Часть 3. Духовная баня народа: пагубность подмены действия имитацией

Первейшим делом в условиях глубокого духовного кризиса, который закономерно разразился в 2020-м в политический, являлось (и является всегда) духовное оздоровление, очищение, обновление всего общества, народа. Которое ведёт и к подлинному сплочению (единству) народа, – в отличие от альтернативного, суррогатно-имитационного, по образу того, которое по разнарядке ритуально ваялось в хрущёвско-брежневскую эпоху. Такого духовного оздоровления без той же Церкви осуществить и невозможно (все меры внешнего принуждения и внушения нужны, но взятые сами по себе могут служить лишь паллиативом). Духовные болезни общества требовали и требуют глубинного анализа и выработки целостной стратегии их лечения – безусловно, постепенного, с готовностью к текущим неудачам. Отчасти разговоры о таковых и велись, правильные заявления делались. Но всё же самого сложного перехода – от слов к делу, – о чём писалось в статье «Симфония Церкви и белорусского государства крепнет, но и выходит к Рубикону», вполне не произошло. В государстве не родилось стратегии духовно-нравственного возрождения и безопасности, которая бы отразилась и в соответствующих документах.

Здесь важно сказать, что в Белоруссии (как и в России) в последние десятилетия стало весьма модным на всех уровнях говорить о «традиционных» и даже «духовно-нравственных ценностях». Однако, что собою они представляют, не может толком сказать почти никто. Да и не особенно хочет, – ибо говорит не от сердца, а от ума (по должностным обязанностям). Это и есть та самая «нерелигиозная духовность». Чаще всего звучит что-то про «брак мужчины и женщины» и некие прочие «семейные ценности», – которые декларируются (мало кто честно признает высшими для себя материальные блага с комфортом и удовольствиями – для этого надо уже иметь зачатки религиозной духовности!), но на практике исполняется едва ли не противоположное. Именно по этой схеме «жутко традиционная и семейная» Беларусь входит в десятку стран мира по разводимости – вместе с ещё одними «передовиками традиционности»: Россией и Китаем.

К «семейности» в скудном списке «традиционных ценностей» добавляется ещё «патриотизм», который чаще всего заключается в частом публичном произнесении данного термина, изобилии государственной символики и практически из каждого утюга отождествляется с «гордостью за свою страну, нацию». В то время, как гордость (противоположная подлинной любви) – есть полная противоположность подлинным традиционным ценностям. «Гордость за нацию» приводит такую нацию к тому, например, к чему она привела «гордую нацию древних укров»: к самообожествлению, ненависти к клятым москалям, мечтам о шенгенском «безвизе», гей-парадам и шабашам в храмах. Ибо «Бог гордым (в том числе народам) противится, а смиренным (в том числе народам) даёт благодать» (Иак.4:6).

Если же провести реальное исследование положения дел с духовно-нравственными ценностями белорусов, устоями и укладом жизни, законами, которые направляют этот уклад, то ничего отрадного не обнаружится. Достаточно для примера взять такие два феномена и «светлых плода прогресса», как «суррогатное материнство» (маточная проституция) и «смена пола» (изуверское уродование тела и души людей, как правило детей). Таковые являются не просто «высокотехнологичными операциями» (кто из высокопоставленных лиц хотел бы вылезть из утробы суррогатной матери или чтобы его ребёнок внезапно только лишь захотел «сменить пол»?) – это поистине оккультные сатанинские ритуалы, налагающие страшные проклятия на тех, кто таковые допустил (прежде всего, на законодательном уровне), попустил (в том числе теплохладным молчанием), а также на весь народ.

В Беларуси, между тем, существует один из самых либеральных режимов для этих богоборческих кощунств. И даже не был принят давно обещанный закон о запрете лишь пропаганды «смены пола», ЛГБТ, педофилии и бездетности. И нельзя сказать, что это так уж сильно безпокоит общественность. Притом это – лишь капля в море нравственных пороков, возведённых в норму. Что говорит о том, что защита традиционных духовно-нравственных ценностей и созидание на них государства является не реальной, а чисто декларативной (PR) ценностью в Беларуси. В целом, феномен сильного расхождения между декларируемым и реальным (лицемерие, фарисейство) следует признать настоящим бичом современности – и не только в Беларуси.

Здесь следует зайти со стороны такого феномена, как потенциальная расположенность народа (и особенно молодёжи) к ропоту (часто безосновательному), бунту, мятежности, революционности, пресловутому «змагарству», – раз уж заход со стороны служения Богу через познание Его воли и следование ей не трогают сердца и «слишком туманны». В сущности, вся система духовно-нравственных ценностей буквально концентрируется, фокусируется в этом духовном качестве (состоянии) личности. Все пороки, все страсти во главе с гордыней ведут к мятежности духа и революционности во взглядах и намерениях (сугубой бунтогенной силой, как известно, обладает блуд, особенно извращённый, что хорошо известно лоббистам ЛГБТ). Напротив, все добродетели влекут к миру и смирению.

Это – азбука подлинной, христианской духовности. И её хорошо знает враг – и потому всячески работает над стимулированием как всех пороков в отдельности, так и непосредственно – гордости и бунтарскости (особенно у молодёжи). Это и лежит в центре всей таинственной «мягкой силы» Запада во всех её направлениях. Особенная работа идёт над «либерализацией» отношений в семье (в частности, под видом «борьбы с домашним насилием» и более ранней ювенальной юстиции), а также в системе образования. И если оценить многие принятые и устоявшиеся в белорусском обществе нормы (а также управленческие подходы, решения, мероприятия), то выяснится, что в них заложен – через поощрение греховных страстей – большой мятежно-революционный потенциал. Который раскроется в своё время (как в 2020-м), только большинство не будет даже понимать, откуда всё взялось, и то, что сама государственно-общественная практика это и вырастила. Достаточно взять одну только молодёжную «культуру досуга»… Таким образом, государство и общество сами роют себе могилу.

Разумеется, духовное оздоровление общества предполагает духовную ревизию и тонкое и взвешенное оздоровление главного источника формирования духовного-нравственного состояния народа, – гуманитарной сферы (образование, гуманитарная наука, СМИ, искусство, сфера досуга и психологического обеспечения), которая прежде веками находилась под окормлением Церкви, будучи её главным предметом попечения (а не деньги и власть, как это клеветнически утверждали либералы и большевики). О необходимости такой ревизии заявлялось на первых порах после БЧБ-революции. Действительно, гуманитарная сфера Белоруссии (как и России) пребывает под глубоким проникновением, даже под властью Запада – его духа, идей, доктрин, авторитетов, мировоззрения в целом, – что скрывает в себе нахождение во власти язычества, вытеснившего Христианство (на Западе – уже давно). Языческой является, по сути, сама психология людей, которая взращивается в народе (особенно молодёжи) гуманитарной сферой. И финансируемые UNAIDS и Западом в целом НКО являются лишь вспомогательными инструментами данного пленения.

Ревизия эта должна была быть проницательной, мудрой и венчать аккуратным разворотом гуманитарной сферы к христианской духовности. Однако, в конце концов, был выбран самый лёгкий путь – тот самый из поздней брежневской и перестроечной эпохи: главным, если не единственным, критерием одобрения в гуманитарной сфере стала (точнее осталась) демонстрация непосредственной лояльности власти или, во всяком случае, невыражение протестности. А формулой негласной цензуры стала такая: «Будь лоялен власти (а лучше – хвали её), и делай, что угодно (почти)». На этом, в частности, строилось в Беларуси «контролируемое» оппозиционное информационное пространство (начиная с его знаменитого флагмана Tut.by Юрия Зиссера). Эта обманчивая формула скрывает, что «что угодно» постепенно и приведёт к крайней нелояльности к власти – причём независимо от её действий и намерений. Это и есть – подлинный дух «змагарства». А выращивается он «невинными» развлечениями и увлечениями, часто позволяемыми в угоду толпе, – «чтоб не настраивать её против себя». «Вместо воспитания (или перевоспитания) – благодушное потакание» – такова формула «гениального хитрого плана», характерная ещё для позднего СССР и всего постсоветского пространства. Совсем иному учит нас Священное Писание в истории с царём Соломоном, двумя матерями и ребёнке (3 Цар.3:16-28), экранизированной в советском мультфильме о курице, лисе и цыплёнке.

Безусловно, оздоровление запущенной гуманитарной сферы – тяжёлый подвиг, требующий большой решимости и церковно-государственной стратегии (само государство ни за что с ним не справится). В духовном суверенитете гуманитарной сферы и состоит подлинный и главный суверенитет, а также краеугольный камень национальной безопасности. Важнейшим примером такового заключается превращение сферы культуры из сферы развлечения и коммерции в сферу воспитания и просвещения (с чем в Беларуси, и паче в России, глубокая печаль). Это и есть «узкие врата», альтернатива которым «широкие врата и пространный путь, которые ведут в погибель, и многие идут ими; тесны же врата и узок путь, ведущие в жизнь» (Мф.7:13-14). На этот узкий путь вступила Беларусь, когда глава государства в 2023 году провозгласил создание стратегии импортозамещения в культуре на христианских духовно-нравственных началах. Увы, но, в итоге, от данной стратегии было решено отказаться. Проблема, однако, в том, что какой бы лощёной ни была внешняя картина «довольного и сплочённого» общества, но процессы разложения в несуверенной и бездуховной гуманитарной сфере развиваются суверенно (особенно у молодёжи) и неотвратимо ведут общество к катастрофе.

Здесь уместно также обратиться к важнейшему вопросу об идеологии – государственно-народной (или национальной). Её отсутствие было признано одним из источников внутреннего раскола и революционного потрясения в 2020-м. Беларусь изначально отказалась отказываться от идеологии в угоду неолиберально-глобалистским догмам, однако, так и не смогла эту идеологию сформировать, наполнить её содержанием, причём не мёртвым, а животворным. Ещё раз вспомним, что в СССР была идеология (при даже избыточной идеологизированности), но уже в брежневскую эпоху она не столько вдохновляла народ, сколько подавляла, взращивая в нём циничный скепсис к идеократии как таковой.

Бесплодность попыток сформулировать белорусскую народно-государственную идеологию не случайна и связана с вышеуказанными причинами, главная из которой – та же секуляризация общества, поиск идеологии в нерелигиозной сфере. Доминирует полное непонимание самого смысла идеологии – направлять жизнь государства и народа к высшим целям, вытекающим из смысла жизни человека как таковой. В национальной же гуманитарной науке доселе царит приземлённое (если не пошлое) либерально-марксистское понимание идеологии как формы обслуживания корыстных материальных интересов индивидов, наций или классов. Идеология – это якобы о росте материального богатства и формах его распределения; ну ещё о национальном самолюбовании среди других наций (т.н. «идентичность» и всё та же гордость). Это тоже идеология – но в её извращённом состоянии, впрочем, естественном, для секуляризированных народов и всего «прогрессивного» человечества.

На самом деле, подлинная (христианская) идеология – это, прежде всего, о возвышении духа народа, его воодушевлении или воспламенении народного духа, а прочие идеологические вопросы, включая политэкономические, являются производными от данного ядра и подчинёнными ему. При этом воспламенение духа должно происходить правильным, чистым огнём, а не убийственным «огнём чуждым» (Лев.10:1). Пламя «чуждого огня» все ярко и лицезрели на Украине (или у тех же пламенных революционеров-большевиков) – пламя гордости и разрушения. Обращает на себя внимание, что Запад одновременно продвигал противоположные стратегии в России и на Украине: в первой он угашал дух либерально-болотным декадансом, а во второй распалял националистическую пассионарность. В позднем СССР и в Беларуси до 2020-го года, совершенно очевидно, Западом осуществлялось первое и второе одновременно: всё высокое и здоровое – угашалось, всё низкое и грязное – воспламенялось. Как известно, в Перестройку и при развале СССР деструктивные силы оказались на подъёме и в единстве, а патриотические – в упадке и разрозненности. Не то ли в значительной мере обнаружил и 2020-й?

Революционный взрыв, явивший наглядную угашённость духа в официальном сегменте белорусского общества с одновременной пассионарностью в оппозиционном, – подтолкнул патриотические силы государства к возвращению проблемы идеологии в повестку дня. Однако та самая секулярность общества, пронизывающая правящую элиту, гуманитарную интеллигенцию и простой народ, – в том числе в условиях пассивности и со стороны Церкви, – вновь вернуло исторический поток в старое русло брежневской эпохи, уведя проблему идеологии в тень, а саму её – к буржуазному «хлебу и зрелищам» (и производным от неё во всех областях государственно-народной жизни), которая совпадает и с личностным мировоззрением большинства граждан.

Сугубой проблемой идеологии, явно раскрывшейся в ту же брежневскую эпоху (но во многом обусловленной самими истоками европейского коммунизма), была проблема характера идеологической деятельности (или формы идеологической политики). Впрочем, форма и содержание идеологии диалектически взаимосвязаны: вытекают одна из другой. Духовная (подлинная) идеология является, в сущности, просвещением. Она предполагает честный и открытый разговор, соборный диалог и поиск (в том числе в спорах и полемиках) – безусловно, не либерально-охлократический, а с опорой на авторитеты и порядок, ибо в хаосе информационной борьбы всегда торжествует ложь, а правда подавляется. Истина, правда и высшие идеалы являются как бы паникадилом в таком идеологическом процессе.

Совершенно иной характер осуществления у материалистической идеологии, которая выражает корыстные интересы и приземлённые мотивы: тогда идеология превращается в пропаганду или, – обращаясь к отечественной истории в хрущёвско-брежневскую (предагональную) эпоху, – во внушение массам решений Политбюро с априорным признанием их безупречности. Главной темой таких внушений являлось восхваление самого Политбюро и его Генерального секретаря. При этом может складываться впечатление, что такой идеологией можно обеспечить крепость власти и единство и сплочённость народа. В действительности, дело обстоит ровно наоборот: даже если политика власти успешна или даже безупречна, а все мотивы членов ЦК высоки и благородны, лесть и начётничество формируют в людях отторжение и провоцируют протест (до поры до времени кухонный).

И уж совсем точно становится невозможным соборно исправлять ошибки и заблуждения со стороны самой власти: критическое мышление в такой идеологической парадигме является весьма нежелательным – причём сугубо именно созидательная критика, поскольку критика деструктивная, особенно уродливая (например, со стороны либерал-глобалистов), служит косвенной формой восхваления. Собственно, пропагандистская парадигма идеологии предполагает и максимальный увод внимания (тем обсуждения) с внутренних проблем на внешние с бесконечным «погромом капиталистического врага», что якобы гарантирует сплочённость собственного народа и пресловутую «стабильность». Помимо прочего, постоянный погром внешнего врага, по замыслу, «должен» вести к всенародной ненависти к последнему. Только на практике (особенно в случае отсутствия искренности) получается ровно обратное – тайное сочувствие врагу: в том числе – там и тогда, где и когда его злоба и вредоносность даже превосходят пропагандистский образ. Именно так и происходило в позднем СССР. Кроме того, отсутствие патриотически созидательной критики общественной жизни неизменно ведёт к монополизации этой критики недоброжелателями с диссидентским духом: так происходило даже в гиперконтролируемой информационной сфере СССР, что уж говорить про «открытую» информационную эпоху, возможности цензуры в которой предельно ограничены.

Такова и есть подлинная формула «застоя», который характеризует брежневскую эпоху и привёл к деградации элит и развалу страны. Подобная парадигма вполне характеризовала и информационно-идеологическую стратегию Беларуси (как, впрочем, и Российской Федерации), которую высветил 2020-й год. Безусловно, преодолеть пропагандистскую парадигму и перейти к критико-просветительской (на основе правды) – это неимоверный подвиг, невозможный без комплексных сдвигов в духовном состоянии народа и элиты и соответствующей государственной стратегии. Самое тяжелое новшество в духовной парадигме – невозможность привычного замалчивания проблем, заметания их под ковёр, «манипулирования повесткой», а главное – необходимость элиты быть готовой к восприятию критики, признанию проблем, собственному изменения для соответствия высоким требованиям и идеалам и готовности к движению к ним. То есть, то, на чём стоит христианская Церковь и заключает в себе Великий Пост. Собственно, в XX веке в пропагандистской парадигме действовал и Запад (в XXI в. действует ещё более жёстче), но – гораздо тоньше, чем в СССР, за счёт чего и удерживает «контроль над процессами».

Этих сдвигов в Беларуси так вполне и не произошло – и в результате ситуация стала уверенно возвращаться в парадигму 2010-х (или брежневской эпохи). Не нашлось решимости и для сопутствующего «зелёного света» для создания «низовых» патриотических организаций (независимых от бюрократии), которые вносили бы в общественную жизнь поток инициативности и созидательной критики, не позволяя происходить «казённому бронзовению». А колея эта ведёт по тому же пути, что и брежневский СССР.

Дмитрий Валерьевич Куницкий, магистр философских наук, Минск