В 1817 году Николай Карамзин с нескрываемой гордостью писал в «Истории государства Российского»: «Доселе Географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных Европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века… В то время, как Васко де Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш Тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о Догматах их Веры».

Почти три года тверской купец Афанасий Никитин странствовал по неизведанным землям. Путевые заметки, которые он озаглавил «Хожение за три моря», к счастью, сохранились до наших дней. Оригинальная рукопись пропала, но ее текст успели переписать и включить в три летописных извода (Троицкий, Сухановский и так называемый Эттеров список Львовской летописи.

Афанасий Никитин не был предприимчивым дельцом, сознательно стремившимся в богатейшую Индию. Туда он отправился «от многия беды».

Никитин торговал меховыми шкурками, которые тогда именовались «мелкая рухлядь». И вот, заручившись охранной грамотой великого князя Тверского Михаила и епископа Геннадия, купец «поплыл вниз Волгою». Недалеко от Астрахани караван, с которым плыл Афанасий Никитин, ограбили татары.

Татары захватили сперва «меньшее судно» (на котором и помещались товары Никитина ), а затем, уже при выходе из Волги в Каспий, разграбили, нагнав, и второе, «а нас отпустили голыми головами в море… И пошли мы, заплакав, на двух судах в Дербент».

С горем пополам, без гроша в кармане Афанасий добрался до Дербента. О дальнейших событиях он повествует так: « И разошлись мы, заплакав, кто куда: у кого что осталось на Руси, тот пошел на Русь, а кто был должен, тот пошел куда глаза глядят… А я пошел… в Баку, где огонь горит неугасимый, а из Баку пошел за море — в Чапакур».

В Иране он прожил почти год, переезжая из города в город, но торговля не шла. Тогда Афанасий Никитин отправился в Индию — от местных торговцев он услышал, что там за хорошего породистого жеребца можно получить целое состояние. И вот на все деньги, которые ему удалось выручить в Иране, Афанасий купил коня и из гавани Ормуза устремился в «Индийское» море (то есть Аравийское, Индийского океана).

Плавание продолжалось шесть недель. Наконец корабль бросил якорь в порту Чаул, в 120 километрах от современного Мумбая (Бомбея).

Жизнь здесь очень отличалась от привычной тверскому купцу: «И съезжаются все нагие, только повязка на бедрах, и женщины все нагие, только фата на бедрах… да на шее жемчугу много, да яхонтов, да на руках браслеты и перстни золотые»

Русский путешественник тоже привлек к себе всеобщее внимание: «Куда я ни иду, за мной людей много — дивятся белому человеку».

Впрочем, в Чауле он не задержался, а с караваном отправился в богатый город Джуннар, стоящий «на скале каменной, не укреплен ничем, Богом огражден». Оттуда в компании нескольких индийских купцов поехал в Бидар, столицу крупного по тем временам исламского государства. Там он рассчитывал купить товаров для продажи на Руси , но просчитался: «Солгали мне псы бесермены, говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего: все товар белый для бесерменской земли, перец да краска, то дешево».

И тверской купец продолжил свой путь по городам султаната. Он завязывал знакомства с людьми разных сословий и профессий и даже посещал могилы мусульманских святых и индуистские храмы, ведь там во время праздников устраивались ярмарки, на которые «съезжается торговать вся страна Индийская». На одной из них, в Бидаре, Никитин наконец продал своего коня.

От его взгляда не укрылось, что знать этого государства — сплошь пришлые люди, мусульмане и в большинстве своем — иранского происхождения («хорасанцы»).А индусы, которых Афанасий называет «гундустанцами», — подвластное, покоренное «хорасанцами» население.

С индусами купец в итоге даже подружился: «И жил я здесь (в Бидаре.) до Великого поста и со многими индусами познакомился. Открыл им веру свою, сказал, что не бесерменин я, а христианин, и имя мое Афанасий, а бесерменское имя — ходжа Юсуф Хорасани. И индусы не стали от меня ничего скрывать, ни о еде своей, ни о торговле, ни о молитвах, ни об иных вещах, и жен своих не стали в доме скрывать».

Что касается характерной для Средневековья «фантастики», то ее в записках Афанасия Никитина очень немного: упоминается «князь обезьяний», который ходит «с ратью своею» и разоряет дома тех, кто нанес обиду его подданным; а еще сказочная птица «гугук», выпускающая огонь изо рта и предвещающая смерть человеку, на чей дом она сядет…

Интересно, что путешественник постоянно сравнивает Индию страну с Русью. Как и на родине, «сельские люди очень бедны, а бояре власть большую имеют и очень богаты». И, подобно русским, индийские «князья и бояре» ведут между собой кровопролитные войны, разоряют города, режут и «уводят в полон» жителей.

В записках Афанасий сетовал, что не может соблюдать посты и отмечать церковные праздники . «О благоверные христиане! Кто во многие земли часто плавает, тот во многие грехи впадает и веры лишается христианской. Мне, рабу Божию Афанасию, сгрустнулось по вере: уже прошло четыре Великих поста, четыре Светлых воскресенья, а я, грешный, не знаю, когда Светлое воскресенье, когда пост, когда Рождество Христово…». Он мучительно размышлял о том, как вернуться на Русь:

Встретив на чужбине пятую Пасху, Никитин наконец перешел от размышлений к делу. Через и крупный порт Дабхол на Аравийском море он отправился обратно на север.

Через месяц плавания появились «горы Эфиопские» (на стыке современных Эфиопии и Сомали), где «много роздали рису, да перцу, да хлеба эфиопам. И они судна не пограбили». Оттуда шли до Ормуза. Дальше Афанасий поспешил уже по суше — через Иран до Тебриза. А потом вновь сел вновь на корабль и «божией милостью дошел до третьего моря — Черного».

Из-за непогоды корабль был вынужден зайти в Балаклаву. Оттуда через Гурзуф Афанасий наконец добрался до Кафы. Здесь его записки завершаются: «Милостию Божией прошел я три моря. Остальное Бог знает, Бог Покровитель ведает».

До дома Афанасий Никитин так и не добрался и скончался, предположительно, в 1475 году близ Смоленска…

Исследователи выяснили, что степень достоверности «Хождения», не знает себе равных в средневековой литературе. Тверской купец оставил нам описание реальной, а не сказочной «Ындеи» конца XV века. По подсчетам географов, путешественник преодолел более 25 тысяч километров.

В мире существует три памятника Афанасию Никитину: в Твери, в западно-индийском городе Ревданде (штат Махараштра, Индия,) и в Феодосии (бывшая Кафа).

Памятник в Твери был установлен на набережной, названной в честь Афанасия Никитина в 1955 году. Монумент представляет собой бронзовую четырёхметровую статую, стоящую на гранитном постаменте высотой четыре метра на чугунной площадке в форме ладьи, нос которой выполнен в виде головы коня. . На монументе установлена доска с памятной надписью о том, что отважный русский путешественник посетил в 1469-1472 годах Индию.

Памятник в Феодосии установили на территории Старого города напротив Иверской церкви в июле 2008 года. Надпись на памятнике гласит: «Афанасию Никитину, купцу-путешественнику, автору «Хожения за три моря», приидохшему в Кафу в лета 1474 ноября 5 дня».

А в Реванде (так теперь называется Чаул, где тверской купец впервые высадился на индийский берег) 17 января 2002 года на участке земли, специально выкупленном местными энтузиастами, была торжественно открыта величественная семиметровая стела, облицованная черным гранитом, по четырем сторонам которой золотом выгравированы надписи на русском, хинди, маратхи и английском языках.

Она была воздвигнута на местные пожертвования и при финансовом участии администраций Тверской области и города Тверь. Здесь же установлена гранитная доска с картой Индии, на которой указан маршрут путешествия Афанасия Никитина по югу страны.

 

Автор: Елена Мачульская