Спустя несколько лет после трагедии в Москве няня-убийца вышла на свободу. Эксперты в студии «Первого русского» говорили не только о скандальном деле и пробелах, вызывающих вопросы, но и в целом о миграционной политике России.
Безумную няню-убийцу Гюльчехру Бобокулову, зверски расправившуюся в феврале 2016 года с девочкой-инвалидом, которая была у неё на попечении, выпускают из специального лечебного заведения. После того как женщина покинет психиатрическую клинику, её доставят в миграционный пункт, а затем, согласно постановлению суда, депортируют в Узбекистан. Информация об этом вызвала в социальных сетях шквал негодования. Почему после совершённого чудовищного преступления Бобокулова, подлечившись, может спокойно уехать на родину? И ведь при этом она сможет снова вернуться в Россию и, более того, претендовать на получение российского гражданства… Намерено ли государство проводить более честную и жёсткую миграционную политику – с квотами на въезд и проверками въезжающих мигрантов? Об этом и многом другом в программе «Интервью» ведущая Олеся Лосева беседовала с экспертами.
Кого и зачем убила Бобокулова
Гражданка Узбекистана Гюльчехра Бобокулова сначала задушила девочку-инвалида, затем отрезала малышке голову, подожгла квартиру и вышла на одной из станций Московского метрополитена с криками «Аллах акбар», угрожая всех взорвать. Пока полицейские эвакуировали прохожих и проверяли местность на наличие самодельного взрывного устройства, Гюльчехра расхаживала по улице с детской головой в одной руке и ножом – в другой.
Женщине грозили обвинения по статьям «Убийство», «Теракт» и 25 лет тюремного заключения. Но случилось невероятное, напомнила Олеся Лосева: судебно-психиатрическая комиссия, на которую Бобокулову отправил СК, признала её страдающей шизофренией, а значит, невменяемой. Несмотря на то что Гюльчехру всё-таки подозревали в связях с террористами, суд направил её в Казань на принудительное лечение в психиатрической лечебнице.
Срежиссированная постановка и акт устрашения
История страшная, но сегодня, продолжила ведущая, хотелось бы поговорить не столько о ней, сколько о её последствиях. Сколько таких бобокуловых, о которых мы ничего не знаем и которые могут въехать в нашу страну?
Если мы не хотим увидеть в нашей стране повторения европейского сценария, где приезжие, пользуясь довольно специфическим отношением к мигрантам и всеобщей толерантностью, нередко режут головы коренному населению, то нам необходимо не молчать, а обсуждать эту проблему, лежащую на поверхности.
Трагедий, аналогичных той, что случилась в Москве в 2016 году, больше не отмечено, однако нападения мигрантов и даже убийства, как это было недавно в Нижнем Новгороде, происходят с пугающей периодичностью. «Что мы упускаем?» – спросила Олеся Лосева публициста, обозревателя телеканала Царьград Владимира Хомякова.
Я хотел бы обратить внимание на то, что тогда, в 2016 году, власти всячески подчёркивали отсутствие национальных мотивов в этой трагедии. Кроме того, результаты психиатрической экспертизы, проводившейся в институте имени Сербского, были засекречены под предлогом защиты тайны следствия и врачебной тайны. То есть этого заключения никто не видел. Бобокулова действительно лечилась от шизофрении ещё у себя на родине, в Узбекистане. Но я ещё тогда обратил внимание на то, что действия этой женщины не очень похожи на действия психически ненормального человека. И прежде всего потому, что к преступлению она подготовилась заранее, она его планировала вплоть до мелочей.
Кроме этого, продолжил публицист, преступление Бобокуловой было мотивированным – она назвала его местью за погибших мусульманских детей в Сирии. А раз в этом она обвиняла русских, то и месть она совершила в Москве. Заранее приготовила женщина и «театральный костюм» для своего представления – хиджаб и прочие атрибуты, а до этого Бобокулову в одежде истинной мусульманки никто не видел.
НАМЕРЕНО ЛИ ГОСУДАРСТВО ПРОВОДИТЬ БОЛЕЕ ЧЕСТНУЮ МИГРАЦИОННУЮ ПОЛИТИКУ – С КВОТАМИ НА ВЪЕЗД И ПРОВЕРКАМИ ВЪЕЗЖАЮЩИХ МИГРАНТОВ? ОБ ЭТОМ И МНОГОМ ДРУГОМ – В ПРОГРАММЕ «ИНТЕРВЬЮ» С ОЛЕСЕЙ ЛОСЕВОЙ. СКРИНШОТ: ЦАРЬГРАД
Дальнейшие её действия тоже не указывают на психические отклонения: она не стала демонстрировать отрезанную голову ребёнка прямо у подъезда – мол, смотрите, что я сделала. Она не пошла пешком, а села в машину, показала водителю, куда ей нужно доехать, вышла у метро «Октябрьское Поле», а это очень интересное место с точки зрения режиссуры, да и камер полно понатыкано. То есть была поставлена вполне определённая, хорошо срежиссированная картинка. Возможно, что Гюльчехру для акта устрашения, для каких-то других целей использовал её последний сожитель Мамур Джуракулов, после знакомства с которым женщина и заинтересовалась темой Сирии и «правильного ислама».
Лично я убеждён, что это была постановка – страшная, бесчеловечная. Более того, я уверен в том, что Бобокулова не воспользовалась такси – до метро её кто-то довёз специально. И этот кто-то вполне мог присутствовать в квартире в момент преступления и даже был настоящим убийцей. Иначе зачем нужно было поджигать квартиру? Только для того, чтобы скрыть следы присутствия постороннего человека. Это наводит на мысль о том, что вся эта трагедия – спланированная провокация, которая не имеет никакого отношения ни к узбекам, ни к исламу. А Бобокулову просто зомбировали, чтобы использовать в своих целях.
Но давайте от частного, от этой истории, в которой можно долго ещё разбираться, настолько много в ней вопросов без ответов, перейдём к общему, предложила Олеся Лосева.
Пожизненный запрет без права вернуться в Россию
Бобокулова больна: по словам специалистов, если она прекратит приём лекарств, вероятность рецидива составит 50%. Ну так и пусть едет в Узбекистан и там, если захочет, прекращает своё лечение. Нас же интересует другое: после всего произошедшего женщина может снова вернуться в Россию. «То есть, получается, мы становимся заложниками этой мигрантской истории?» – спросила ведущая у президента Федерации мигрантов России Вадима Коженова.
Это ошибочное мнение. Дело в том, что как только человек, гражданин другой страны, на территории России совершает тяжкое и особо тяжкое преступление, то ему пожизненно выносится запрет на въезд в нашу страну. То есть приехать обратно Бобокулова в принципе не сможет – в её документах стоит отметка о пожизненной нежелательности пребывания в России.
По словам Коженова, в ФМС есть контрольные списки с запретом въезда на 3, 5, 10, 20 лет и пожизненно. Эти слова эксперта вызвали ещё один вопрос ведущей: а как же получается, что люди, которых депортировали, обходными путями возвращаются обратно?
Вадим Коженов предположил, что такое может произойти в том случае, если, собираясь в Россию, человек изменил свои установочные данные, то есть в документах указана другая фамилия. Но дальше, когда мигрант обратится за разрешительными документами, по отпечаткам пальцев всплывёт его настоящая фамилия – и тогда его либо снова депортируют, либо он по статье 322 попадёт в тюрьму. Но чаще всего речь идёт о нарушении миграционного режима.
В настоящее время готовятся новые законы, миграционное законодательство ждут радикальные изменения, сейчас уже идёт обсуждение нового законопроекта.
Предполагается, что институт разрешений на временное проживание (РВП) заменят три миграционных режима: краткосрочное пребывание (на срок до 90 суток), долгосрочное пребывание и постоянное проживание. Все иностранцы, которые собираются задержаться на срок более 30 дней, обязаны будут пройти дактилоскопирование, фотографирование и медосвидетельствование. Об этом говорилось уже давно: все пункты пропуска на границе необходимо оборудовать приборами дактилоскопии, чтобы человек, сменивший фамилию, не смог незаконно въехать в Россию. Новое законодательство поможет избежать многих проблем.
Бизнес против изменений в миграционной политике
Но едва ли с принятием тех или иных законов ситуация, сложившаяся с пребыванием мигрантов в России, сразу исправится. Ведь в трудовых ресурсах, завозимых из постсоветских стран, кровно заинтересован бизнес, решающий собственные задачи, возразила собеседнику Олеся Лосева. И эта тема вызвала жаркий спор в студии.
По словам Владимира Хомякова, помимо легальных мигрантов, в России находится вполне сопоставимое с ними количество нелегалов. И они вполне могут купить себе хоть медицинскую книжку, хоть патент. Да, это будут поддельные документы, их не будет ни в одной базе ФМС и прочих органов. Тем не менее такие бумаги у мигрантов не редкость и купить их в нескольких точках столицы не составляет особого труда.
И это говорит о том, продолжил Владимир Хомяков, что та же Бобокулова, имея в анамнезе любой психиатрический диагноз, смогла бы купить себе чистенькую медицинскую книжку, согласно которой она бы считалась абсолютно здоровой. И поступила бы на работу.
Я не хочу, чтобы меня посчитали врагом мигрантов, но я категорически против этого сектора экономики, построенного на полурабской эксплуатации работодателями приезжих граждан. И я полностью согласен с тезисом, что вот эти работодатели не позволят принять законы, которые помешают им обирать мигрантов.
Как отловить шизофреников?
Продолжая беседу, Олеся Лосева напомнила о том, что в российском парламенте готовятся рассмотреть во втором чтении законопроект, согласно которому в России будет создана информационная система. В эту систему в дальнейшем будут заноситься все сведения о медосмотрах и освидетельствованиях иностранцев и лиц без гражданства, находящихся на территории России. Право на проведение таких процедур получат только государственные медицинские организации.
Каким должно быть медосвидетельствование лиц, приезжающих в Россию на заработки? Ответить на этот вопрос ведущая попросила сотрудника Научного центра психического здоровья Михаила Попова.
Если мы говорим о диагностике именно психических особенностей, психического здоровья, то это не такая простая задача, как нам кажется. Здесь невозможно просто сдать тест и получить отрицательный или положительный ответ. Многие психические заболевания, в том числе шизофренического спектра, довольно трудны для диагностики, если только болезнь не находится в пиковом течении, если именно сейчас нет приступа. Безусловно, скрининг нужен, но это не даст гарантию того, что среди нас не будут появляться больные люди.
Если говорить о шизофрении, продолжил Попов, то этой болезнью затронут примерно 1% любой популяции. То есть из 100 человек один либо уже болен, но шизофрения ещё никак не проявилась, либо у человека есть предрасположенность к этому заболеванию и он может заболеть. Но даже на этом этапе уловить шизофрению и поставить диагноз крайне сложно. То есть даже при помощи освидетельствования мы не сможем защититься полностью.
Ещё один, не менее серьёзный вопрос, о котором зашла речь в студии: квотирование въезжающих в страну. В 2006 году подобные квоты были полностью отменены. Надо ли их вводить снова?
Нужны ли квоты на мигрантов?
Преступления мигрантов в России – неотъемлемая часть криминальной статистики. Судя только по прошлому году, за гостями из ближнего зарубежья числится около 30 тысяч таких деяний. Наибольшую активность они проявляют в крупных городах: на первом месте Москва, затем – Северная столица, на третьем – Новосибирск. Тем временем мигрантов в России, в том числе нелегалов, почти три миллиона человек. И многих из них буквально завозят к нам в обход всех законов и требований.
Вот что говорит по этому поводу руководитель Правозащитного центра Общества «Царьград» Александр Молчанов:
Мигрантское лобби в России действительно существует. Оно выгодно прежде всего крупному и среднему бизнесу, поскольку бизнесменам выгоднее использовать на любых работах нелегальных рабочих, которым можно платить в полтора-два раза меньше, чем российским гражданам.
В последнее время, продолжила беседу в студии Олеся Лосева, выдвигается много всевозможных инициатив, предлагается много законопроектов, чтобы каким-то образом урегулировать эту ситуацию, сложившуюся с незаконными мигрантами. Вопрос о квотировании также звучал неоднократно, но просто есть очень мощное мигрантское лобби, которое не даёт этот вопрос довести до ума.
«Как вы считаете, когда мы уже придём к мысли о том, что квотирование действительно необходимо, что нам нужна определённая рабочая сила – только высокопрофессиональные специалисты, которые могут работать в определённых секторах нашей экономики?» Этот вопрос ведущая адресовала Владимиру Хомякову.
Тогда, когда мы в России в части миграционной политики начнём руководствоваться здравым смыслом и пользой для собственных граждан в первую очередь, а не коммерческими выгодами определённой группы людей. Кто сказал вообще, что рабство – это неэффективный вид экономики? Это очень эффективный вид экономики. Но решение это чудовищное.
Мы вообще вправе впускать того, кто нам нужен, а не того, кто нужен какому-то бизнесмену, желающему заработать на очередной золотой унитаз, считает Владимир Хомяков. Поэтому нужно достаточно радикальные меры принимать в этом плане, вплоть до налога на каждого нанятого на работу мигранта. К примеру, или заплати налог, или, если взял на работу иностранного гражданина, то перед этим прими двух наших сотрудников или рабочих.
Вадим Коженов предположил, что такой налог бизнес платить не откажется. Что же касается сумм, которые зарабатывают сами мигранты, то до пандемии каждый год домой они отправляли до 11 миллиардов долларов, то есть в среднем по 250 долларов в месяц с человека.
Но мигранты при этом должны где-то жить, а самый дешёвый хостел – это 6 тысяч в месяц. Ещё тысяч 5 ежемесячно уходит на питание, причём самое скромное. Около 500 рублей мигрант тратит на телефон. Пять тысяч мигрант отдаёт за патент. Всего [за пять лет] выдано 2 миллиона патентов, то есть бюджет получил от мигрантов 60 миллиардов рублей. Если всё это сложить, то мы увидим, что меньше, чем на 22 тысячи рублей в месяц, мигрант прожить не сможет. Прибавим сюда отправленные семье домой 250 долларов, в сумме получаем 45 тысяч рублей – такую зарплату получают мигранты. И даже в регионах такие зарплаты платят.
Почему не идут туда местные работать? Об этом, считает Коженов, можно сделать отдельную большую передачу. Но говорить о том, что мигранты работают за копейки, нельзя.
Мигрант – человек бесправный, ему вовсе можно не платить, возразил Владимир Хомяков. Цифра в 45 тысяч рублей – это, как говорится, «в среднем по больничке между моргом и горячечной палатой».
Русские не идут на определённые виды работ не потому, что они не хотят работать руками, а потому, что они не хотят работать в таких же условиях, как мигранты, жить в таких же условиях, как мигранты, и получать такие права, как мигранты. Они всё-таки в своей стране.
Олеся Лосева, вклинившись в спор двух оппонентов о заработных платах и условиях работы, предположила, что эта острая тема требует более детальной дискуссии. И к этому вопросу придётся ещё возвращаться неоднократно, в том числе и в программе «Интервью».
Нет Комментариев