Перегибы на местах, попытки диаспор диктовать свои законы в России, невнятная миграционная политика… Что в действительности превращает Россию в гетто, где эксперты с горечью вынуждены констатировать: «Мигранты нас за людей уже не считают!».
Попытки удержать приезжих в правовом поле проваливаются одна за другой. В последние дни в России произошло много событий, связанных именно с мигрантами. Этот клубок проблем в студии «Первого русского» ведущая Елена Афонина обсудила с координатором движения «Стоп нелегал» Евгением Грэком и президентом Федерации мигрантов России Вадимом Коженовым.
В минувший понедельник в Москве снова произошла массовая драка, в которой участвовали «гости столицы» из Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и Туркмении. Это была самая массовая драка за последнее время, участие в ней приняли около 200 человек. Около 50 человек решением суда арестованы на 15 суток.
Накануне, 11-го июля, что-то не поделили два мигранта и забили друг другу «стрелку» у метро «Кузьминки». Собираться начали ранним вечером. Сначала шли » демонстрацией» по улице, затем начали выходить на проезжую часть. Потом началась поножовщина, участники драки стали бить автомобили, досталось даже прохожим.
Становится страшно: толпа мигрантов неуправляема
Елена Афонина: И тут возникает вопрос: а что помешает мигрантам, которые умудряются за короткий срок собраться огромной толпой по сигналу своих диаспор или тех людей, которые могут отдавать им приказы, собраться в определённом месте и приступить к определённым действиям? Становится страшно. Это может стать реальностью?
Вадим Коженов: Собрать какую-то крупную толпу, я думаю, не получится. Мы должны понимать, что у нас 99,9% мигрантов живут, работают законопослушно, платят патент, всё нормально.
Действительно, как и в любой другой стране, есть некоторая часть мигрантов, создающая определённые серьёзные проблемы. И мне очень понравилась реакция всего мигрантского сообщества на определённое зачинщикам и участникам драки наказание. Об этом же говорили и дипломаты, представляющие страны, откуда приехали нарушители закона.
В ближайшие дни мне обещали предоставить полный отчёт об этой ситуации. Насколько мне известно, задержаны были 102 человека, 73 из них – граждане Киргизии. Именно они более мобильны, чем другие мигранты, а работают в основном в сфере услуг – в такси или курьерами, то есть там, где легче всего собраться, используя тот же WhatsApp. К слову, в этом мессенджере у них есть группы по 20-50 тысяч человек. И если в такой группе написать, то собрать хотя бы несколько сотен мигрантов несложно.
– Сейчас Кузьминки, где произошли последние столкновения, становятся настоящим мигрантским гетто. Да и вообще, этим грешит почти весь юго-восток Москвы, где расположены популярные рынки. Это позволяет приезжим и работать вместе, и жить вместе, и свою культуру поддерживать. Что с этим делать?
В.К.: С одной стороны, что-то действительно делать нужно. Понятно, что мигранты должны интегрироваться в наше общество, понимать наши традиции, культуру и так далее. Но ведь нельзя человеку в голову программу вставить, как в компьютер. С этим нужно работать через лидеров мигрантских сообществ. И мы это делаем, как и МВД, ФСБ.
Другое дело, что приток мигрантов настолько большой, что сразу добиться желаемого результата сложно. Но нельзя сказать, что в этом направлении ничего не делается – работа идёт постоянно.
К беседе в студии по скайпу присоединился генерал-майор полиции в отставке, заместитель руководителя общественной организации «Офицеры России» Владимир Михалевич.
– После такой масштабной драки, где мигранты были ещё и с ножами и другим холодным оружием, получается, что теперь у нас по Москве можно вот так спокойно ездить с холодным оружием?
Владимир Михалевич: Чтобы было понятно, здесь никакого нарушения не было: у нас не запрещено носить холодное оружие. Другое дело, что приезжие ведут себя слишком вольготно. Об этом я неоднократно говорил в нашей организации «Офицеры России».
Мы пытаемся за счёт мигрантов решать какие-то проблемы, правда, совершенно не те, которые нужно. Мы завозим мигрантов: пусть работают, лишь бы поменьше платить, а дальше – пусть само как-то разруливается. А оно не разруливается. И дальше будет только хуже, если мы не откажемся от такой практики.
Критическая масса мигрантов уже набрана. Но навести порядок можно
– Владимир Владимирович, мне бы хотелось обсудить с вами ситуацию с точки зрения безопасности и закона. Для любого района Москвы, Санкт-Петербурга или другого крупного города какой должна быть критическая масса мигрантов, чтобы это создавало проблемы?
Если, скажем, на улицы одновременно выходят 100-200 мигрантов, это уже проблема? Или мы ещё можем потерпеть и сказать: «Ну, избили они москвичей – ничего, диаспоры же с ними разберутся»? С какого момента полиция должна действовать и реагировать пожёстче?
В.М.: Критическая масса уже набрана. И все это понимают, этого невозможно не видеть. При этом создаётся впечатление, что мигранты нас за людей уже не считают. Они даже дома так себя не ведут, как у нас, позволяя себе делать, всё, что хотят, а мы им даже замечание сделать не можем.
Но навести порядок можно. Прежде всего нужен очень жёсткий подход, но в полном соответствии с законом. Тут нет ничего сложного, однако пока отмашка на это у нас не дана, и пока им всё позволено.
Я совершенно никого не хочу оскорбить. Я всегда говорю, что среди мусульман очень много прекрасных, умных и порядочных людей. Но мы чаще всего сталкиваемся с такими, которые потом выходят на улицы и устраивают побоища.
Посмотрите, что творится в метро, особенно вечером. Такое ощущение, что ты уже не в Москве, даже не в России. И посмотрите, как вызывающе они себя ведут. А почему это так? Потому что мы им позволили – и власть, и общество.
– А что надо сделать, чтобы им не позволять себя так вести?
В.М.: Надо начинать с государственных органов, сократить число приезжающих мигрантов. Сделать так, чтобы они могли к нам приезжать только работать при строгом соблюдении закона.
Вспомните случай в Новосибирске, когда в ситуацию пришлось вмешаться главе СК Александру Бастрыкину. Почему мы позволили арестовать сотрудника ГИБДД? Возможно, он был неправ, позволив себе превысить полномочия. Но почему мигранты так себя вели, увидев сотрудника в форме и при исполнении?
При этом они постоянно врут и не стесняются этого. А уж защита со стороны диаспоры – неважно, хорошо ты поступил или плохо, мы тебя всё равно защитим! А почему диаспора не пытается навести со своими порядок? Понятно, что войну с мигрантами устраивать нельзя, ничего хорошего из этого не получится. Но как-то же надо решать?
– Вадим, хотелось бы, чтобы вы прокомментировали роль диаспор, почему они сами не контролируют своих людей?
В.К.: Я хотел бы вас поправить. Когда говорят, что диаспора приехала отмазывать своего человека, речь идёт о кавказских диаспорах. Ни одного случая, когда бы диаспора вступилась за таджика, киргиза или узбека, чтобы диаспора приехала своего «отбивать», я не знаю. Мы такое слышим про азербайджанцев, армян, выходцев с Северного Кавказа.
Если мы говорим о мигрантах – нарушителях законодательства России, то они могут быть депортированы. У нас сейчас действует указ президента России 364-й, который запрещает депортацию до 30 сентября, идёт так называемая легализация.
Но там специально оговорено, что всех людей, которые нарушили общественный порядок, участвовали в несанкционированных митингах, драках и так далее, депортируют. И, скорее всего, закроют въезд пожизненно.
За чей счёт депортируют мигрантов?
– Можно меркантильный вопрос? За чей счёт и в какие сроки их депортируют?
В.К.: После решения суда о депортации человека помещают в спецприёмник, если мы говорим про Москву, то это Сахарово. Прежде чем решение суда вступит в законную силу, надо подождать 10 дней, после этого приставы могут покупать билеты, и человека отправляют на родину.
– То есть за наш счёт?
В.К.: Да, именно так. А чему тут удивляться? Может случиться так, что месяца два-три у них не будет бюджета для этого. Тут могут прийти родственники задержанного и сказать: мы не хотим, чтобы он у вас сидел три месяца, мы его сами отправим. Дело в том, что содержание в спецприёмнике обходится казне в 32 тысячи: он сидит, его нужно кормить, мыть, охранять.
– Возможно, журналисты что-то не то увидели или просто передёрнули, но писали, что люди в спецприёмниках застряли ещё с 2020 года. Они там застряли надолго, но чувствуют себя вполне прекрасно. Единственное, на что жалуются, – гулять не выпускают, а так есть всё: медобслуживание, еда. Это слухи?
В.К.: Это слухи. Я раз в месяц езжу в спецприёмник. В очередную поездку я готов взять с собой ваших журналистов. Никто не рад сидеть в тюрьме. У нас в стране 12 спецприёмников, режим в каждом определяет руководитель – так получилось, что у нас нет общего положения о спецприёмниках. И вот какой-то руководитель решает, что надо сделать так или вот так.
Например, в Москве спецприёмник – это настоящая тюрьма строгого режима. Там люди сидят в камере по четверо, выходят во дворик на час под решётку. Это условия, в которых содержат рецидивистов или убийц. Никто не рад так сидеть, поверьте.
– Насколько я понимаю, их не привлекают к работам, поэтому сами себе на билеты они заработать не могут?
В.К.: На это даже регламента нет. Если в обычной тюрьме люди могут какие-то телогрейки шить, рукавицы – всё какая-то копейка, – то здесь они и этого сделать не могут.
А бывают и другие ситуации. В ковидном 2020 году была большая проблема с туркменами. В спецприёмнике сидело человек 30, а Туркмения свои границы закрыла. Собрали людей в Сахарове со всей страны, и, когда они смогли наконец улететь домой, их было по-человечески жалко.
Один из депортируемых рассказывал, что он студент, не смог продлить учебную визу. Это нам кажется, что СНГ, все свои, проблем нет. А тут, оказывается, нужны визы. И вот парень визу продлить не смог, а значит, стал нелегалом. Его оформили в Сахарово, где он и просидел год. За что? Бывает и так.
Полная версия программы «Не могу молчать» о мигрантах доступна в видеоверсии чуть выше. Мы же публикуем первую часть стенограммы.
Нет Комментариев