В связи с приближением зимы и замедлением боевых действий, вызванных сезонным похолоданием, будет меняться и характер противостояния на Украине
Судя по всему, российские войска будут укреплять оборону в занятых районах и решать проблемы обеспечения фронта. Задача военных и военно-гражданских администраций на этот сезон – сужать область войны, налаживать мирную жизнь в четырех новых субъектах Федерации, размещать дополнительные системы ПВО.
И наоборот, кардинальные изменения коснутся украинской стратегии. В первую очередь Киев будет интересовать расширение зоны войны. Это будет означать переход к новым методам боевых действий. В первую очередь – к террористическим методам. И тому есть несколько причин.
Второй фронт для пятой колонны
На Украине прошло уже пять мобилизаций, и теперь очевидно, что для продолжения боевых действий нужны новые человеческие резервы. Традиционно источниками таких резервов выступали собственные граждане или союзники, но также стоит помнить и о сторонниках за линией фронта.
Современные войны ведутся так или иначе для свержения правительств или уступок под угрозой свержения. Правительства свергаются, а их воля меняется под давлением общественного мнения. Такова гипотеза западного типа военных действий второй половины XX века. В либеральных демократиях правительства чаще идут на уступки под давлением общественности, в нелиберальных – реже. Для изменения курса западных либеральных демократий достаточно разрушения привычного бытового комфорта. Для нелиберальных стран методы давления на общество, а значит и на правительства, могут быть куда менее гуманными.
Украина имеет на нашей территории свою агентуру. Аресты, проведенные ФСБ с февраля по настоящее время, это показали. Здесь есть украинские информаторы. Возможно, есть и агенты влияния. И уж точно тут есть потенциальные исполнители терактов, чем бы они при этом ни руководствовались. Пятеро россиян, задержанных в Симферополе, и трое россиян в Москве, которым предъявлено обвинение в совершении террористического акта на Крымском мосту – не единственные сочувствующие Украине.
Зимняя часть спецоперации потребует от Киева еще больше средств и людей. Совершенно очевидно, что подготовка террористических групп обойдется намного дешевле.
Косвенным признаком будущего перехода к диверсионным (на фронте) и террористическим (на территории России) формам войны говорит обширная информационная поддержка уже совершенных и сорванных российскими спецслужбами терактов (убийство Дарьи Дугиной, взрыв Крымского моста, провоз зенитного комплекса на территорию России с целью сбить гражданский самолет, готовившееся убийство Владимира Соловьева, теракты против должностных лиц в новых регионах России). Те же самые страны, которые искали поддержки России в борьбе с терроризмом в Афганистане в нулевые годы, сегодня оправдывают украинских террористов, а то и возлагают на Россию ответственность – то за взрыв собственного газопровода, то за убийство Дугиной якобы агентами ФСБ.
При теракте конкретный взрыв, даже если он унесет десятки жизней, это не основное поражающее воздействие. Это только капсуль, который должен привести к зажиганию основного взрывчатого вещества. Таким основным поражающим элементом при теракте является информация. То есть обсуждение смысла и последствий конкретного теракта должным образом. У самой Украины, даже с ее фабриками фейков, таких мощностей нет. Но коллективный Запад уже готов предоставить ей информационные площадки. И скоро мы, видимо, будем наблюдать изменение требований Зеленского: вместо танков «Леопард-2» – дополнительное эфирное время. А за ним и новые теракты на повестке.
От войны Клаузевица к войне ван Кревельда
Один из главных теоретиков войны Карл фон Клаузевиц учил о тринитарной войне – войне, где правительство, общество и армия отделены друг от друга и выполняют свои специфические функции ради общей победы. Его теории определили облик войн XIX–XX веков. Важным условием такой войны, которая происходит на линии фронта и не затрагивает гражданское население, было специальное оберегание войны. Это в первую очередь законы и обычаи войны, которые более-менее соблюдались до XXI века. За тем, чтобы никто не применял геноцид, запрещенные виды вооружений, негуманные методы – и наоборот, соблюдал права военнопленных, следили как авторитетные международные организации, так и сверхдержавы: США и СССР.
Сегодня смысл, содержание и методы ведения войны серьезно трансформируются. И не в лучшую сторону. Конечно, в фантастических произведениях по обе стороны «железного занавеса» нам описывали грядущую войну роботов с роботами и победу той или иной стороны по очкам. Там войну, соответственно, ведут в будущем уже не министерства обороны, а министерства финансов, выделяющие деньги на новые боевые машины. Но в жизни по-другому: если в ходе боевых действий стороны не угрожают чему-то жизненно важному, война не достигает своей цели – строительства мира лучше предыдущего. А значит, с ослаблением контроля над соблюдением законов и обычаев войны и с упадком оберегания сферы войны сама война не закончится как явление, не роботизируется и не перейдет ни в виртуальность, ни в экономическую конкуренцию. Она станет менее тринитарной и более террористической.
Если противник не может сокрушить армию противника, он будет игнорировать границу между армией и правительством (и совершать теракты против должностных лиц), границу между армией и обществом (и совершать теракты против гражданских), между правительством и обществом (совершать акты геноцида, казни и карательные рейды против гражданских, обвиняя их в действиях правительств). Первым эти мрачные мотивы заметил другой военный теоретик – Мартин ван Кревельд, военный историк и профессор Иерусалимского университета.
Всякие военные действия и раньше имели террористический компонент. Первая мировая война формально началась с теракта в Сараево. Но война по ван Кревельду подразумевает значительное расширение террористической практики в ходе боевых действий в будущем, усложнение тактики терактов вплоть до того, что в какой-то момент мы уже не сможем различить, где ведутся боевые действия, а где террористическая активность. Армии уже осуществляют антитеррористические операции в разных регионах мира, остается дождаться появления специальных террористических войск как новых методов ведения войн.
И Запад уже думает в эту сторону. Многие страны, например, предоставляют политическое убежище лицам, замеченным в совершении терактов. Моральный плюрализм отказывается от жестких определений терроризма и террориста – в мире действует 32 региональные конвенции по борьбе с терроризмом и ни одной глобальной. Сегодня невозможно провести границу между повстанцем, партизаном, борцом за свободу и террористом. Это делает определение терроризма и теракта очень шаткими понятиями, а значит, нормализуют их как метод ведения войны.
Зачем нужны спецслужбы
Идея спецслужб, занимающихся разведкой и распространением влияния, зародилась в конце Большой игры – глобального противостояния России и Великобритании в XIX веке. Их расцвет пришелся на «золотой век шпионажа» – период холодной войны между США и СССР. Все эти ЦРУ, МИ-6, КГБ/ФСБ, Моссад в идеальном мире стоило бы упразднить после распада СССР. Но государственные машины со свойственной им эффективностью не стали отказываться от имеющегося ресурса и просто переназначили мировые спецслужбы под новые задачи. Этих задач было три. Во всяком случае, так казалось.
Во-первых, коммерческий шпионаж. Переназначить спецслужбы на такую же разведку, но немного другую. Красть корпоративные секреты и ноу-хау в интересах национальных правительств и корпораций. Мир корпоративного шпионажа подробно описывали писатели-фантасты в своих произведениях. Эти джеймсы бонды от мегакорпораций проникали в хранилища данных, перехватывали вражеских шпионов и защищали промышленные секреты.
Реальность оказалась прозаичнее. Зачем красть чужие ноу-хау, если их можно открыть методом реверсивной инженерии – разобрав образцы чужой продукции, выявив рабочие принципы и на их базе собрать свою собственную продукцию? Проблема не в том, что секреты секретны, а в том, что они защищены патентным правом и оберегаются на правах собственности. Это добавляет работы юристам, но лишает хлеба спецслужбы.
Во-вторых, это борьба с терроризмом. Гипотеза та же: да, у страны есть враги, только их не найти на карте мира. Это сетевые структуры, скрытные и неуловимые, которые наравне с враждебными державами прошлого угрожают конституционному строю, общественному порядку и инфраструктурной целостности. Спецслужбы, предназначавшиеся для сбора информации и для борьбы со шпионами, бросили на совершенно несвойственную для них полицейскую задачу – борьбу с терроризмом.
Была и третья задача: борьба с политическими противниками и оппозицией. Что было очень удобно, если эта оппозиция практиковала террористические методы. Ну или хотя бы была официально обвинена в терроризме. И в мире полно режимов, где спецслужбы не брезгуют участием в политических разборках различных партий или откровенно ведут борьбу с оппозицией.
Что же происходит на Украине?
На Украине по результатам спецоперации с февраля по ноябрь 2022 года СБУ оказывается наиболее боеспособным подразделением, способным выполнять поставленные задачи. СБУ не участвовала в боевых действиях, так как для этого и не предназначалась. Мы не видели каких-то больших потерь СБУ. Ни с каким терроризмом она тоже не боролась. Украинские спецслужбы методично преследовали пророссийские силы на территории своей страны и вербовали агентов на территории нашей. С поражениями ВСУ, стоит ожидать, фокус внимания переключится на операции СБУ.
Ожидаемые методы СБУ в ходе боевых действий прямо вытекают из роли спецслужб сегодня. Подготовка террористов ровно по собственным прочитанным задом наперед антитеррористическим методичкам. Кто еще подготовит успешного террориста, как не тот, кто всю жизнь с ним и боролся?
Как у войны, так и у терроризма есть свои законы и обычаи. Зимой мы можем столкнуться как с традиционными видами терактов (взрывы шрапнельных боеприпасов, захваты заложников, теракты на инфраструктуре, уничтожение гражданской авиации), так и с новыми, нетрадиционными, которых мы не ожидали. Пока украинские солдаты в окопах будут согреваться подручными средствами, украинские террористы будут упражняться в изобретательности все новых и новых средств воздействия на российское правительство и российских граждан. И к этому надо готовиться – не паниковать, разумеется, а активно противодействовать.
Виталий Трофимов-Трофимов, ВЗГЛЯД
Нет Комментариев