Быть русским не просто. Некомфортно. Когда мы говорим русский, а тем более когда принимаем на себя это имя, мы прежде всего имеем в виду особый психологический склад, внутреннее состояние, алгоритм. Особый тип духовного устроения и способа рефлексии. В конце концов, особый образ Самого Бога и способа Его восприятия. В уникальности этого типа как раз и состоит пресловутая «загадка русской души», так поражавшая, но гораздо чаще (будем честны) раздражавшая наших прежде всего западных соседей.

На примере так называемых украинцев (вечно проблемной окраины русского мира) мы видим, во что превращается русский человек под влиянием ряда факторов (это отдельный вопрос), искажающих его этнический статус, заставляющих природного малоросса не хотеть быть и ощущать себя русским.

Напротив, украинцем быть просто, стоит только отказаться от своего имени, принять на себя выдуманную фантастическую личину, позволить овладеть собой хтоническим страстям и ненависти к своей истиной крови, постепенно вырождаясь и отказываясь от нравственного контроля, а в последствии и самого здравого смысла.

На днях наткнулся на эмигрантские воспоминания русской сестры милосердия Марии Нестерович. Особенно ярко были описаны в них последние дни декабря накануне Нового 1919 года:

«На второй же день после вторжения Петлюры мне сообщили, что анатомический театр на Фундукулеевской улице завален трупами, что ночью привезли туда 163 офицера, — вспоминала в эмиграции сестра милосердия Мария Нестерович. — Господи, что я увидела! На столах в пяти залах были сложены трупы жестоко, зверски, злодейски, изуверски замученных! Ни одного расстрелянного или просто убитого, все — со следами чудовищных пыток. На полу были лужи крови, пройти нельзя, и почти у всех головы отрублены, у многих оставалась только шея с частью подбородка, у некоторых распороты животы. Всю ночь возили эти трупы. Такого ужаса я не видела даже у большевиков. Видела больше, много больше трупов, но таких умученных не было!…»

Ничто не меняется во времени: «Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас».

Сегодня, для того чтобы победить и не прекратить своё историческое существование (именно об этом сегодня идет речь) мы должны вспомнить и осознать, кто мы! А также понять кто они, эти янычары антироссии по-животному иррационально ненавидящие нас и воюющие с нами.

Однако пока что мы все еще продолжаем оставаться в плену навязанных нами большевиками-интернационалистами завиральных и ослабляющих нас теорий вроде той, что «не существует плохих наций, а только плохие люди». Между тем сами большевики как раз и называли всякого осознающего себя русским безнадежным реакционером, подлежащим немедленному интернированию с дальнейшим предпочтительным уничтожением.

У большинства из нас при слове украинец по инерции возникают какие-то идиллические пасторальные картинки из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или мультфильмов типа «Жил был пес» и смешного мультипликационного цикла о приключениях запорожских казаков. Мы все ещё продолжаем снисходительно посмеиваться над их: смешным «хуторским» языком (диалектно изуродованным русским), упрямством, туповатостью, прижимистостью, примитивностью, грубостью душевной организации и шитой белыми нитками крестьянской хитростью. Но даже посмеиваясь, мы и сегодня ещё считаем их такими же как и мы. Только немного странными, одичавшими, способными вновь вернуться в русское лоно…

Некоторые из них учились, росли и становились тем, кем и были – русскими. Большинство же унизительно улыбались, застенчиво опускали глазки  и… копили ненависть. Чувство, кладущее окончательный водораздел между нами и ними, — русскими мутантами из другого духовного и этического измерения.

Илья Рябцев