10 декабря в Баку состоялся парад в честь победы в Карабахе. Президент Азербайджана учредил памятные даты: 27 сентября — день начала военных действий и 10 ноября — День победы. Почётным гостем мероприятия стал президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. День победы, по словам лидера Азербайджана Ильхама Алиева, «увековечит эту беспрецедентную победу, которая стала праздником силы нашего народа и нашей национальной гордости и имеет исключительное значение для престижа и будущего развития нашего государства».

В столице Нагорного Карабаха – Степанакерте – с такой трактовкой событий не согласны. Да, армяне признают своё поражение в этой войне, однако стараются не терять силу духа (хотя делать это крайне непросто), и верят, что последнюю точку в этой истории ставить всё же рано.

«Антифашист» разыскал человека, который стоял у истоков борьбы за независимость Карабаха от Азербайджана. Нашей собеседницей стала Асмик Микаелян. Во времена Советского Союза она была секретарём партийной организации Степанакерта по идеологии, после – курировала образование в столице Карабаха, затем работала заместителем министра культуры Нагорно-Карабахской Республики. Она пережила три войны, её сыновья и внуки военнослужащие. Мы поговорили о том, что стало причиной столь длительного конфликта, как он развивался, почему стало возможным поражение, и есть ли будущее у армянского Карабаха. Это интервью стало очень непростым для нас. Душевные раны слишком свежи, и наша собеседница периодически начинала плакать, вспоминая всё то, что армянскому народу пришлось пережить совсем недавно… Сегодня — первая часть интервью, в которой Асмик поделилась воспоминаниями о начале конфликта. Завтра будет опубликована беседа о сегодняшних событиях.

— Асмик, давайте немного углубимся в историю. Нагорный Карабах довольно давно является спорной территорией между Арменией и Азербайджаном. Почему так произошло? Где корни этого конфликта?

— Всё началось не сегодня, и даже не 30 лет назад. Всё началось очень давно, ещё во времена ранней советской власти. Советские руководители использовали Карабах в своих политических играх, и наш край бросали туда-сюда. 5-6 июля 1923 года в течение только двух этих дней Карабах передавали то в Армению, то в Азербайджан. В итоге оставили за Азербайджаном, потому что там пригрозили, что не будут признавать советскую власть. Это была огромная историческая ошибка, последствия которой мы ощущаем на себе до сих пор. И с 1923 года Карабах регулярно выходил с инициативой о воссоединении с Арменией, потому что это армянская земля. Политика властей Азербайджана по отношению к Карабаху всегда была шовинистической. Нас душили там всегда.

— В чём это выражалось?

— Они давили нас по всем направлениям: в образовании, экономике, управлении. Проводили чистки кадров, наших людей увольняли, а на их должности назначали кадры из Баку. Заставляли изучать азербайджанский язык вместо армянского, переселяли сюда азербайджанцев, давали им квартиры, делая всё, чтобы армяне уезжали из Карабаха. Армянские школы, институты, детсады в Баку закрыли, всех армян изгоняли в Нагорный Карабах, а потом стали заселять Степанакерт крестьянами азербайджанскими. Я тогда курировала в городе народное образование. Азербайджанский факультет педагогического института перевели в Степанакерт, соответственно, азербайджанцы переезжали сюда семьями, а у них очень большие семьи, по 6-11 детей зачастую. И все они переселялись сюда, и им сразу же давали квартиры. Демография росла в сторону увеличения азербайджанского населения: сначала это было 5%, за 2-3 года дошло до 24%. И это я говорю только о том секторе, который курировала лично я, но так было везде. Армяне оставались и без работы, и без карьерного роста, и без квартир. Нас просто выживали, и замещали азербайджанцами.

Так же и в экономике: мы выращивали виноград, мясо, зерно – всё это уходило в Азербайджан, у нас не оставалось практически ничего. Нас давили по всем направлениям, провоцируя на то, чтобы мы покидали Нагорный Карабах. И в 1988 году мы восстали в очередной раз, и это уже было окончательное решение.

— Я знаю, что вы стояли у истоков движения борьбы за независимость Карабаха.

— Да. В 1988 году мы создали общественную организацию «Материнство», она образовалась вместе с движением Карабаха за свободу и независимость. Мы занимались общественными, политическими вопросами в период митингов за выход из Азербайджана и за нашу независимость. Это было женское движение, матери всегда были на всех этапах нашей борьбы и в мирное время, и в военное время, и в поствоенное время после 90-х годов. И вот сейчас мы были рядом с нашими детьми, нашими мужьями, сыновьями, с нашей армией, которая защищала наш мир, наш покой, нашу честь. «Материнство» было доброжелательным, миролюбивым, оно не было агрессивным, не предполагало войну, предполагало мир. Но наша политика была разбита, и мы пережили уже третью войну.

— С чего началась первая война?

— Первая война началась с референдума, который мы провели в 1991 году -референдум о нашей независимости, которую поддержали почти все. Только 0,02% нашего населения проголосовали «против». Об этом не принято громко говорить, но за независимость Арцаха голосовали и азербайджанцы, которые жили рядом с нами. Несмотря на действия руководства Азербайджана, сам народ, простые люди, которые жили в Карабахе, были хорошие – спокойные, трудолюбивые, они жили вместе с нами дружно, никто ни в чём друг друга не упрекал. Смуту и вражду всегда вносили политики. Но вражды между простыми людьми не существовало, были хорошие человеческие отношения.

30 августа 1991 года Азербайджан принял решение о выходе из СССР. А уже 2 сентября автономная область Нагорный Карабах проголосовала за создание Нагорно-Карабахской Республики как федерального субъекта в составе СССР. Азербайджан вышел из СССР, мы стали свободны, и использовали своё право – право нации на самоопределение. Все наши действия, все документы, которые мы принимали, соответствовали международным нормам. 10 декабря мы провели референдум о независимости.

Геноцид против армян начался в Сумгаите в 1988 году, и это были первые насильственные действия, и это было очень страшно. Погибло очень много армян, ещё больше были ранены. Эти действия, этот акт геноцида стал поворотной точкой. Потом погромы начались в Баку. В 1991 году уже началась масштабная война, которая продлилась до 1994 года, когда был подписан совместный документ о бессрочном прекращении огня. Но бессрочное прекращение огня было только на бумаге, ежемесячно, иногда и ежедневно на позициях гибли наши военные, которые стояли на границе.

В апреле 2016-го началась широкомасштабная война, которая называется четырёхдневная, но длилась она, на самом деле, несколько месяцев, просто эти четыре дня были самыми активными. Все эти годы у нас сохранялась ситуация «ни мира, ни войны», так мы её называли. Но на самом деле почти каждый день гибли наши мальчишки на границе. Мы агрессию в политике и в боевых действиях не проявляли, наступательных действий не вели. Мне об этом хорошо известно, потому что мы постоянно работали с армией по линии нашей организации материнской, регулярно бывали на позициях, говорили с бойцами. Также мы получали информацию от министерства обороны, о том, что нам не выгодно было проводить наступательные действия или развязывать войну. Мы знали, что у нас нет сил противостоять азербайджанской армии, у нас армия намного меньше, и мы не были готовы к войне, поэтому мы не развязывали эту войну, как нас сейчас пытается обвинить Азербайджан. И мы всегда пропагандировали идею мирного сосуществования.

Возможно, это была наша глупость и наивность, потому что Алиев в своей политике был очень агрессивен. Внутри Азербайджана с детского сада, в школах детям пропагандировали ненависть по отношению к армянам. У нас есть свидетельства этого, есть видео. Дети росли с ненавистью по отношению к армянам Карабаха. У нас такой политики никогда не было. Мы привыкли к совместному сосуществованию с азербайджанцами ещё в советское время. И получилось так, что мы миролюбивую политику проводили, а против нас была страшная агрессия. И получилось то, что получилось. Сегодня нас обесчестили, нас продали и сдали. Ненавистническая политика к армянам Карабаха привела к тому, что нас почти уничтожили. Это очень страшная ситуация.

— В течение 30 лет Нагорный Карабах не был признан Арменией. На ваш взгляд, почему?

— Мы всегда задавались этим вопросом — народ, политические, общественные деятели. Мы всегда задавали этот вопрос, но никогда не получали на него ответ. А раз мы не получали ответ, мы сами себе объяснять это пытались. Нас всегда успокаивали тем, что Армения с нами, и мы это понимали. Мы — единый народ, Армения — гарант нашей безопасности. Почему Армения не признавала нас? Мы думаем, что под страхом того, что в таком случае Азербайджан имел бы повод для войны уже с Арменией, поэтому Армения не хотела его провоцировать на это. Мы предполагаем, что это было причиной. Но мы всегда знали, что война будет, потому что политика Азербайджана была антиармянская, агрессивная. И безнаказанность их призывов, их провокаций, их нападок на границах, убийства наших военных – мир не отвечал на это, мир не пресекал Азербайджан. А когда Турция стала уже говорить, что они единый народ, что они вместе, что они будут поддерживать друг друга, мы поняли, что война неизбежна.

— Если вы понимали, что война неизбежна, почему не готовились к ней?

— Это правильный вопрос. Мы сами себе его задаём, сами себя обвиняем. Сейчас хотим, чтобы Пашинян ушёл в отставку за эти ошибки. Но мы прекрасно понимаем, что виноват не только Пашинян, потому что и до него были руководители, которые точно также не готовились к войне. Хотя все мы, и народ, и руководители прекрасно понимали, что война неизбежна. Мы просто её оттягивали, как могли. Армия готовилась, проводила учения, но возможности маленькой небогатой Армении очень скромны по сравнению с Азербайджаном. Во-первых, у нас нет такого количества ресурсов, как у Азербайджана и Турции, во-вторых, нашу экономику очень сильно подкосило страшное землетрясение, которое было в 1987 году, а в 1991 году первая война унесла не только много жизней, но и больно ударила по экономике. Наше вооружение оказалось бессильным против азербайджанского, его было мало, против нашего одного танка выходили десятки. У нас не было возможности приобретать ту технику военную, которой владела Турция, и, естественно, Азербайджан. У нас не было израильских и турецких беспилотников, или же страшных «полонезов» белорусских, страшных кассетных бомб, которые как дождик летели нам на головы. Нашу армию, прежде всего, уничтожили турецкие и израильские беспилотники. Сперва они «обезглавили» наше ПВО, а потом просто расстреливали с воздуха. Нас уничтожили с воздуха, а с пехотой они не могли справиться, потому что там стояли сильные ребята, и стояли до конца. И они погибли.

— Много военных погибло?

— Да, очень много. Сейчас официально уже больше двух тысяч. Ещё больше раненых, пока их число до конца ещё не установлено. У нас был один мальчик против нескольких танков. Что могут сделать плохо вооруженные мальчики против «полонезов», «смерчей», кассетных бомб и беспилотников? В этих окопах ребята не могли голову поднять. Их уничтожали сотнями, это было просто массовое уничтожение. Сейчас, когда трупы показывают родителям для опознания, родители не могут узнать своих детей. Только по ДНК можно узнать, кто этот ребёнок. И вот одна мать вынуждена пересматривать 50-100 трупов в разных моргах, чтобы найти своего ребёнка. И не все находят. И весь мир молча за этим наблюдал.

Но самое страшное то, что ещё очень много тел погибших, которые азербайджанцы пока не отдают, а есть ещё и военнопленные, о которых они молчат и не дают нам информацию по ним. Красный Крест не имеет права заходить на территорию, где уже остановлены боевые действия, не могут получить никакой информации, чтобы освободить их своими силами, и нашими силами. Ребята звонят, сообщают, что они находятся в лесах, они живы, но не дают возможности миротворцам их вывести. Речь идёт о ребятах, оказавшихся в окружении. Мой внук был в Джебраиле, в самом страшном котле. У меня сыновья и внуки военнослужащие. И когда наши мальчики, мои внуки и сыновья воевали за наш дом, они не претендовали на азербайджанские земли, они защищали то, что имели за спиной – нас, которые сидели в подвале, и ждали, когда смерть либо придёт, либо обойдёт нас. Мы целый месяц скрывались в подвалах, октябрь-ноябрь мы провели в подвалах. Мой младший внук еле вышел из окружения, и спас свой отряд. Он очень умно и храбро себя повёл, и он их спас. Они смогли выйти, а ещё очень многие не смогли. И мы не знаем об их судьбе. И никто этим не занимается: правительство Армении хочет, но не может, министерство обороны хочет, но не может, потому что Азербайджан не допускает их туда. И по телевизору мы смотрим страшные кадры, как они над нашими пленными издеваются: ставят на колени, бьют по голове и заставляют кричать, что Карабах – это азербайджанская земля.

Я смотрю, как погибает сирийский народ, иракский народ, как убивают Донбасс, а мир молчит, миру всё равно, что с нами происходит. Весь мир смотрит на нас всех, как на актёров из кино, они смотрят на войну как на кино.

 

Лиза Резникова