Дипломатический клинч
Как составная часть масштабного регионального конфликта, война в Йемене продолжает оставаться важным элементом противостояния между Ираном с шиитской «Осью сопротивления» и саудовской коалицией, которую опосредованно поддерживают США и Израиль. Развивающаяся волнообразно борьба охватывает сразу несколько театров военных действий (ТВД) и в различных аспектах проявляется на территории Сирии, Ирака, Йемена, Ливана, Палестины, государств Персидского залива и т.д. Дипломатические попытки остановить конфликт или снизить градус эскалации, которые предпринимаются как в рамках переговоров США и Ирана по возобновлению ядерной сделки, так и в процессе дипломатических контактов Тегерана и Саудовской Аравии через Катар и Ирак, к успеху не приводят.
Посредническую роль ООН можно охарактеризовать как ничтожную, что отражает давние тенденции, связанные с ослаблением влияния данной организации на ключевые мировые события. Применительно к войне в Йемене, единственное реально действующие соглашение, заключенное при посредничестве ООН в Стокгольме и обязывающее стороны конфликта соблюдать перемирие в районе порта Ходейды (через который в Йемен поступают значительные объемы международной гуманитарной помощи), регулярно нарушается обеими сторонами на фоне попыток ООН призвать к прекращению этих нарушений.
Неоднократно отмечалось, что зависимость Саудовской Аравии от позиции США, а также движения «Ансар Аллах» от иранской военно-политической помощи, ставит конфликт в Йемене под влияние уровня эскалации американо-иранских отношений. Он регулируется как прогрессом, достигнутым на переговорах, так и актами продолжающейся гибридной войны, когда стороны наносят удары по силам оппонентов на территории третьих стран или в международных территориальных водах (в первую очередь здесь имеется в виду «танкерная война»). Дипломатический клинч обуславливает продолжение высокоинтенсивного конфликта.
Разные подходы к вопросу урегулирования
Разумеется, если бы США и Иран достигли соглашения по ядерной сделке, снятию санкций, введенных Дональдом Трампом после выхода из договора, и частичной разморозке иранских активов в странах, на которые распространяется американский финансовый диктат, Эр-Рияду и Тегерану было проще вести переговоры о частичной нормализации отношений и обсуждать возможности создания переходного правительства в Йемене с участием хуситов. Саудовская Аравия официально подтверждает готовность разделить власть в регионе с «Ансар Аллах», но дьявол, как обычно, в деталях.
Эр-Рияд понимает раздел власти как сохранение своего влияния на правительство с участием хадистов (даже при уходе самого Мансура Хади) и ограничением политических возможностей как «Ансар Аллах», так и исламской партии «Аль-Ислах» и «Южных сепаратистов», зависимых от ОАЭ. В этом случае Саудовская Аравия через хадистов сможет сохранить доминирующую позицию в Йемене и ограничить возможности Ирана и ОАЭ по воздействию на реформируемое государство.
Иран же в случае достижения договоренностей по разделу сфер влияния в Йемене заинтересован в реализации ливанского сценария. В нем «Ансар Аллах» будет играть ту же самую роль, которую в Ливане играет «Хезболла» — интегрированное в госструктуры народное движение с огромными возможностями воздействия на аппарат при слабой центральной власти. Этот сценарий позволит Ирану на долгосрочную перспективу закрепить свои позиции в Йемене, опираясь на которые можно воздействовать на Саудовскую Аравию и ее союзников, включая судоходство в Красном море и у Южного побережья Йемена.
Естественно, полярность целей Саудовской Аравии и Ирана затрудняет проведение предметных переговоров об урегулировании в Йемене. Кроме того, несмотря на зависимость от Ирана, движение «Ансар Аллах» не является марионеточным и претендует на субъектное определение своего будущего. Оно позиционирует себя, прежде всего, как народно-освободительное исламское движение, которое противостоит иностранной интервенции.
Тегеран не стремится к полному контролю, предпочитая неформальное влияние, как это реализуется в других шиитских движениях и группировках, кроме напрямую замкнутых на Корпус стражей исламской революции (КСИР) и силы «Кудс». Концепция «Оси сопротивления», куда входит и «Ансар Аллах», позиционирует членов движения как союзников, а не как группу покорных иранских клиентов, хотя уровни зависимости от иранской помощи и возможности влияния Тегерана на участников «оси» различаются в зависимости от силы и влиятельности движения или группировки. Как и ливанскую «Хезболлу», хуситов можно отнести к категории автономно-субъектных участников «Оси сопротивления», и Тегеран вынужден учитывать их желания. Они постулируют более радикальные сценарии завершения йеменской войны путем достижения чистой военной победы над хадистами и войсками иностранных интервентов.
Сторонники Хади в этом отношении куда более зависимы от своих покровителей. Например, несмотря на то что президент не был заинтересован в разделе власти с «Южным переходным советом», давление Эр-Рияда вынудило его заключить сделку с «южными сепаратистами» по распределению министерских портфелей и согласиться на их доминацию в южных провинциях страны, включая Аден. Армия Хади в большей степени зависима от помощи извне, нежели «Ансар Аллах», включая вопросы прямого финансирования административного аппарата и военной верхушки, а также выплаты денежного довольствия солдатам армейских бригад. Перебои с ним регулярно приводят к бунтам из-за задержек по зарплате, которые саудиты давят силой.
С точки зрения локальных игроков у «Ансар Аллах», очевидно, больше возможностей влиять на ход переговоров о будущем Йемена, нежели у хадистов, главный козырь которых — достаточно размытая легитимность, связанная с признанием правительства Хади на уровне ООН. Но к 2021 году уже всем очевидно, что сугубо военными средствами правительство Хади не может обеспечить контроль над всей территорией Йемена и сценарий «маленькой победоносной войны» 2015-го года в стране нереализуем.
Более того, события, происходящие в Афганистане после начала вывода американских войск и сокращения поддержки Ашрафа Гани, показывают, насколько непрочным может быть положение формально признанного на мировом уровне правительства при слабой поддержке в народе и мотивированности оппонентов. Нетрудно представить, что произойдет в Йемене, если саудовская коалиция объявит о выводе войск и оставит правительство Хади один на один с хуситами.
Поэтому, несмотря на желание завершить войну, Саудовская Аравия вынуждена ее продолжать, так как ее окончание на иранских условиях означает не только потерю лица, но и долгосрочные последствия, связанные с институциализацией хуситов в Йемене. Иран же рассматривает саму конструкцию Йеменской войны, как долгосрочную кампанию по ослаблению Эр-Рияда в рамках концепции Касема Сулеймани. Чем дольше война идет, тем больше ресурсов саудиты тратят на нее без какого-либо осмысленного прогресса. Для Саудовской Аравии Йемен стал своим Вьетнамом или Афганистаном. Поэтому, если конфликт между странами урегулировать не удается, Тегерану совсем нет смысла идти на какие-то выгодные для Эр-Рияда компромиссы и тем более на какие-либо существенные уступки. Иран играет в долгую.
Продолжающиеся боевые действия приобретают формат своеобразного накопления преимуществ, когда изменения линии фронта могут быть использованы на том или ином этапе переговоров, а удары по городам Йемена или Саудовской Аравии являются способом давления на оппонентов. На текущем этапе развития конфликта стороны, очевидно, не могут добиться быстрой победы военным путем.
Попытки хадистов решить исход войны, захватив Ходейду в рамках операции «Золотая победа», с треском провалились. Более того, с 2019 года они утратили оперативную инициативу и были фактически вынуждены перейти к стратегической обороне на большинстве направлений. Хуситы же добились крупных успехов, освободив значительные территории, но все же недостаточные, чтобы окончательно склонить исход войны в свою пользу.
Битва за Мариб. Успехи без победы
Это наглядно проявилось во время битвы за Мариб, которая продолжалась с февраля по май 2021 года. Несмотря на то что были заняты различные населенные пункты и существенные территории в Марибе и Аль-Джавфе, хуситы не смогли достичь ключевых целей операции — взять административный центр провинции, установить контроль над двумя основными дорогами и обеспечить продвижение к нефтяным полям в Марибе, ресурсы с которых транспортируются к побережью и составляют существенную часть бюджета правительства Хади. Многомесячное сражение с крупными потерями с обеих сторон продемонстрировало, что благодаря вводу в бой оперативных резервов (в том числе саудовских частей) командование хадистов и саудовской коалиции способно удерживать целостность и купировать прорывы на угрожающих направлениях даже после вынужденного отхода с занимаемых позиций.
В итоге наступательная операция «Ансар Аллах» уже в марте-апреле превратилась в позиционную борьбу на истощение в горной и холмистой местности, а попытки за счет легкой пехоты совершить обход основной группировки хадистов через пустыню в провинции Аль-Джавф были купированы резервами, переброшенными из Саудовской Аравии и центральных районов Йемена. Это привело к тому, что фронт огромной дугой протянулся к северу от Мариба далеко на восток, но хуситы так и не смогли нащупать в нем слабину и прорваться к ключевой трассе снабжения марибской группировки и вызвать масштабный оперативный кризис.
Йеменский тупик: что мешает завершению разрушительной шестилетней войны
В итоге в мае-июне наступательные действия хуситов фактически сошли на нет, а бои на этом направлении продолжаются в сугубо позиционном ключе с небольшими продвижениями и отходами обеих сторон. Это позволило командованию саудовской коалиции, несмотря на потерю населенных пунктов и территории, записать эту оборонительную операцию себе в актив, так как в феврале действительно сохранялась угроза полной катастрофы всей группировки хадистов в Марибе.
Среди причин относительной неудачи хуситов стоит выделить нехватку тяжелого вооружения, полное господство противника в воздухе, наличие у него резервов, переброшенных из других провинций Йемена, а также контрудар в районе Таиза, который вынудил хуситов в разгар битвы за Мариб перебрасывать часть своих сил на другое направление для организации контрнаступления. Ресурсы хуситов достаточно ограничены, и даже локальный контрудар хадистов, вызвавший оперативный кризис, вынудил командование «Ансар Аллах» снижать нагрузку на наступление в Марибе.
Тенденции к позиционности
На фоне затухания битвы за Мариб боевые действия в других провинциях Йемена носили менее впечатляющий характер. В районе Ходейды они не привели к существенному изменению конфигурации фронта, а попытки хуситов прощупать оборону противника в районе трассы Мокха — Ходейда закончились ничем. Обмен ударами в Таизе вылился сначала в улучшение конфигурации фронта для хадистов, но затем этот успех сменился территориальными приращениями хуситов к югу от города.
Бои у границы с Саудовской Аравией отмечены большими потерями хадистов, но, если смотреть на реальное продвижение хуситов, оно не привело ни к выдавливанию противника из приграничных районов северных провинций, ни к более активным действиям на территории Асира и Джизана. Набеги на эти пункты для хуситов так и остались спорадическим действием, которое имеет скорее пропагандистский эффект.
Если же говорить о наиболее существенном успехе «Ансар Аллах» с мая, то можно выделить удачные операции в провинции Аль-Байда, где было нанесено тяжелое поражение конгломерату исламистских группировок, куда входили в том числе боевики «Исламского государства»1 (ИГ1, запрещено в РФ) и «Аль-Каиды»1 (запрещена в РФ), которые пользовались поддержкой ВВС Саудовской Аравии. Террористы лишились существенных территорий и понесли тяжелые потери в живой силе. Уже в июле в Аль-Байде хуситы разгромили одну из хадистских бригад, что позволило расширить контроль над провинцией и создать предпосылки для дальнейших наступательных операций.
В целом же текущий период, с одной стороны, можно рассматривать как иллюстрацию тезиса о переходе Йеменского конфликта в фазу позиционной войны. С другой стороны, хуситы уже несколько раз брали определенные паузы перед организацией очередного стратегического наступления для сосредоточения отнюдь не бесконечных человеческих и материальных ресурсов на выбранном направлении.
С точки зрения командования хадистов и его публичных заявлений, уже этой осенью вполне может последовать очередное наступление хуситов в провинциях Мариб и Аль-Джавф. Но, как отмечают местные наблюдатели, это слишком очевидное направление, где плотность войск на линии фронта существенно возросла по сравнению с февралем-мартом. Наступать на этом направлении означает втянуться в очередное сражение на истощение. С моей точки зрения, командование хуситов предпочтет сменить пластинку и выберет иной фронт, где попытается достичь успеха. Потенциальные районы для удара — Аль-Байда, Ходейда, Наджран.
Проблемы саудовской коалиции
Проблематику саудовской коалиции можно разделить на 3 составные части:
Непосредственное ведение войны в Йемене;
Поддержание внутреннего единства;
Удары баллистических ракет и БПЛА по Саудовской Аравии.
Оппоненты хуситов пока не демонстрирует готовность к захвату оперативной инициативы, продолжая придерживаться оборонительной тактики с локальными контрударами в Таизе, Аль-Байде и Марибе. Об амбициозных планах военного разгрома сейчас даже речи не идет. Ярким примером стала подготовка атаки на Сану, которое не состоялось из-за начала наступления хуситов в провинции Мариб, в результате чего были заняты исходные районы, из которых предполагалось начать «блицкриг».
Само же сражение показало, что лишь серьезная перегруппировка сил саудовской коалиции помогла сдержать наступление хуситов. Это было достигнуто в том числе путем ослабления Саудовской Аравии и хадистов в южных районах Йемена, где происходит наращивание влияния «южных сепаратистов». Огромные расходы на эту войну плохо сочетаются с политикой «контроля ущерба» и стремления Эр-Рияда минимизировать вливания в Йемен в свете собственных экономических проблем. Кроме того, существенные траты на усиление сил и средств ПВО для отражения ударов хуситов также накладывают дополнительную финансовую нагрузку на Эр-Рияд.
В таких условиях любая крупная операция будет требовать не только накопления живой силы и техники, но и дополнительных финансовых расходов на кампанию, чего Саудовская Аравия стремится избегать с 2019 года. Одновременно с этим и ОАЭ снизили интенсивность своего участия в войне, сосредоточившись на вопросах аннексии Сокотры, раздела власти с хадистами и поддержки сепаратистских тенденций в Южном Йемене.
Саудовская Аравия, согласившись на создание коалиционного правительства, фактически уступила Абу-Даби ради сохранения коалиции как таковой. При этом подконтрольные ОАЭ силы, будь то «Южный переходный совет» или силы Тарека Салеха, больше озабочены не войной с хуситами, а укреплением своей власти в Адене и ключевых портах, через которые проходит экспорт нефти. Это приводит к перманентным конфликтам с силами Хади и партией «Аль-Ислах», ориентированной на Саудовскую Аравию.
Фактически коалиционное правительство позволило саудовским властям замести конфликт под ковер, но он продолжает тлеть, создавая системную нестабильность внутри коалиции, которая не в состоянии выступать единым фронтом против «Ансар Аллах». Кроме того, несмотря на формальные договоренности, ОАЭ продолжили ползучую аннексию Сокотры, постепенно выдавливая с острова чиновников и военных, лояльных Мансуру Хади и Саудовской Аравии.
На острове продолжается строительство израильского разведывательного объекта, что вызывает недовольство в лагере хадистов, ориентированных на позицию Эр-Рияда, который официально выступает против нормализации отношений с Израилем. Пропаганда «Ансар Аллах» регулярно указывает на данные болевые точки в структуре коалиции. Но тут важно понимать, что на текущем этапе этих конфликтов достаточно, чтобы серьезно ослаблять саудовскую коалицию, но недостаточно для ее распада в силу готовности саудитов идти на существенные уступки для ее сохранения.
Ну и третий момент — это удары по Саудовской Аравии. С начала 2021 года, помимо атак БПЛА и баллистических ракет в самом Йемене, хуситы запустили по Саудовской Аравии до 200-250 различных снарядов и дронов. Основная проблема оценки эффективности этой кампании заключается в том, что у хуситов, как правило, нет возможности верифицировать результаты ударов по намеченным целям (за исключением редких видео в соцсетях от граждан Саудовской Аравии), а Эр-Рияд, естественно, заинтересован в том, чтобы показывать лишь факты успешной работы ЗРК и истребительной авиации, умалчивая о тех эпизодах, когда хуситам удавалось достичь цели.
Поэтому с обеих сторон мы видим массу заявлений о собственных успехах в этой кампании при непропорционально малом количестве фото- видеоподтверждений этих достижений.
Стоит отметить еще такую важную деталь, как насыщение. В 2018-2019 годах хуситы при запуске относительно небольшого количества ракет и дронов добивались поразительных результатов, что можно объяснить как выявленными недостатками ЗРК «Пэтриот», так и общей неготовностью войск ПВО Саудовской Аравии к отражению таких ударов.
В 2019-2021 годах Эр-Рияд сделал ставку на Patriot PAC-3, которые имеют более высокую результативность, а также нарастил количество истребителей, патрулирующих границу с Йеменом. Это привело к увеличению числа сбитых ракет и дронов. Симметрично росло и количество пусков по Саудовской Аравии.
Фактически асимметричная мера воздействия королевство была вписана в общий контекст Йеменской войны, и снова все свелось к противоборству ресурсных потенциалов, когда, с одной стороны, стало больше дронов и ракет, а с другой — ЗРК и истребителей. Такая конструкция выгодна Ирану, если рассматривать войну через призму стратегии, направленной на истощение ресурсов Саудовской Аравии.
Защита от ударов из Йемена пожирает значительные ресурсы при очевидной невозможности прикрыть всю территорию страны (не говоря уже о судах в Красном море или Персидском заливе). При этом каждый успешный пуск из Йемена наносит непосредственный ущерб Саудовской Аравии — как экономический, так и имиджевый. В этом отношении всю кампанию хуситов по бомбардировке королевства можно рассматривать как средство политического и психологического давления, а уже во вторую очередь — как инструмент достижения сугубо военных целей.
Хуситы особо не скрывают, что готовы ее свернуть, как только Саудовская Аравия остановит бомбардировки городов Йемена. Поскольку Эр-Рияд упорствует, это переходит в режим перемалывания ресурсов друг друга. Выгоду из этого процесса имеет только Иран, который при продолжении войны в текущем ключе сохранит системный рычаг силового и иного воздействия на Саудовскую Аравию.
Танкерная война
К тенденциям, связанным в том числе с Йеменским конфликтом, можно отнести и продолжающуюся «танкерную войну» с анонимными нападениями на иранские, израильские и иные танкеры и торговые суда в Персидском и в Оманском заливах, в Красном море, у побережья Сирии. Очевидно, что это часть идущей гибридной войны, когда стороны стремятся нанести друг другу ущерб, не переступая определенную грань, за которой может быть прямая горячая война.
Наличие у хуситов различных ракет (в том числе и крылатых), а также разведывательно-ударных БПЛА и БПЛА-камикадзе делает занимаемую ими территорию удобной для ее использования в этом измерении конфликта, так как дроны и ракеты, запускаемые с западного побережья Йемена, могут достаточно легко поражать суда в Красном море, проходящие через Суэцкий канал. В то же время средства поражения хуситов обладают достаточной дальностью, чтобы бить по целям и в Оманском заливе, где за последние месяцы произошло несколько атак.
Нападение на израильское судно Mercer Street выделяется среди них тем, что там БПЛА-камикадзе убил гражданина Румынии и гражданина Британии. США, Британия и Израиль обвинили в атаке Иран, который эти нападки отрицает. В качестве доказательства причастности Ирана используются обломки, которые (по утверждениям США) являются частью БПЛА-камикадзе Shahed 136 иранского производства. Но важным моментом является то, что данный БПЛА используют и шиитские группы в Ираке, и «Ансар Аллах» в Йемене. Хуситы в этом случае мало чем рискуют, так как очевидно, что любые ответные меры против них со стороны США, Британии или Израиля ничего принципиально для группировки не изменят.
Саудовская Аравия после провала морской блокады Йемена была вынуждена кулуарно договариваться с хуситами о негласных правилах судоходства в Красном море, в рамках которых Эр-Рияд снизил давление на логистику в районе Ходейды. «Ансар Аллах» обязалось не атаковать торговые суда в Красном море. Несмотря на отдельные нарушения, данная сделка действует до сих пор. Количество нападений на суда в Красном море крайне ограничено, а иранская помощь как поступала, так и поступает через Ходейду. При этом у хуситов сохраняются возможности атаки судов саудовской коалиции, а коалиция имеет перспективы полностью заблокировать порт.
Но так как конфликт с атаками на танкеры затрагивает Израиль и страны НАТО, он, конечно же, не может полностью регулироваться такими «договорняками». Это повышает риски эскалации, в которой, в первую очередь, заинтересован Израиль, не скрывающий, что рассматривает «танкерную войну» как способ сорвать перезаключение ядерной сделки и призывающий к нанесению прямых военных ударов по Ирану.
Вполне очевидно, что в случае полноценного конфликта с обменом прямыми ракетными ударами «Ансар Аллах» (как и «Хезболла» и другие иранские прокси) будет атаковать оппонентов Ирана в пределах досягаемости своих ракет и дронов. Тегеран уже предупредил, что на любую силовую атаку в отместку за Mercer Street он ответит исключительно аналогичным путем, имея в виду возможности своих союзников по «Оси сопротивления».
В регионе, где транспортные потоки очень уязвимы и их крайне сложно прикрыть от современных средств нападения, хуситы фактически имеют на руках очень серьезный козырь.
Можно ожидать, что в ближайшие месяцы мы увидим продолжение серии «анонимных нападений», которые будут сопровождаться алармистской риторикой с отказом брать на себя ответственность за содеянное, или перекладыванием ответственности на различные прокси-силы. Интенсивность этого гибридного конфликта будет оказывать опосредованное влияние на ситуацию в Йемене, так как участники Йеменской войны могут быть втянуты в более масштабное военное противостояние, даже если они и стремятся его избежать.
Общие выводы
Скорого завершения Йеменской войны можно не ожидать. Дипломатический процесс де-факто парализован разными устремлениями сторон и низкой склонностью к компромиссу. Международные структуры плывут по течению и крайне пассивно воздействуют на ситуацию;
Военного решения на текущий момент не прослеживается, у сторон недостаточно сил, чтобы добиться полной военной победы над оппонентами. Конфликт в значительной степени вернулся в позиционную фазу, где идет перемалывание человеческих и материальных ресурсов, несопоставимых с достигнутыми оперативно-тактическими успехами;
Противостояние остается интернационализированным, а цели его участников могут расходиться, даже когда они находятся в одной коалиции. В значительной степени это по-прежнему гибридная война Саудовской Аравии с Ираном за контроль над Йеменом, хотя в ней прямо или косвенно и участвуют другие страны;
Борьба за возобновление ядерной сделки и «танкерная война» ставят Йеменский конфликт в прямую зависимость от развития противоборства США и Израиля с Ираном. Это при разных исходах может привести как к дальнейшей эскалации войны, так и к частичной деэскалации;
Идущая 6,5 года борьба стала для Йемена настоящей гуманитарной и экономической катастрофой, затронув жизни миллионов людей, которые оказались лишены элементарных вещей. С точки зрения блага для народа эту войну надо сворачивать. Но политические цели сторон затрудняют возможности для достижения компромисса.
Специально для ФАН
Нет Комментариев