Как известно, британские политики – и сторонники Брекзита, и его противники – особые надежды после выхода из ЕС возлагали на приход новой эры в американо-британских отношениях

Новой не только в том смысле, что Борис Джонсон никогда не заслужит прозвища «пудель Буша» — как премьер-лейборист Тони Блэр. Но, прежде всего и главным образом в смысле заключения такого грандиозного торгово-экономического соглашения, которое продвинет обе страны на невиданные высоты. И заложит основу для процветания Соединённого Королевства на десятилетия, если не на века.

Все эти голубые надежды и розовые мечты растаяли «как сон, как утренний туман» в тот момент, когда островитянам стало ясно, что вместо Трампа, который эти мечты и надежды всячески подпитывал, открыто «топя» за Брекзит и его основного «провозвестника» — Найджела Фараджа, пришёл Байден. Уже первыми своими президентскими указами, подписанными в день инаугурации, показавший, что в Белом доме четыре года будет властвовать Анти-Трамп.

И более того. Теперь и на Капитолийском холме в Вашингтоне полнейшая «демократическая монополия». К захваченной ещё в 2018 году Палате представителей демократы — после январских перевыборов от штата Джорджия – присовокупили ещё и Сенат. Там теперь заседают по 50 республиканцев и демократов, но президентом Сената по Конституции США является вице-президент. А потому демократам при любом раскладе обеспечен перевес в один голос.

Таким образом, у демократов теперь под контролем две ветви власти из трёх – исполнительная и законодательная. С Верховным судом вышла осечка: некстати умерла Рут Бейдер Гинзбург, назначенная в этот ареопаг американской юстиции Биллом Клинтоном ещё в 1993 году. Умри она не 18 сентября прошлого года, а, например, 18 января года этого, то и судебная власть была бы пусть не под контролем, но всё-таки на очень близкой дистанции от влияния демократов.

Но Трамп – вопреки протестам и попыткам демократов – успел назначить на освободившуюся вакансию ещё одну фигуру из лагеря консерваторов – Эми Кони Баррет. А Сенат, в котором на октябрь прошлого года у республиканцев было 52 голоса, успел утвердить её в этой должности. И после этого счёт в высшем органе правосудия стал шесть – три в пользу республиканцев.

Правда, надо признать, что даже такой, казалось бы, про-республиканский и «протрамповский» Верховный суд в ключевой момент борьбы Трампа за отмену итогов выборов выбрал иную сторону. В частности, суд отказался даже принять к рассмотрению иск прокурора Техаса об отмене итогов выборов в Пенсильвании, Джорджии, Висконсине и Мичигане, где команда Трампа зафиксировала целый «букет» вопиющих нарушений. Так что, почти тотальная монополия демократов на вершинах американской властной пирамида – факт совершившийся. И ничего особенно хорошего нынешнему консервативному правительству Соединённого Королевства и лично премьер-министру Борису Джонсону не обещающий.

По многим причинам. Одна из наиболее свежих и актуальных – отношение Байдена и его окружения к Брекзиту. Если Трамп был двумя руками (и даже двумя ногами) за, то Байден лично и демократы в целом эту выходку нынешних представителей своей исторической родины как минимум не поддерживали. Точно – не одобряли. Из этого, разумеется, не следует, что Байден и Джонсон непременно станут оппонентами, и отношения между странами в следующее четырёхлетие сильно похолодеют.

Но дистанция между лидерами будет явно не та, что была в эпоху Трампа. Ведь и Борис, и Дональд были, что называется, на «одной волне»: America First! вполне отзывалась эхом – Britannia First! Ведь Брекзит был и остаётся ничем иным, как именно этим. Джонсон как человек, хотя и не менее экстравагантный чем Трамп, но политически значительно более опытный и вовлечённый в британский истеблишмент, просто учёл континентальную (и британскую особенно) специфику. Заяви он открыто: «Britannia First!», ему бы немедленно «великодержавный шовинизм», колонизаторский империализм и, скорее всего – просто фашизм. Память о “Deutschland, Deutschland über alles” ещё слишком крепка в мозгах европейцев вообще, а британцев – в особенности.

Так что на какую-то личную «химию» с Байденом Джонсону рассчитывать не приходится. Тем более, что за Джонсоном числится весьма не просто неполиткорректный, и вопиюще недипломатичный выпад по адресу президента Барака Обамы в 2016 году. История любопытная, имеющая совсем свежее продолжение и позволяющая отчасти предсказывать характер будущих отношений между Байденом и Джонсоном. И в целом – между США и Великобританией.

Будучи ещё мэром Лондона, Джонсон в одной из статей в газете Sun, отреагировал на известие о том, что Обама убрал из Овального кабинета бюст Уинстона Черчилля, в своё время «одолженный» американскому правительству правительством Её Величества королевы Елизаветы II. И отреагировал буквально так: Обама сделал это, поскольку «предкам президента-полукенийца не нравится Британская империя».

Неважно, что это, прибегая к лексикону Остапа Бендера, — «медицинский факт». Само напоминание о расе американского президента по отцовской линии в качестве объяснения его отношения к знаменитому британскому политику выглядело тогда и было воспринято многими как высокомерная грубость. Пусть и загримированная под специфический британский юмор. Правда, выяснилось, что Обама Черчилля убрал из Овального кабинета лишь для того, чтобы перенести бюст в частные покои. Но – слово-то «не воробей», и «осадочек», разумеется, остался. В том числе и у тогдашнего вице-президента Джозефа Робинетта Байдена-младшего.

И вот – déjà vu! Едва заняв Овальный кабинет, Байден бюст Черчилля убрал, заменив его бюстом Сезара Чавеса – американца мексиканского происхождения, борца за права рабочих. Дело в том, что этот бюст Дональд Трамп, заняв Овальный кабинет в январе 2017 года, немедленно вернул на прежнее место, и все четыре года его «штормового» президентства британский экс-премьер, последний правитель Британской империи выглядывал из-за широкой спины 45-го президента США.

На этот раз реакция на очередное перемещение бюста Черчилля, биография которого, кстати, написана довольно ярко и даже художественно самим Борисом Джонсоном, на Даунинг стрит 10 была весьма сдержанной и осмотрительной. Пресс-секретарь Джонсона выразился по этому поводу так:

«Овальный кабинет – это личный президентский кабинет, и право исключительно президента украшать его по своему желанию». И, по сообщению The Guardian, прибавил: «У нас нет сомнений относительно важности того положения, которое занимает президент Байден в американо-британских отношениях. И премьер-министр надеется на установление близких взаимоотношений с ним».

Трудно переводимое на русский “looks forward” – это стандартная формула выражения радушия и подчёркивания значимости того события, которое должно произойти – то есть конкретного визита данного лица или установления отношений. Эту же формулу сам Борис Джонсон использовал в своём поздравлении Байдену в связи с победой на президентских выборах, опубликованном в Твиттере 7 ноября. Он так же перечислил те вопросы, по которым хотел бы работать вместе с 46- президентом США, назвав приоритетными изменение климата, торговлю и безопасность.

В отношениях между главами ведущих государств мира существуют такие нюансы, которые ничего не говорят обычному человеку, но достаточно красноречивы для людей государственных. И дипломатов в особенности. Такой нюанс – кому новоизбранный американский президент нанесёт свой первый зарубежный визит? В Лондоне очевидно надеялись на то, что именно британская столица удостоится такой чести. Однако, по заявлению пресс-секретаря Белого дома – той самой Дженифер Псаки, первый визит Джо Байдена планируется в Канаду, к премьеру Джастину Трюдо. Оно понятно и объяснимо – ближе и в географическом, и в идеологическом смысле.

Но, тогда, куда же направится Байден во вторую очередь – наверняка напрягаются сейчас на Даунинг стрит 10? Неужели подобно Трампу он выберет для первого европейского визита Польшу. Католическую Польшу? Ведь Байден – второй после Кеннеди президент-католик, и в этом качестве он должен хорошо помнить, что английские протестанты проделывали с католиками в эпоху правления Елизаветы I. Да и много позже.

В общем, неспокойно на берегах Темзы. И от того там стараются сделать всё возможное, чтобы завлечь-таки Байдена к себе для официального визита ещё до июньского саммита G7 в Корнуэлле. Особенно в таком щекотливом вопросе, как вопрос о культурных ценностях. Речь, конечно, не о расхождениях в художественных вкусах, речь о так называемых «культурных войнах», которые с особым ожесточением разворачиваются в англо-американском идейном универсуме. О столкновении двух «культур»: с одной стороны — традиционной, консервативной, репрезентируемой белым мужчиной – неоколонизатором, расистом, сексистом, гомофобом, ксенофобом, националистом и почти фашистом. А, с другой – так называемой “woke culture” (проснувшиеся, осознавшие себя в своей исконной идентичности), репрезентируемой полигендерным цветным индивидом женского пола из сообществ LGBTQ и/или Anti-FA. А так же MeToo и BLM.

Я специально подобрал такие характеристики каждой стороны, которыми наделяют друг друга комбатанты «культурных войн», ведущихся каждый день, каждый час и каждую минуту в университетах, медиа, социальных сетях – а то и просто на улицах в США и Великобритании. Уже по этим характеристикам можно понять, кто атакует, а кто – в глухой обороне. И эта ситуация будет проецироваться на отношения Байдена и Джонсона.

Точнее, уже спроецировалась. Министр иностранных дел в теневом правительстве лейбористов Лиза Нэнди (Lisa Nandy) задала Джонсону «наводящий» вопрос: не думает ли он, что Байден – тот самый “woke”? С явным подвохом. Всё, на что решился Джонсон, прозвучало так: «Я не могу это комментировать. Я знаю только, что он твёрдо верит в трансатлантический альянс, и это здорово, и что он верит ещё во многое, чего мы хотим достичь вместе. Ничего плохого нет в том, чтобы быть “woke”. Я отношу себя к категории тех, кто считает важным придерживаться своей истории, своих традиций, своих ценностей, всего того, во что ты веришь».

Вообще-то нельзя не отдать должное ядовитой иронии Лизы Нэнди. Ведь убирая бюст Черчилля из своего Овального кабинета, Байден проделал то же самое, что проделывали (и ещё будут проделывать) те самые “wokes”, которые крушили памятники великих исторических личностей, почитаемых консервативными традиционалистами и в США, и в Великобритании. Взять, к примеру, лондонский памятник тому же Черчиллю, облитый краской адептами “cancel culture” — «культуры» исторического забвения, вымарывания тех страниц национальной истории, которые wokesы считают национальным позором и личным себе оскорблением.

Что ж, посмотрим, каким образом Джонсону удастся преодолеть этот глубинный культурный разлом, чтобы удержаться в том «трансатлантическом альянсе», в который верит Байден.+

Леонид Поляков, ПолитАналитика