«Больше всего я боюсь…» Русский «терминатор» без ноги спас трёх сослуживцев

Коллаж Царьграда

Если бы у везения было человеческое лицо, оно, наверное, было бы похоже на 33-летнего Артёма Глебова. В молодости простой парнишка из Сургута отслужил срочником в морской пехоте. В армии получил хорошую подготовку, был признан лучшим гранатомётчиком Балтийского флота. Кто бы знал, что армейские навыки через 15 лет пригодятся?

Вернувшись «на гражданку», дембель Глебов устроился строителем-монтажником, колесил по командировкам. На Севере у мужчины две дороги – либо в «нефтянку», либо на вахту. Но в мирное течение жизни простого сургутянина ворвалась война. Артём вспоминает:

На меня очень повлияли видеоролики о том, что творилось в Донбассе. Я увидел в клочья разорванных детишек. Увидел, как бомбят города. Разве можно равнодушно смотреть, как гибнут дети? Или спокойно спать, увидев «Аллею ангелов» в Донецке?

Когда началась СВО, Глебов решил подписать контракт. Сначала пытался попасть в «Ахмат», но из-за бюрократических проволочек не получилось. Договорился с «Вагнером», уже собирал вещмешок, а тут – мобилизация, военком вручил повестку. Так морпех с позывным «Хан» попал в войсковую разведку. С 2022-го воевал в составе разведроты. В 2023 году его перевели в отдельный батальон «Сумрак», где он командовал отделением, подчинялся непосредственно комбату – герою России. Задание, которое стало для «Хана» последним на фронте, он получил в июле 2023-го.

Морпех Артём Глебов на СВО попал разведчиком в батальон «Сумрак»// Фото предоставлено Царьграду героем публикации.

Три дня без еды и воды

Дело было в Белогоровке. Нам дали команду выйти на «передок», окопаться и наблюдать за дорогой, по которой двигались «немцы»,

— вспоминает «Хан», называя исключительно «немцами» – и никак иначе – украинских боевиков за зверства, которые те творят в Донбассе с 2014 года.

На передовую выдвинулись втроём, ночью: «Хан» (старший позиции), контрактник и доброволец из местных. На позиции уже находились 15 «зеков». Таким составом группа трое суток вела бой. В первый день были единичные перестрелки, потом начался плотный огонь. На второй день дозорный проморгал момент, и к нашим окопам почти подползли диверсанты.

«Хан» увидел их в «тепляк» (тепловизор. – Ред.). Достал гранаты, кинул три. Увидел в «тепляк» уже фрагменты тел. После этого стало совсем жёстко – по их окопу несколько часов били из пулемёта. Отработав в ответ из гранатомёта и пулемёта, Глебов предупредил остальных, что приляжет на 10 минут отдохнуть в импровизированном укрытии – «лисьей норе». Истекали третьи сутки почти непрерывного боя, организм был истощён: за это время бойцам так и не подвезли ни еды, ни воды.

Чтобы хоть как-то утолить жажду, они собирали конденсат с маскировочных сетей. Да вот беда – «Хан» уронил бутылку, вода пролилась. Тогда он достал остатки зубного ополаскивателя (и такое бывает на войне) и разделил его на шестерых. Жидкости было буквально на донышке, каждому досталось по несколько капель, но это спасло – пить хотелось уже не так сильно.

Потомственный военный Глебов уверен, что на фронте его спасло провидение// Фото предоставлено Царьграду героем публикации.

Никто не собирался сдаваться

Поспать в «лисьей норе» «Хану» не удалось: начался дождь, вода покрыла пол и залила его по горло. А тут ещё и срочное донесение – согласно разведданным, в половине пятого утра противник собирался штурмом прорвать нашу оборону.

Я спросил у ребят, что осталось из вооружения. Не было почти ничего – только один автомат и один магазин. У них не было жгутов, промедола, нефопама. У меня с собой был запас, и я им это всё раздал. Я понимал, что сегодня будет наш последний бой,

– говорит разведчик.

Предложенный им план был простой и самоубийственный: двое пулемётчиков должны были выйти из окопа и окопаться на «открытке» (открытая местность. – Ред.). Под их прикрытием бойцы собирались оказать сопротивление подошедшему противнику и взять его в кольцо. «Хан» выступил перед ребятами с речью. Сказал, что этот бой нужно провести достойно, чтобы умереть героями. Потом вышел из окопа, сделал пять шагов и подлетел в воздух метра на три – мина. Упал, пробил голову, но сознание не потерял. Первая мысль – хоть бы ничего не оторвало. Стал себя осматривать и увидел, что правая нога ниже колена висит. Понял, что всё. Левая была перебита осколками «в решето», вся в крови, и он подумал, что оторвало обе.

Так он пролежал минут 30-40, истекая кровью в ожидании помощи. Из окопа к нему не решались подойти. Врачи потом скажут, что «Хан» потерял 2,5 литра крови и не должен был выжить. Но его хранило провидение. Артём Глебов – потомственный защитник. Отец в прошлом военный, затем работал в милиции. Деды воевали в Великую Отечественную. Один из них, мотострелок, сражался с фашистами как раз в тех местах, где «Хан» принял свой последний бой, и – вот так совпадение! – тоже под Белогоровкой потерял в результате ранения ногу. Другой дед, лётчик, сбил много вражеских самолётов, был подбит и всю жизнь прожил с осколком в ноге.

Я достал гранату – добить себя, чтоб не мучиться и не попасть в плен. Но тут меня на 30 секунд «выключило», и я увидел, словно наяву, своих дедов. Они дали понять, что умирать пока рано. Я очнулся и понял, что гранаты в руке уже нет,

– вспоминает воин.

По раненому били из пулемётов

Тем временем бойцы решились под покровом темноты вытащить командира. Им удалось к нему подойти. Когда один стал обходить «Хана», тот вдруг истошно закричал: «Мина!» Возле его головы всё это время лежал снаряд, на который товарищ едва не наступил. Повезло, что раненый был в сознании и контролировал происходящее – в тот момент он спас жизнь сразу трём сослуживцам.

Со словами «Сейчас мы тебя, братик, будем вытаскивать» ребята схватили его за оторванную ногу и потащили. Это сейчас ему смешно, а тогда «Хан» от боли поймал приток адреналина и прокричал: «Вы что творите?» Тогда его взяли за другую ногу, перевернули и затащили в окоп. У всех штурмовиков были круглые от удивления глаза – ещё живой? Многое видели, но такое впервые. Он сам вколол себе промедол и записал время на лбу.

Надо было выбираться в тыл. Раненого вынесли из окопа, но тут темноту прошила автоматная очередь. В оторванную правую ногу прилетело три пули. Боли Хан не почувствовал, ощутил только касание. Пока ребята ввосьмером по очереди тащили его до соседнего блиндажа, он просил, чтобы те его бросили – иначе группу отследят с квадрокоптера и всех «положат». А те – ни в какую!

Предки Артёма Глебова защищали Родину в самых кровопролитных сражениях за страну, и потомок их не подвёл// Фото предоставлено Царьграду героем публикации.

«Ты ещё живой?»

В итоге дотянули раненого командира до второй линии, где его перехватили трое мобилизованных – эвакуационная группа. Парнишки молодые, не старше 23 лет. Один смотрел за небом, двое несли. И тут по их группе (и плевать, что несут «трёхсотого»!) стала работать артиллерия. По инструкции раненого надо оставить и укрыться в безопасном месте. «Хана» положили возле куста в открытом поле и отошли.

Лежу, смотрю в небо, слышу свист снарядов над головой. Последний упал где-то рядом, и я ощутил, что снова прилетело в ногу, но под промедолом боли не чувствовал. Ребята подбегают: «Брат, ты ещё живой?» И опять круглые глаза. Напряжение было такое, что мы и плакали, и хохотали одновременно,

– смеётся Хан.

С горем пополам дотащили его, уже неоднократно раненого, до конца второй линии. Занесли в блиндаж, положили на пол, дали воды. Измученный жаждой, «Хан» выпил две полуторалитровки, остальное поливал на голову, чтобы сбить жар. Но расслабляться было ещё рано. С вражеского коптера засекли движение возле блиндажа и ударили туда артиллерией. И снова сработало везение – снаряд попал не в крышу, а в стену. «Хана» по шею засыпало мокрой землёй вперемешку с червями и травой.

Меня откапывают, а я им говорю: «Больше терпеть не могу, либо меня добейте, либо выносите». А выносить без команды нельзя – дорога простреливается, работают «птички», пулемётчики, артиллерия.

Дождались команды, нашли строительную тачку с одним колесом, закинули туда раненого и помчали по кочкам по «дороге смерти». Добежали до середины – там уже «буханка» встречает. Медики, не веря глазам, схватили выжившего всем смертям назло «терминатора», водитель дал по газам, и «Хан» увидел, что третья линия обороны осталась позади. Очнулся в каком-то гараже, куда подъехала карета скорой помощи и отвезла раненого в госпиталь в Рубежном.

Глебов во время реабилитации – уже на протезе//Фото: предоставлено Царьграду героев публикации.

«Это была моя работа, и я её выполнил достойно»

Безумная эстафета с передовой в тыл длилась восемь часов. Эти десять километров показались бесконечными. И только теперь Артём понимает, что противник добивал его целенаправленно – раненого разведчика преследовали на всём пути, но так и не смогли уничтожить.

Я был хорошо «заряжен», и меня вели с коптера. Я был для них важной целью. На фронте так: если ты выглядишь как бомж, тебя не тронут. Если как спецура, по тебе отработает всё, что возможно, главное добить,

– говорит Хан.

В Рубежном врачи ампутировали ему ногу. Он порывался смотреть, но мешала ширма. После операции его сразу отправили вертолётом в ростовский госпиталь. Там девушка-волонтёр разрешила позвонить со своего телефона. «Хан» набрал отца в Сургуте и проговорил:

У меня нет двух ног.

Дальше говорить не смог и вечером попал в реанимацию – началось обширное заражение крови, отказали почки. Оперировать тяжёлого раненого было решено в Москве, Глебова самолётом отправили в госпиталь имени Бурденко.

Меня занесли в холл, где стояло полтора десятка врачей. На меня все показывали пальцем и больше ничего не делали. Казалось, прошёл час, и я не выдержал: «Ребята, это была моя работа, и я её выполнил достойно. Сделайте же теперь и вы свою».

В апреле прошлого года награда нашла своего героя// Фото предоставлено Царьграду

Что с того?

После операции раненый две недели был в коме. В столичном госпитале он провёл больше года и только в сентябре 2024-го вернулся в родной Сургут. За полтора года с момента ранения разведчик перенёс 56 операций. С переливанием крови ему занесли гепатит, но и тут ему повезло – вылечился. В ноге осталось более 100 осколков, носить которые придётся до конца жизни. Впереди длительная реабилитация.

В прошлом году Артёму Глебову вручили заслуженную награду – орден Мужества. Дали «мужика», как говорят военные. Сейчас он ждёт свой протез и строит планы. Во-первых, послужить стране в тылу. А во-вторых, обязательно отпраздновать победу. Вот что говорит воин, которого не смогли уничтожить ни мины, ни дроны, ни пули:

Больше всего я боюсь позорного перемирия. Не для того мы кровь проливали, чтобы недобитые сволочи сейчас пожимали нам руки.

Юлия Банишевская