далеко не дотягивают.
И дело не только в масштабе. Русская армия сражается сейчас на своей земле. Но сколько-нибудь глубоко проникнуть на нашу территорию у врага не получается. Если попытаться спроецировать нынешнюю ситуацию на 40-е, получится, что боевые действия идут только на самой границе территорий западной Украины (которая вошла в состав СССР в 1939 году) и никаких катастроф под Киевом и Харьковом никогда не было. Границы теперь другие, отступать нам и в этой войне пришлось, но масштабы этих отступлений несравнимы с теми.
Да и вообще. Чем больше лобовых уподоблений, тем больше возможностей для их опровержения. Война Отечественная не потому, что противник использует танки с кошачьими кличками, а просто потому, что на нашей земле – вражеские танки. Сражение решающее не потому, что сожгли этих танков несколько сотен, а потому, что враг громогласно объявил, что в результате сражения отберет у нас Мелитополь и Крым – и тут-то выяснилось, что мы за ценой не постоим и не отдадим ни пяди родной земли.
Готовились к другим войнам
Впрочем, автору этих строк временами тоже кажется, что в Отечественных войнах трех веков есть много общего. Если позволено мне будет некоторое обобщение – всякий раз выясняется, что наша армия была не то чтобы не готова, но блестяще готова – к совсем другой войне.
Вот, скажем, нынешняя СВО – армия вступила в нее с опытом победных локальных войн, отлично оснащенная и с тактикой использования батальонных тактических групп. Современная маневренная война спустя совсем небольшое время превратилась в отнюдь не современную позиционную. Сражения в городской черте напомнили о Второй мировой, а бесконечные километры полевых укреплений и невозможность добиться любых успехов без преимущества в ствольной артиллерии – о Первой мировой. Прямых уподоблений быть не может, они выглядели бы странно, но разве не писали историки, что в 1941-м Красная армия была великолепно вооружена и по своему составу и организации соответствовала передовым армиям других стран, в частности, Франции. И боевой победный опыт имелся, накопленный в недавних в локальных войнах — от Монголии до Финляндии. Но не тот оказался опыт, пришлось учиться у врага…
Если подумать, примерно то же самое происходило и в Первую мировую, она же вторая Отечественная. Все армии всех коалиций были к войне готовы – но к какой-то совершенно другой войне, и бесконечные позиционные сражения были для всех полной и страшной неожиданностью…
Что с того
Если есть что-то общее во всех больших войнах, которые вела Россия, во всех столкновения с врагом, который представлял для нас не менее чем экзистенциальную угрозу, то вот что:
«Выиграть по-настоящему судьбоносную войну мы могли, только когда она становилась народной. Это и значит – Отечественной. От наполеоновского нашествия, от его «Великой армии» спасла «дубина народной войны», она же «остервенение народа» по Толстому и Пушкину. В 1941-м сразу было понято и сказано «идет война народная» – и это означало, что даже потеря всей Украины, всего Юга, даже вражеский прорыв к Волге не оставляют врагу шанса на конечную победу. То же и теперь. СВО могла бы закончиться неудачей. А народная война будет победоносной. Потому что в народной войне люди отдают для Победы последнее, собирают крохи, чтобы покупать армии оружие, снаряжение и те же танки. Делают это не по начальственной воле, а по своей. Потому что народную войну ведет не стотысячная или пятимиллионная армия – а стомиллионный народ.»
Если война будет народной. Если будет состоять не из «красных линий» и «жестов доброй воли», а из короткого и страшного призыва «Убей немца!» и понимания «Все для фронта, все для победы». Тогда Победа не за горами.
Пока Верховный главнокомандующий не определится, что для него важнее, сохранение России или сохранение состояний абрамовичей и фридманов, естественно, ни о какой победе не может быть и речи. А определится он вероятно, только тогда, когда начнутся бомбардировки Москвы.