ЧТО СТРАШНЕЕ – ВАКЦИНАЦИЯ ДЕТЕЙ ОТ КОВИДА ИЛИ ЛЕЧЕНИЕ. ДИСКУССИЯ ВРАЧЕЙ

ФОТО: NEW AFRICA / SHUTTERSTOCK.COM

Как мы все помним, ещё в сентябре внештатный педиатр Министерства здравоохранения, президент Союза педиатров России Александр Баранов заговорил о необходимости ввести обязательную вакцинацию от коронавируса, в том числе для детей. И постепенно его чаяния претворяются в жизнь.

О возможной скорой вакцинации детей в интервью Первому каналу рассказала главный врач московской городской клинической больницы № 52 Марьяна Лысенко, добавив, что дети сейчас стали болеть ковидом и нередко переносят заболевание достаточно тяжело.

Вакцинация детей – «красная линия», за которую пытаются зайти пропагандисты вакцинирования

Ранее врач-инфекционист Евгений Тимаков заявил, что дети в 26 раз чаще стали заражаться коронавирусом из-за пришедшего в Россию индийского штамма. По его словам, раньше дети болели редко из-за небольшого количества рецепторов, через которые коронавирус внедрялся в клетки человека. Особенно опасен вирус для детей в возрасте до трёх лет с сопутствующей патологией, избыточной массой тела или хроническими заболеваниями.

В конце октября о работе над вакциной для детей рассказывал  Александр Гинцбург. Глава Центра имени Гамалеи в интервью «Вечерней Москве» сообщил, что вакцина от коронавируса «Спутник V» не подходит для детей и подростков из-за их маленького веса. Вакцина, разработанная для детей, это «фактически тот же «Спутник V», только разведённый в пять раз». На прошедших стадиях исследования у препарата не нашли никаких побочных эффектов, добавил он.

Однако в России далеко не все готовы согласиться с тем, что их детей станут вакцинировать. По мнению учредителя телеканала Царьград Константина Малофеева, вакцинация детей – эта та «красная линия», за которую не смеют зайти даже защитники прививок:

Многие родители по всей стране, как и я – многодетный отец, конечно, не допустят, чтобы наших детей вакцинировали в принудительном порядке – никогда и ни за что. Я – отец, и я не желаю, чтобы непроверенной вакциной прививали детей <…> А ведь дети прекрасно защищены от коронавируса – он уже почти два года свирепствует, а дети при этом не болеют. И нам говорят: давайте их заразим искусственно, чтобы организм дал иммунный ответ. А зачем, если наши дети и так прекрасно иммунно отвечают? Зачем это делать? А я вам отвечу, зачем – для улучшения статистики, вот что страшно.

Так нужно ли вакцинировать детей, да ещё и в принудительном порядке? В программе «Царьград. Главное» этот важный вопрос обозреватель Юрий Пронько обсудил с теми, кто в этой проблеме разбирается, кто имеет медицинское образование, – с врачом общей практики Денисом Прокофьевым и доктором медицинских наук  Денисом Ивановым. В прямом эфире прозвучали аргументы как за вакцинацию детей, так и против.

Дети – самые незащищённые пациенты

Юрий Пронько: Господин Прокофьев, насколько я знаю, вы выступаете за вакцинацию детей, сейчас эта позиция крайне непопулярна. Но почему вы считаете, что детей необходимо прививать от коронавируса, какова ваша аргументация?

Денис Прокофьев: Моя позиция основывается на убеждении в том, что дети – это самые хрупкие пациенты для врача, самые незащищённые. Стоит ли сейчас говорить о том, сколько детей болеют, сколько из них умерло, для больницы любой ребёнок на ИВЛ – это экстренная ситуация. А когда он не один, когда в реанимационном отделении – сейчас есть такие случаи – 7-9 детей находятся на искусственной вентиляции лёгких из-за развития пневмонии, то это уже ЧП.

Мы видим, что на сегодняшний момент ковид обходит защиту детей и поражает все возрастные группы. И неважно, человеку ноль или человеку сто – он подвержен вирусной инфекции.

Безусловно, изначально дети не болели ковидом в тяжёлой форме, но это сыграло очень плохую шутку. Сейчас ряд педиатров приходят на вызов к ребёнку, видят обычную ОРВИ-симптоматику и, не предполагая, что это может быть ковид, оставляют маленького пациента лечить заболевание дома, теряя тем самым время.

Для дельта-штамма, который сейчас циркулирует и поражает детей, характерно развитие пневмонии от нуля до 30–40-процентного поражения лёгочной ткани за 3-5 дней. И если этого ребёнка с симптоматикой ОРВИ оставить дома, мол, не стоит беспокоиться, ковид для детей вообще не страшен, то это прямой путь к госпитализации и возможным тяжёлым последствиям.

Я придерживаюсь позиции, что вирус опасен для любого человека, в том числе и для детей.

– Если я правильно вас понял, вы считаете, что разговоры о том, что дети не болеют, о чём мы слышим уже почти два года, это недостоверная информация на фоне мутации коронавируса и появления новых штаммов?

Д.П.: На сегодняшний момент – это так.

– Остался ещё один вопрос. Вы же не можете, как и разработчики этих вакцин, гарантировать отсутствие побочных проблем в будущем, которые могут возникнуть как у взрослых, так и у детей? И это очень существенный аспект во всей этой истории, согласитесь. Особенно, если мы говорим о детях.

Д.П.: Вакцинацию против вирусного гепатита ребёнок получает в первые 24 часа своей жизни, а дальше – по срокам. Так почему мы в эти самые первые сутки не боимся, что вакцинация приведёт к каким-то последствиям? Но когда ребёнка 2-3 лет предлагается привить вакциной против ковида, достаточно простой, не содержащей живого компонента коронавируса, а лишь несущей белок, который помогает выстроить защиту против болезни, мы говорим, что она может представлять собой угрозу только потому, что защита получается не длительной?

Давайте возьмём международный опыт. Кубинское здравоохранение считается очень передовым и эффективным, это признают даже американцы. И на Кубе прививают детей от двух лет своей вакциной, прививку получили почти 1,6 миллиона детей. В Китае вакцинируют детей с двух лет. К этому опыту уже пришли многие страны мира. А мы всё боимся и обсуждаем.

Последствия ковида – это может быть воспалительный синдром, который ребёнок получит, перенеся заболевание. И такие последствия могут быть гораздо хуже, чем возможные последствия от вакцинации.

– У вас же маленький ребёнок?

Д.П.: Да, я лично готов привить своих детей. И старшую, которой 11 лет, и младшего, которому год.

Право выбора – у родителей, пусть взвесят все аргументы за и против

– Согласитесь, это позиция. Мы можем её разделять или нет, но такое мнение у Дениса Прокофьева.

Господин Иванов, а вы разделяете позицию своего визави или относитесь к тем, кто считает, что вакцинация детей недопустима, и неизвестно, к каким проблемам она может нас привести?

Денис Иванов: Я, скорее, отношусь к тем, кто считает, что сейчас вакцинация детей недопустима. Однако могу согласиться с коллегой в том, что каждый родитель имеет право выбора и сам несёт ответственность за своего ребёнка. И это надо чётко понимать, принимая взвешенные решения, исходя из всех тех данных, которые мы имеем, рассмотрев все аргументы за и против, насколько это опасно или безопасно.

И нужные данные уже накапливаются. И мы их не можем игнорировать. Я не выступаю против клинических исследований. Я выступаю против чудовищных  экспериментов.

– Что вы имеете в виду, когда говорите о чудовищных экспериментах?

Д.И.: Я имею в виду тот факт, что людям вводят препараты, не прошедшие определённые стадии исследований. Неизвестно, как данные иммунно-биологические препараты поведут себя на втором, третьем поколении. А не вызовут ли они склонность к возникновению опухолей? Не заблокируют ли возможность иметь потомство? На эти вопросы так никто и не ответил. Не проведены и исследования эмбриотоксичного действия препарата на лабораторных животных.

Дети – участники экспертимента?

– Получается, что сейчас роль лабораторных животных выполняют люди?

Д.И.: Дело в том, что данный этап был пропущен, сколько мы об этом ни просили.

– Правильно ли я понимаю, что тысячи подростков, которые участвуют в эксперименте, – они как экспериментальные животные?

Д.П.: Нет.

– Или да?

Д.И.: Этап исследований на животных выполнен не был.

– Таким образом, подростки стали экспериментальными животными?

Д.П.: Нет.

Д.И.: Отчасти – да.

Д.П.: Мой коллега говорит о том, что есть процедура регистрации любых лекарственных препаратов. Одним из этапов регистрации является проверка этих препаратов на животных в лаборатории, прежде чем допустить лекарство к использованию. Этот этап в любом случае проводится.

– Но параллельно его вводят подросткам?

Д.П.: Нет. У нас нет времени, которое позволило бы нам полностью соблюсти весь этот протокол, учитывая эпидемиологическую ситуацию.

– Господин Иванов, почему вы утверждаете, что «отчасти – да»?

Д.И.:  Потому что мы писали в Роспотребнадзор по поводу пандемии, они ответили, что на территории России за последний год нет никаких опасных инфекций.

Сейчас, к сожалению, есть такое прикрытие, которое позволяет некоторым недобросовестным учёным быстро перепрыгнуть, поэтому этот этап исследований выпал. И мы даже не знаем, насколько данные препараты могут повлиять на изменение генов. А это вопрос очень серьёзный. Поэтому спешить и торопиться я бы не стал.

Говорят, что уже 120 детей были вакцинированы. Давайте остановимся и посмотрим, как они отреагируют на препарат, как они пройдут этот сезон, весну. Через год и посмотрим, будут или нет какие-то изменения.

– Но ваши коллеги говорят, что необходимо запускать вакцинацию детей и подростков с января 2022 года.

Д.И.: С моей точки зрения и с точки зрения науки и медицины, это слишком поспешные и необдуманные шаги.

Д.П.: 9 тысяч детей, умерших от коронавирусной инфекции, – это поспешный шаг? На сегодняшний момент болеют коронавирусной инфекцией 60 тысяч детей в России. Какой процент смертности? Я очень надеюсь, что он будет равен нулю. Но говорить о том, что как поведёт себя вакцина через определённый промежуток времени…

– Но это существенный вопрос. Мы же не можем допустить ситуацию, при которой мутагенность приведёт к необратимым последствиям?

Д.П.: Мы не можем допустить, чтобы наши с вами дети оказались в детских ковидных госпиталях, где для подавления цитокинового шторма и лечения вирусной пневмонии будут использовать очень серьёзные препараты. Вы должны понимать, насколько тяжело будет восстанавливаться детский организм, после того как ребёнок окажется на искусственной вентиляции лёгких.

У ребёнка, который получает гормональный препарат дексометазон в лечебных дозах, существует большой риск развития сахарного диабета. Ребёнок, который, не дай Бог, получает биоинженерные препараты, к которым у нас много вопросов, не меньше, чем к вакцинам, а последствий может иметь гораздо больше.

– А ведь вакцина – это тоже биоинженерный препарат?

Д.П.: На мой взгляд, вакцина от ковида достаточно примитивна и не представляет собой сложный генетический материал. Если мы говорим о «Спутнике V», то это аденовирус, белок, который доносят до нашего организма.

Вы посмотрите, сколько вакцин от коронавируса создано в мире, почти каждая страна создала свой препарат. Я уже не говорю про международную фарму. Значит, разработка данной вакцины не представляла сложной задачи для биологов и генетиков.

Бизнес для Бигфармы

– А может, это бизнес Бигфармы? Глава одной небезызвестной компании в интервью Bloomberg сказал, что ревакцинацию придётся проводить каждые полгода. Могу представить, какую прибыль там будут получать. Это же бизнес, Денис.

Д.П.:  Сколько вы готовы заплатить за жизнь ребёнка?

– Это циничный ход.

Д.П.: Возможно, это циничный ход. Но у жизни нет цены.

– Господин Иванов, почему вы не согласны с коллегой?

Д.И.: Что касается высказываний по поводу созданных медицинских иммуно-биологических препаратов. К сожалению, сейчас идёт часто подмена понятий. Когда мы говорим о вакцине, сразу возникает аналогия с советской вакцинацией. Как тогда создавали вакцины? Брали патоген, обрабатывали его и на этой основе что-то делали.

А сейчас нам предлагают абсолютно новые, синтетически созданные препараты. Берут аденовирус, к нему прикрепляют шип, что-то конструируют – это в одном пузырьке. А в другом пузырьке другой аденовирус, к которому тоже цепляют шип.

– Биоинженерия чистой воды.

Д.И.: Да, абсолютно верно. Поэтому я бы не торопился эти вещества называть вакцинами. По крайней мере в справочнике «Видаль» они указаны в группе «Медицинские иммуно-биологические препараты». Вот такое у них название.

Действительно, сейчас во всём мире выпустили большое количество препаратов. Меня до сих пор удивляет: как же так, такая опасная инфекция, а медики из разных стран до сих пор не собрались, чтобы обсудить ситуацию?

– Пандемия, Денис, поэтому не могут собраться.

Вернусь к запрещённому приёму, который применил господин Прокофьев. Он спросил, сколько вы готовы заплатить за здоровье ребёнка. Из уст врача это звучит не цинично. А вот представьте себе, что эти слова произнесёт глава одной из компаний, входящих в Бигфарму. И это уже будет звучать совсем иначе, чем они и пользуются.

Д.П.: Это должно звучать одинаково – жизнь ребёнка бесценна.

– Они двинули эту тему. Сколько вы готовы заплатить за ребёнка? И сзади будут уши Бигфармы, которая нагнетает, носит бабки в СМИ, чтобы это становилось обыденностью. Так это точно будет, увидите. Я знаю, как это делается. И какие бюджеты у этих компаний, в том числе в России.

Кто отдаст своих детей для испытаний?

К беседе в студии по скайпу присоединился доктор медицинских наук Вячеслав Шафалинов.

– Вячеслав, вы противник или сторонник массовой вакцинации детей и подростков?

Вячеслав Шафалинов: Я очень надеюсь, что такая вакцинация не начнётся никогда. Объясню почему. Бывший вице-президент фармацевтической компании Pfizer Майкл Идон в своём выступлении недавно разобрал ситуацию на примере США, показав, что смертность от коронавируса при ПЦР-тесте, а мы знаем, что это далеко не самый точный метод определения, составляет менее одного процента.

То есть умирает один ребёнок на миллион. При вакцинации детей мы получим смертность, которая, по мнению Идона, будет на порядок выше смертности от коронавируса.

Кроме того, коллега тут говорил, что нет никакого воздействия на сперматогенез. А вот профессор Михаил Супотницкий в своей недавно вышедшей монографии пишет, ссылаясь на зарубежный опыт: «Ряд исследований показали, что S-белок коронавируса получает доступ к клеткам в семенниках через рецептор АЦЕ-2, а это определяет его способность нарушать мужскую репродуктивную функцию.

Я думаю, что в этом как минимум необходимо разобраться и доказать, скажем, что всё не так. В противном случае мы должны понимать, что воздействие на сперматогенез – это конечный удар по русской демографии.

Сложный или нет генетический материал, использованный для вакцин, – об этом могут говорить генетики. Нам же необходимо во всём убедиться в ходе испытаний. Но кто вообще отдаст своих детей для этих испытаний?

– Господин Прокофьев, что вы на это ответите? 

Д.П.: Я не могу понять, почему, когда мы говорим о процентах смертности, надо добавлять, что это неопасно. Когда развивается пневмония, это не риск для ребёнка? Пневмония в любом случае сочетается с интоксикацией, может вызвать дыхательную недостаточность и привести к летальному исходу. Какая разница, какой процент?

Вот мы говорим о 60 тысячах больных детей у нас в стране. Это немало. Конечно, по отношению к общему населению России это очень маленький процент, может показаться, что этому и внимания не стоит уделять.

В остальном я согласен с коллегами – нам необходимо время, исследования и доказательная база, чтобы понять, к чему мы придём. Но этого времени у нас нет.

– А по поводу того, что доктор Шафалинов сказал о влиянии на репродуктивную функцию?

Д.П.: Безусловный факт, что ковид, обладая мультивоспалительным синдромом, безусловно, оказывает действие на все органы и системы организма человека, в том числе и на репродуктивную функцию. Но достоверных данных о том, что угнетающее воздействие такого рода может иметь вакцина, нет. Я придерживаюсь иной точки зрения.

Времени нет, но спешить не надо – слишком много к вакцинам вопросов

– Владислав, если с января следующего года у нас начнётся массовая вакцинация детей и подростков, к чему это приведёт?

В.Ш.: Лично я своих детей на этот эксперимент точно не отдам. И у меня есть глубокая внутренняя уверенность, что наш народ своих детей тоже на это не отдаст, большинство родителей не согласны, что подтверждает голосование на различных площадках. И я надеюсь, что руководители, от которых будет зависеть принятие такого решения, этот момент учтут.

Д.И.: Я понимаю обе стороны, мы должны взвесить все факты за и против. В США существует агентство, которое собирает все негативные факты о разного рода вакцинациях. За 25 лет они собрали статистику по смертности после вакцинации от гриппа, за этот период зафиксировано 1700 летальных случаев.

А за 10 месяцев использования новых медицинских иммунобиологических препаратов уже подобрались к 17 тысячам зарегистрированных смертей. Эти цифры заставляют задуматься. Скинуть их с весов не получится. Вопросов много, и их надо решать.

– Но Денис Прокофьев говорит, что времени нет.

Д.И.: Да, времени нет, мы должны спешить. Но не надо пороть горячку. Что мы видим по опыту других стран? Выросло количество миокардитов у молодых людей, надеюсь, у нас этого не случится.

– А вы это увязываете именно с вакцинацией?

Д.И.: Это не я увязываю, это увязывают в тех странах, где на фоне проведённой вакцинации отмечается рост миокардитов.

Д.П.: Мы говорим о ковиде, как о цифрах и о какой-то загадочной болезни. Но есть такой момент: когда инфицированный человек, у которого развиваются жесточайшие симптомы болезни с высокой температурой, с головной болью, с болями в мышцах и суставах, с сильнейшим кашлем, парализующим все его действия, попадает в стационар, ему там начинают проводить противовоспалительную терапию.

А вся проблема лечения ковида заключается в том, что против вирусной пневмонии практически нет лекарств. В результате развития болезни человек попадает на искусственную вентиляцию лёгких. Всё лечение ковида на сегодняшний момент – это дезинтоксикационные, реанимационные мероприятия, направленные на то, чтобы снять последствия.

Поэтому ковид – это не только цифры, это новое, очень серьёзное заболевание, которое ставит перед нами вопросы не только решения кодирования по международным кодам, чтобы врачи всех стран могли взаимодействовать при помощи этих кодов, а в том, чтобы найти путь лечения этого тяжелейшего заболевания. И надо понимать эту опасность.

– Я думаю, что у нас нет противников того, чтоб найти наконец это решение. Вот и господин Иванов говорит: давайте соберёмся, желательно без политиков и представителей Бигфармы, и обсудим наконец эту сложную ситуацию. Но я так понимаю, что ни Денис Иванов, ни Денис Прокофьев не доверяют некоторым статистическим данным и ставят под сомнение цифры, которые несутся с экранов?

Д.П.: Когда мы говорим о сомнениях в печальных данных, то надо иметь в виду, что огромное количество публикаций могут быть профинансированы и Бигфармой, и определёнными кругами со своими интересами. Но есть статистические данные по больным, которые мы получаем от наших же коллег. И тут я прекрасно знаю, как они собираются.

– Это всё-таки оценочное суждение.

Д.П.: Это, безусловно, заниженные цифры ввиду того, что не все люди имеют дело с ковидом.

– Либо завышенные.

Д.П.: По заболеваемости ковидом, по смертности они могут быть заниженными, но что касается вакцинации – тут уже строгий электронный учёт. Есть достаточно много баз и, честно говоря, я не хочу ставить под сомнение данные Штаба коронавирусной инфекции.

– Недавно в газете «Коммерсантъ» вышел материал, в котором сообщалось, что на чёрном рынке появилась информация о порядке полумиллиона наших соотечественников, которые купили сертификат о вакцинации.

Д.П.: Этот материал ангажирован.

– Я иду от обратного. Вы говорите, что учёт вакцинации строгий. Где же он строгий?

Д.П.: Юрий Алексеевич, договорите эту фразу до конца. Вы говорите о том, что ушла база чёрных вакцинаций, которые не проводили. Откуда она ушла? Были созданы фиктивные медицинские центры, которые открылись с целью проведения фальсифицированных вакцинаций, они вели свою учётную базу и попали. И это повод для прокуратуры ими заняться.

Всегда найдутся мошенники, которые хотят заработать на чужой беде. Но когда мы говорим о фальсифицированных базах, которые попадают в открытый доступ, надо понимать, что речь идёт именно о мошеннических действиях нечистых на руку людей, а не о государственных структурах.

К беседе в студии подключилась по видеосвязи кандидат медицинских наук Надежда Раппопорт.

– Надежда, я знаю, что вы поддерживаете вакцинацию детей. Ваши коллеги считают, что вакцинация может спровоцировать существенные проблемы, в том числе и с репродуктивной функцией. Даже сторонники вакцинации признают, что не было проведено полного цикла клинических исследований. Какие ваши аргументы? Вы не видите рисков в вакцинации детей?

Надежда Раппопорт: Безусловно, у детей, так же, как и у взрослых, есть риск при вакцинации. Но ведь мы сейчас обсуждаем не то, что не надо делать прививку от туберкулёза или какую-то другую, которые зарекомендовали себя как панацея.

Мы говорим о том, что всё зависит от препарата. Если речь о вакцине «Спутник V», то мой опыт работы с этой вакциной крайне положительный. Большинство моих взрослых и маленьких пациентов получали эту вакцину. Не так, как в чёрном списке или в чёрных медицинских центрах, а совершенно легально и зафиксированно, и я видела только хорошие результаты от этого.

Нам действительно удалось в большинстве случаев снизить процент заболеваемости ковидом, а у пациентов после трансплантации, которые находятся на иммуносупрессии, как вы понимаете, коллеги, это действительно серьёзная проблема.

Надо всем сесть за стол и выработать общую тактику

– Я очень переживаю за происходящее и, как многодетный отец, разделяю все те беспокойства, которые высказывают не только антиваксеры, но и те, кто уже привились. Но в части детской иммунизации все говорят: необходим полный цикл испытаний, необходимо понимание, что будет дальше. Я слышу аргументы сторонников вакцинации: 60 тысяч заболевших детей – это реальность, детские смерти – тоже реальность, к сожалению. Денис Иванов, если будет принято решение о начале вакцинации в январе, что это будет означать?

Д.И.: Это будет означать только одно: мы откроем ящик Пандоры, чем это обернётся потом, никто предсказать не сможет. Вопросов слишком много. И я не хочу смешивать вакцины, которые давно зарекомендовали себя. Кроме того, за 48 лет микробактерия туберкулёза дала меньше тысячи новых геномов. А коронавирусная инфекция – меньше чем за два года перевалила уже за 7 тысяч этих геномов.

Поэтому здесь надо всё анализировать. Аргументы коллег убедили меня только в одном: надо садиться за стол и вырабатывать общую тактику, не пороть горячку и не кидаться колоть всех подряд.

Д.П.: Я ещё раз подчеркну, что если мы говорим о вакцинации детей, то должны очень серьёзно к этому отнестись, но многомиллионное вакцинирование «Спутником V» показывает его безопасность. Когда мы говорим о «Спутнике М», который будет использован в отношении детей, его концентрация снизится в десятки раз. Ни один медицинский работник, возглавляющий институт и работающий сейчас над созданием вакцины, не рискнёт здоровьем наших детей, своих детей и детей нации.

ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА